Яблоки и звенья
Этой осенью в саду созрели просто потрясающие яблоки. Обожаю зелёные китайские. Я не могла себе отказать в удовольствии отведать сочный хрустящий плод. Загвоздка была в том, что яблочный рай принадлежал соседу. Толстому, лысому старикашке, который брызгал слюной в лицо собеседнику, когда говорил. Днем он торчал в саду, отпугивая малолетних воришек, гроздями висевших на деревьях. Малолетние обкрадатели игнорировали мерзкого старика и нагло распихивали яблоки по карманам. Сосед отвратительно ругался и катился к дереву, но пока он был еще на полпути, обнаглевшая ватага бросалась врассыпную, словно стайка воробьев, и через минуту собиралась уже на другом дереве.
Посреди рая стояла китайская яблоня. Она манила меня еще с лета, но только теперь наступило время пировать. Мальчишки не посмели осквернить её гамом и толкотней. В ней было что-то таинственное, заставляющее даже старика относиться к яблоне с особым благоговением. Дерево ждало меня.
И я не стала огорчать его своим отсутствием слишком долго.
Вы знаете, что самые вкусные яблоки на рассвете? Когда на них еще блестят капельки росы. И яблочный аромат такой холодный, почти морозный. Прикоснуться к твердому плоду прежде солнечного луча, вгрызться с треском в него зубами, и, захлебываясь кисло-сладким соком, вдыхать аромат белой плоти.
Я ела яблоко прямо с ветки, не отделяя его от дерева. Месяцы ожидания окупили себя с лихвой. Запрокидывая голову от удовольствия, не вытирая дорожки сока от уголков губ, не почувствовав, когда китайское яблоко стало плодом с Дерева добра и зла, всей сущностью насмехаясь над ограниченностью соседа, не способного осознать, каким сокровищем он обладает. Слишком откровенно. Слишком безрассудно.
Сосед подкатился незамеченным.
- Попалась, паршивка! – грубая мозолистая рука накрыла мое левое запястье. Грубая. Мозолистая. День за днем растившая это дерево. Я повернулась к недоеденному яблоку и откусила еще кусок. По подбородку потекла сладость.
Старик сжал пальцы плотнее. Из глаз сыпнули искры. Я дернула руку, но он вцепился в нее, как волк в добычу. Рука начала терять чувствительность. Взгляд медленно заскользил вдоль по руке, перешел на его предплечье, шею, подбородок… глаза. Взор накрыло бурой пеленой. Память прошлого вернулась. Я помню тебя, старик.
Позорный столб на площади. Угрюмая стража, серые лица и тоскливый дождь. Щеку обожгла мужская пощечина. Как ты посмел? Ударить женщину, которую любил всем сердцем?
Вот она, моя Эо. Моя бестия, бурый лисёныш, весёлый ураган. Зачем ты это сделала? Ты предала нас. Ведьма. Не прощу. Не прощу!
Рука сама собой хлещет хрупкую женщину по лицу, сама собой нежно касается подбородка, прося прощения за пощечину. Девочка моя…
Решение принято. Тяжелая цепь несколько раз оборачивает тонкие запястья, длинные, почти прозрачные пальцы немеют. Спина чувствует холод железного столба, а на глазах капельки соли. Это ветер заставляет их быть влажными.
Ты оставляешь меня одну, мой хмурый Инквизитор?
Ты остаешься один на один со своим колдовством, Ведьма. Но посмотри на эту цепь. Чего стоит твое колдовство против железа и ненависти?
15 звеньев от связанных накрест рук до металла холодного столба.
Я перегрызу твоё железо и без колдовства!
15 звеньев до свободы. И море ненависти.
Завтра тебя казнят.
Посмотрим.
15 звеньев до ветра свободы в волосах.
- Воровка!
- Вовсе нет. Я не сорвала с дерева ни единого яблока.
Старик захлебывается гневом и восхищением.
- Ты съела его прямо с дерева! Мое яблоко…
- Жадина!
- Как ты со старшими разговариваешь? – грубая ладонь замерла возле девичьей щеки. Неуверенно опустилась.
Как давно мы не виделись, мой хмурый?..
Вечность…
- Так и будешь на меня пялиться, старик? Для тебя я слишком молода, – показываю ему два ряда блестящих зубов.
- Да как ты смеешь!.. – слова ускользают от его языка. Ему нечем доказать мою вину. - Я отведу тебя к родителям. Пусть посмотрят, кого они воспитали!
- Но в чем ты меня обвиняешь? – Дурак. Нет у меня родителей. Откусываю зубами остаток яблока вместе с огрызком. На ветке остался одинокий черенок. Рука по-прежнему ласкает ветку китайской яблони.
Внезапно хватка на левой руке слабеет. Удивлена. Отрываю взор от ласкающей ладони, пытаюсь поймать его взгляд, но он смотрит куда-то мимо… Никак не могу уловить выражение его лица. И тут…
Холодный металл опутывает правое запястье.
Снова. Как ты мог, предатель?
Старая тяжелая цепь беспощадно мелькает между моими запястьями, иногда пролетая мимо ветви, породившей запретный плод. Тонкие, длинные, почти прозрачные пальцы немеют, спина чувствует леденящий холод, но за ней ничего нет. Даже ствол дерева не ближе, чем на расстоянии метра. Старик дергает за конец цепи, обе руки взметают вверх, замирая у высохшего черенка. Когда он успел?..
- Вот и подождёшь здесь, а я пока поищу твоих безответственных родителей! Говори своё имя, воровка, а не то хуже будет!
Мне в лицо летят капельки тёплой слюны. У него гнилые зубы, поэтому изо рта несет вонью. Он доволен, он поймал ту, которая виновна в его несчастьях, если он разберётся с ней… всё станет на место.
- Моё имя не для твоего рта. Но ты можешь называть меня Лисёныш. Когда будешь искать моих предков, спроси, где живут бурые лисы!
Старик сплевывает к моим ногам и катится из сада, все так же отвратительно ругаясь. Солнце еще не взошло, но его слабые лучи уже мелькают по саду, изредка прикасаясь к моей коже. Я дергаю руками изо всех сил, но цепь затягивается от этого туже. Как он ухитрился завязать цепь узлом?!
Мне не хочется ранить дерево, но я не буду ждать, когда он вернется. У меня нет родителей, но есть воспитатели в приюте, которые не сумеют услышать меня и это дерево.
Яблоня слышит меня. Она на моей стороне.
Ветка, к которой прикованы руки, слишком толста, чтобы переломить её. Но кора на ветви повреждена. Ржавые звенья цепляются за неё. Если правильно вывернуть руки и надавить…
Прости меня, китайская яблонька, Эдемское дерево. Я заживо сдираю с тебя кожу. Миллиметр за миллиметром цепь продвигается по ветви, протягивая за собой ошмётки коры. Я тащу цепь по ветви вперёд, ленты вырванной кожи яблони удлиняются и повисают на моих оковах. Дерево понимает, мне тоже больно, оно не держит меня. На ветви почти нет сучков, только у самого края, но его я могу отломить. Моя собственная кожа от давления протирается, к локтям текут теплые струйки.
Вдруг приходит понимание. Каждый оплачивает свою свободу. Я лишь выбрала, чем платить.
Почти у края ветви дергаю изо всех сил руками. Ветка отчаянно хрустит и разлетается на куски. Цепь расплетается, со звоном падая вниз. Оглядываюсь на Яблоню. Ей больно, но она простила.
Однажды мы встретимся, верно?
Верно…
С кончиков пальцев капают густые капли. Слизываю с руки густой потёк. Сладко. В траве бусинки земляники. А ведь уже осень. Это твоя осень, Инквизитор. Забирай её себе. Мне не нужно!
Легко наклоняюсь и выуживую из травы старую цепь. Если хорошо присмотреться, станет понятным, что ржавчина на ней – это старая запекшаяся кровь. Моя кровь. Я помню. Однажды я платила уже за свободу. Что ж, пора продолжить контракт. Наматываю один конец цепи на правое запястье. Капли крови жирно смазывают железные колечки. Я помню, что нужно делать. Прикладываюсь губами к израненной левой руке. Напиться крови, я помню, помню. Потом подымаю яблочную веточку – ту самую, отломанную мной. Ее в нагрудный карман – к сердцу.
За горизонтом показался алый солнечный блик. Что ж, вовремя. Последний взгляд на дерево, мою Яблоньку. Не смогла удержаться – снова ласково коснулась ствола. На нем остался красный отпечаток. Солнце все быстрей рвется в небо. Теперь – только вперед. Без оглядки. Нужно успеть до восхода.
Со всех ног бросаюсь к западной части сада, где нет забора. Он там и не нужен, ведь драгоценным деревьям ничто не угрожает – на западной стороне сада обрыв. Разбег. Босые ноги мелькают в малахите травы, а ветер путается в волосах, ударяет в грудь. Ты не остановишь меня, ведь знаешь. Солнечные лучи бегут вдогонку. Им не поспеть за мной. Никому не поспеть!
***
Старик и воспитатели из приюта видели, как девочка со всех ног бежала к обрыву. Видели, как ослепительно сверкнула на солнце цепь, обмотанная вокруг ее запястья. Они громко кричали, пытаясь остановить ее бег. Но прежде, чем солнце полностью взошло над горизонтом, она спрыгнула вниз. Старик услышал, как звонко разлетелись в его голове осколки хрусталя. Упал на колени, ощущая, как неистово забилось его сердце. Впитывая каждой клеткой своего тела ужасающую пустоту.
***
Тело спрыгнувшей девочки так и не нашли… Может, её и вовсе не было?..