! Добро пожаловать в
Сегодня Марта 28, 2024, 17:38:14

Автор Тема: Звезды над Кадией (по Вархаммеру)  (Прочитано 2301 раз)

0 Жителей и 1 Гость просматривают эту тему.

Оффлайн Celeriomir

  • Активность: 0%
  • Сообщений: 377
  • Спасибок получено: 4
  • Graf Zeppelin
    • Просмотр профиля
    • Геральдическая Палата
Звезды над Кадией
Посвящается моему дяде, Настоящему Офицеру.
 
Звезды. Они такие странные и колючие – словно кто-то рассыпал тысячи маленьких светящихся иголок, что колят нам глаза всякий раз, когда мы смотрим на ночное небо. А небеса – они прекрасны весной. О том времени я уже мало что помню – словно воспоминания выбили из моей головы постоянный грохот не прекращающихся сражений. Мир - это роскошь, что может быть куплена за горячую сталь войны. Кто это так красиво сказал – опять таки уже не помню. Не я - это точно, я так красиво говорить не умею. Да и вообще – говорить то особо не люблю. Слова обязывают, а я не люблю перегружать себя обязательствами – их у меня и так хоть отбавляй. Эти все обязательства еще называют долгом, но, на сколько это правильно, не задумывался.
Не люблю думать, вообще не люблю! Мысли тревожат воспоминания, а они у меня в основном плохие. Когда то были и хорошие, были разные, но их выбило бомбардировками. Опять выбило… Дьявол! Не люблю повторятся…
Грязная, изуродованная снарядами площадь зашевелилась.
- Центурия! Слушай! В парадные колонны по восемь становись!
Из щелей и грязных порталов блиндажей потянулись унылого вида солдаты. Не было уже того задора, что рисовал перед нами вереницы подвигов и побед, не было и побед. Подвиги тоже оказались не тем, о чем все мы так весело болтали в волонтерском комендантстве, несколько лет назад… А действительно, сколько я уже здесь?
- Солдат, занять свое место в строю! Я кому сказал!!!
Разъяренный центурион подскочил к едва стоящему на ногах вояке и с размаху ударил по груди прикладом, «вбивая» бедолагу в пустующее место строя.
- Стоять смирно! Оружие на изготовку! Салют!
Мы неизвестно зачем отдали винтовками честь. Глупая традиция времен армий, созданных лишь для парадов. Кому отдавать честь в размокших под непрерывными ливнями траншеях передовой? Глупо. Также глупо то, что я могу думать о чем угодно, но выполню приказ, словно какой–нибуть дредноут звездного десанта… Кстати, где он, это десант?
-Вольно! Сегодня у нас особый день, солдаты! Сегодня мы наконец выбьем этих зеленомордых уродов с библиотечного холма, где должен расположится штаб корректировки доблестной батареи первого кадианского артиллерийского батальона. Наша задача проста: наступаем, захватываем, удерживаем. Огонь на поражение! Это вам не парад! Отправьте уродов в небытие!
Прочистив захрипшее от криков и сырого воздуха, горло, центурион смачно плюнул в грязь.
- Волонтеры! Император смотрит на вас! Победа или смерть!!!
Над нами, в залитом потоками ливня воздухе, рванулся первый залп артподготовки.
- Штурмовые отделения, вперед!!!
Шеренга из сорока саперов, скользя по склизкому валу редута, слилась со многими тысячами таких же по всей линии окопов. Массированное наступление. Эта вера в вездесущесть Императора…. Никакой тактики, лишь упорный фронтальный бой и курганы солдатских жизней как цена за еще один километр, еще одну высоту…
- Вторая волна! Нечетные номера – занять позиции, приготовится к атаке!!!
Это я. Я и еще пол сотни парней при тяжелом вооружении. Сэвви по левую руку - ему достался трижды пробитый тяжелым болтометом, панцирь, что более походил на одеяние нежити из бабушкиных сказок, нежели на последнюю надежду солдата. Альфред, алкаш из восьмого блиндажа, расстрелянного прошлой ночью вражескими «гарпиями», иль как там называются эти летающие штуковины. Единственный кто выжил…
Да ну их, все равно если не я, то один из них, или все вместе… Я бы уж с удовольствием словил какой – нить выстрел. В отпуск пора, на вечных отдых… Глупости! И о чем я только думаю!
- Вторая волна, вперед!!!
Более – ничего. Долг солдата – выжить и выполнить приказ. Кто не выжил – проиграл.
Несемся как налегке. Перед глазами непроглядная пелена дождя да призрачные спины саперов.
В висках стучало барабанной дробью, вдавливающий в грязь панцирь заставлял уже не бежать, а просто таки плыть. Словно во сне поднимаешь глаза к небу – звезд не видно, главное не сбить дыхание…
Первый разрыв вырвал звенья из саперной шеренги – ребята знают, на что идут. Встроенные в шлемы приборы не всегда могут опознать мины, сапер не всегда успевает ее обезвредить, он делает ошибку и гибнет.
Второй взрыв, третий…. Это не мины!
- Третья волна, пошла!
Надорванный голос центуриона звучал из динамиков шлема в конец захрипшим.
- Прицельный артиллерийский огонь на два часа!!!
Считаю от центра. Он в восьмиста метрах вправо значит…
Три взрыва один за другим вконец разметали звено наших саперов. Считать не надо, и так видно. Это были действительно не мины. Но откуда здесь артиллерия?
- На западном склоне обнаружен расчет из восьми мортир! Приказ: сразу по выходу на высоту! Подавить!!!
Как легко звучит это в приказе. Так, словно там нас не ждут укрепленные огневые точки и расчеты противника. Словно не будет рукопашных, бьющих в упор винтовок и огнеметов.
Взрывы участились. Противный визг несущихся навстречу нам снарядов попросту лишал всякой способности мыслить. А высота…
Снаряд лег за полсотни футов. Удар подбросил меня вверх, словно разбитной походкой да сапогом да по грудке земли. В гудящем бреду треск в ушах перешел на свист. Непослушное тело плюхнулось в грязь, проехав еще пару метров. Надо было вставать и идти, да вот как?
- …нтурия, …мперская центурия, помните кто вы!!! Помните о матерях, убитых зеленомордыми уродами! Помните о детях, отданных на растерзание хаосу! Император смотрит на вас!!!
Вставать…. Едва перевалился через бугор наплечника. Как же неудобны эти доспехи! Но хоть новые, это сейчас роскошь…
Вторая волна уже почти поравнялась со мной. На сколько же я отстал от своих?
Альфред, Джонс, Лотар…. Около десяти обезображенных тел лежало вокруг дымящейся воронки. Мне сегодня везло!
Поднялся, бегу. Земля вязнет, неуклюже шлепаю ботинками, смешно как-то. Сто метров, двести…. Чересчур просто - орудия видно перезаряжают. Или подумали что всех убили?
- Передняя линия, встать и идти в атаку, иначе будете расстреляны на месте!!!
В третьей линии шел центурион. Кем он станет к концу сражения? Капралом? Сколько нас останется? А ведь редуты уже совсем близко...
Впереди трассирующим потоком заговорил пулемет. Один, второй, третий…
Укрывшись под грудами обломков, ежились усыпанные пульной крошкой солдаты второй волны. Саперам не повезло – их подпустили на пистолетный выстрел и расстреляли в упор. Пулеметные точки сразу не заметны – скрыты грудами битых кирпичей.
Я выпустил пар. Ранец бодро звякнул о цоколь разрушенного дома, скрывший меня от хохочущего потока трассирующих пуль. Хотелось передышки, закурить бы…
- Не расслабляться! Гранатометчик!!!
- Я!
Молодой. Чересчур молодой – видно из последнего пополнения. Куда же их сразу, на передовую!
- Уничтожить противный нам пулемет!
- Да с-сер!
- Немедленно!!!
Воин горько стиснул зубы и дрожащими руками переставил тубус гранатомета в боевое положение. Встать в полный рост… Не сможет!
Парень встал и, зажмурив залитые слезами глаза, не целясь, нажал на гашетку. Ураган огня пулемета вмиг срезал его, нещадно отшвырнув в потоках собственной крови. Через секунду пулеметное гнездо взорвалось в пламени. Взрыв разбросал вокруг себя оплавленные обломки и остатки защитников. Сукин сын таки сделал это…
-Вперед!!!
Не обращая внимания на беспорядочную встречную стрельбу мы бросились из своих укрытий, щедро растрачивая боезапас. Запахло паленым озоном. Ощетинившись иглами лазерных выстрелов, центурия взобралась на редут… Невозможно, тридцать человек были легко подавлены, и разум как обожгло: а что же ждет нас дальше?
- На высоте нас ждет настоящая работенка, парни! Это была лишь разминка…
Удивительная способность центуриона заканчивать мою мысль просто потрясала. И изрядно бесила. Бесило еще то, что он всегда оказывался правым – наверху нас действительно ждали если не чертоги хаоса, то их прихожая – это уж точно.
- Передохнули?!
Вопрос риторический.
- Вперед!!!
Я же говорил…
Острая галька под ногами пару месяцев назад еще была стройным зданием имперской библиотеки. Бежать трудно еще и из–за крутизны склона – библиотека была чем-то вроде пирамиды…
…с вершины которой сейчас лили нам на головы свинец множество пулеметов и ручного оружия. Под ногами будто что-то разорвалось. Я упал, и, как бы спохватившись, нервно выпрямился на локтях. Это о бронепластину ботинка ударила
пуля.
- Вперед! Не завязать! Вперед!!!
Я его когда-нибудь убью...
Идти уже было невозможно. Солдаты как фантастические насекомые карабкались по почти отвесному склону то и дело падая под напором шквального огня противника. Прикрытий не было.
За спиной раздался знакомый свист летящих снарядов. Наконец – то, наша артиллерия изволила проснутся! Словно пробужденные от всеугнетающей вялости, под гулкий набат разрывов, солдаты с дружным ревом вырвались на острог объятого пламенем, склона. Дождь кончился, и очистившееся от облаков вечернее небо располосовали красные полосы лазеров волонтер.
Я успел. На своем участке, будучи первым и веря лишь в заряд батареи винтовки, в каком то диком безумии нажал на гашетку. За мной шли следующие. Под ноги летели сраженные, пронзая воздух перед собой красными лучами, от чего рассыпанный строй стал похож на какое-то древнее воинство с пиками, мы вышли к доту. Очередь сбила меня с ног… Нет, это была винтовочная пуля – она спасла мне жизнь – пулемет пробил бы панцирь. А он уже делал брешь в рядах располасывая пространство прямо над моей грудью. Орудуя лишь одной рукой, я извлек из кобуры болтер, прицелился, выстрелил. Огонь на какой-то миг затих, товарищ занял место сраженного, но этого мига хватило – обезумевшие волонтеры на штыках выносили яростно сопротивляющийся редут. Дот вспыхнул и замолк. Центурион, приказы которого я уже перестал слышать, вскочил на край бруствера, и, размахнувшись, водрузил знамя.
Во все стороны, словно лучики солнышка с детского рисунка, от знамени развернулась волна зачистки. Заполняющие высоту солдаты своим огнем попросту сметали обороняющихся со склона.
Высота взята. Я встал на ноги.
- И без звездного десанта обошлись.
Я знаю, что произнес ересь, но это прозвучало словно старое доброе «ПОБЕДА!».


Сражение затихло. Нижняя батарея была покинута расчетами еще до того, как туда добрались наши парни. Сидя на оплавленном куске стены, я мирно курил…. Мирно – это действительно подходящее слово. Каждый раз после таких атак наступает короткий миг передышки, во время которого так хочется поддастся иллюзии, что бой уже никогда не возобновится. И каждый раз подобные слабости обрывались либо контратаками, либо артиллерийской «завесой». Все донельзя предсказуемо. Предсказать нельзя лишь время и место…
- Хороший табак.
С виду молодой парень устало сел, и, опершись головой о мой камень, втянул носом густые ленты табачного дыма.
- К-как по земле стелятся, видно к дождю…
Еще бы! – подумал я, пока парень продолжал свой псевдо диалог, - Таких как он были сотни. Всех и не припомнишь…. Приходят в комендантство, записываются волонтерами, их направляют к нам. Здесь они подсаживаются вот так к тебе, заводят разговор, потом их убивают. Все однообразно…. Но в этот раз парень прошел бой...
- Как тебе?
Выдавив из себя фразу, я воткнул сигарету назад в зубы.
- Что? Бой? Я – я не знаю…
Еще бы, не знаешь! Вопрос же идиотский!!! Как бой?! А как он еще может быть?
- Кошмарно… Я такого н-не ожидал здесь увидеть! Я думал…
- Не думай!
Молча достаю портсигар и протягиваю парню.
- С – спасибо. Не курю….
Мы просидели еще некоторое время наслаждаясь тишиной.
Продолжаю разговор - на меня это не похоже:
- Ты местный?
- Нет, я вообще то из Хэолисии, ну, планетка такая… Маленькая, ничем не примечательная – одни фермы да общинное хозяйство. Тоска редкая, вот я вырваться и решил… Дурак.
- Ты молодец парень.
- С чего это? Что пошел за мечтой в лапы к хаосу? Или…
- Не в этом дело. По окончанию первого боя, новички завсегда бьются в истерике, жрут землю от восторга или просто сидят как зомби со стеклянными глазами. Ты не такой.
Интересно было наблюдать мелькнувшую в его глазах искорку гордости
- Спасибо…
Опять молчание. Вдали заухали орудия. По их рокочущему звуку я определил «василисков». Наши ребята, со стороны Вельратианского района. Значит там «семьдесят пятый» прошел далее нас на километра три и остановился уже почти на самом углу нашего сектора. Перекур будет недолгим.
- Вас откуда перевели?
Хм, в его тоне есть нотки интереса, на пустое продолжение болтовни не похоже…
- Неоткуда.
- Это как? Вы что, тоже…
- Тоже был таким как ты, салагой, что вступил в свое первое сражение человеком, а вышел солдатом.
- Так вы тоже…
- Тебя что-то удивляет?
- Нет-нет… Просто… Просто вы так судите, будто с самого начала были таким вот, - ветераном.
А парень не промах. Мало того, что не потерял дар мышления после боя, да еще осмеливается вести со мной такие смелые беседы. Не каждый бы смог; из него выйдет толк, если не убьют. А это врядли.
- На войне быстро забываешь, как это - быть новичком. Живешь одним днем, не думаешь о будущем, не вспоминаешь, засыпаешь с одной лишь мыслью – спать, просыпаешься – уже хорошо. Чем раньше научишься, тем больше шансов дожить до повышения. Уразумел?
- Так точно…
 Последнюю фразу как-то растянул. Неуверенно как-то. Как бы сомневаясь.
- А вы, сколько уже служите?
- С начала войны. Я знаю, о чем ты хочешь спросить: почему я еще не повышен…. Да это глупая фраза такая: «дожить до повышения». Говоришь ее, словно это возможно, а на самом деле все офицеры у нас – старые кадры из регулярных кадианских подразделений. Волонтеры – это такое… Статистика в списке под золотистой надписью «Добровольно отдавшие жизни за Императора». Не бери в голову.
В подтверждение своих слов я широко отмахнулся. Странно, давно это со мной такого не было – вести с салагой разговор, да еще так увлечься. Зацепил меня паренек…. Не хорошо ведь как-то. Точно же знаю – переведут в саперы. Щас там девяносто процентов потерь, нужно новое мясо. А в саперы зачисляют только уже «стреляных». От молодняка проку в первой волне никакого, а как уже взяли в «первую волну», значит осталось тебе жить ровно сорок восемь часов, плюс – минус сутки. При мне самый старший ветеран-сапер погиб спустя сто пять часов от начала своей службы. Как щас помню – считал я его часы, словно очки на матче фехтования…. Глупо.
- Парень, слушай значит. Щас комендант ходить будет, ты тогда сыграй че-нибудь. Ну, там истерику какую, иль нервный тик, да взгляд сделай поиспуганней. Не то в саперы пойдешь.
- А чего так…
- Тихо ты!
После хорошей затрещины вопросы отпали.


« Последнее редактирование: Июня 09, 2011, 21:38:45 от Celeriomir »
Я переступил границу. А за ней....

Оффлайн Celeriomir

  • Активность: 0%
  • Сообщений: 377
  • Спасибок получено: 4
  • Graf Zeppelin
    • Просмотр профиля
    • Геральдическая Палата
- Центурия!!!
Очередная атака, опять те же приказы, те же крики и речи перед боем, пафосные речи…. Будто факт того, что тебя не забудут, а точнее, напишут твои инициалы на очередной триумфальной колонне, поможет тебе умереть легко и приятно. Да и смысл, в надписях тех? Их на колонне сотни тысяч - будто кто-то когда-то их все прочтет. Молчаливое «вон, видите, сколько доблестных воинов за Императора погибло, не то что вы…»
Но теперь кое-что мешало мне быть таким же, как и всегда, - безмятежным. Разрывы, крики гибнущих и инстинкт самосохранения будто вдруг пробудились ото сна и вновь начали тревожить то немногое, что осталось от моей способности чувствовать.
Я шел в атаку, все так же рвались снаряды, все то же вопил центурион, гибли воины…. Но среди всей этой канители дыма и пламени мой взгляд то и дело скашивался в сторону…
- Стой!!!
Резкий удар ребром ладони сбил парня наземь, прочь, от яростно визжащих, трассирующих снарядов.
- А?!....
- Лежи не дергайся, как дам знак – беги. Они будут перезаряжать патронный блок в пулемете. На счет три – что есть сил вон к тому камню, я прикрою! …три!!!
Сбитый с толку, но послушный салага резвой гончей устремился к заполненному волонтерами укрытию. Раз... Два…
Выстрел! Вскинув к небу пожженную лазером голову, стрелок съехал наземь. Пулемет обезврежен.
Подрываюсь и бегу, из – за укрытия рванули наши солдаты, пытаясь добраться до огневой точки прежде, чем пулемет опять «заговорит».
Вот от расчета оттащили еще дымящийся труп, вот загнали в приемник ободранный короб заряда, вот новоявленный стрелок прицелился…
Выстрел, второй, третий! Вокруг словно затихло, и в завязшем как кисель, воздухе три карминовых луча одного за другим срезали стрелка и обслугу.
Все вернулось на свои места: вновь летели снаряды, вновь истошно взывал к нашим сердцам центурион, а солдаты, взобравшись на склон окопа, завязали с остатками обороняющихся жестокую рукопашную…
Я знал, что это был парень. Он не промах, к тому же – он псайкер.


Вновь сижу на склоне, вновь курю. Уставшие от недосыпа и дыма глаза неудержимо слезятся…. О состоянии мыслей вообще говорить не приходится, а ведь я дорожу своим ясным и стройным, как для вояки, мышлением. Но теперь все не так… Наступил день, мы «захлопнули» окружение, и теперь в глубине района окружения работала тяжелая артиллерия. В томительном и таком привычном ожидании легион пребывал уже несколько часов. Большинство солдат кимарило, прислонившись к стенам убогих траншей, кто тихо насвистывал в карманную терейлину, а я все сидел и курил.
Значит парень псайкер. Я то думал – почему это он так выделяется среди других? Что ведет этот искушенный и такой оригинальный разум?! А тут – вот те на. Сказать право, нам здесь только инквизиции не хватало для полного счастья.
- И давно это с тобой?
Мирно дремлющий у меня под боком парень поднял голову.
- Что?
- Ну…. Способности время останавливать и все остальное?
- А, вы об этом…
На молодом лице отразилась легкая тень смущения.
- Когда я был маленький, отец часто отправлял меня в горы на все лето – пасти овец. Так делают все семьи из нашей деревни, так делают все семьи из многих – многих других деревень, что я знаю вот уже десять тысяч лет. Мы живем в горах, питаемся тем, что поймаем или подстрелим из ружья, другим словом – учимся жить самостоятельно, как взрослые. Это традиция – и она правильная; по крайней мере, так говорит проповедник нашей деревни. В горах есть множество опасностей…
- Эй – эй! Мы не на вечере воспоминаний. Давай по теме, что с тобой произошло?
Парень тряхнул головой, будто избавляясь от нахлынувших на него воспоминаний.
- Однажды в горах на меня напали Ульфхедны. Мы бы никогда не испугались хищного зверя, иль какой – другой твари, но то были разбойники! И поговаривали даже, что они последователи Хаоса. Что там было на самом деле сказать трудно, но тогда мы здоровски перепугались. Схватили винтовки, стали, как положено, полукругом, а прицелится и выстрелить – ни у кого духу нет. Нас не учили стрелять в людей, нас даже не предупреждали…
- Эй-эй! Давай без сантиментов, это дело не шуточное – что дальше?
- П-ф-ф…. Дальше – все как в тумане, воздух загустел, как старое молоко, из него, будто сыворотка из творога, выделились силуэты моих врагов. И в миг, я словно оказался на тренировочном поле, а передо мною стояли не живые и полные гнева разбойники, а набитые соломой манекены. Я выстрелил, еще, и еще… Я стрелял пока они все не упали…
- Ладно тебе!
Я хлопнул юношу по плечу.
- Мало ты здесь такого видел?! Будто не убивал никогда. Понимаю – в первый раз всегда страшно, а потом – поди, посмотри: падают как груши!
Мы натянуто рассмеялись.
- Дак а что дальше? Как тебя то в деревне восприняли?
- А никак; собрали совет, и порешили что это дар Императора, и я был призван охранять их от нечисти всякой. И все бы было хорошо, не скончайся б наш проповедник. Старый был, добрый. Поселян всех, как себя знал, Императора любил, а людей еще больше. Может, от этого и человеком был таким, которого и храмовники, и жители любили равно крепко. А нового прислали – он вообще не с нашей планеты – фанатиком оказался, да алчным, как старуха-стряпчая на весеннем ярмарке. Он то про меня все и разнюхал. Благо то были лишь слухи, - я то свои способности хорошо умею контролировать – когда не надо – не применю. Да и то выходит лишь в экстренных ситуациях, так что фактов у него против меня не было никаких, только слухи. Я покуда возраст позволял в горы с мальчишками ходил – от злого глаза подальше. А как пришла пора инициации – сразу после обряда в волонтеры записался. Думал – война спрячет. Хотел вздохнуть полной грудью, ощутить свободу… Лучше б в горы ушел!!!
Псайкер в сердцах ударил кулаком о кусок бетонной плиты, что тут же рассыпался пылью.
- Эй-эй! Ты смотри, у нас хоть в представительстве кадровых храмовников нету, но не советовал бы тебе обращать на себя внимание этими своими…, штучками. Сиди спокойно и не буянь, а я что-нибудь да придумаю.
Парень поднял на меня растроганный взгляд и протянул руку.
- Спасибо!
Я отмахнулся.
- Да не за что. Пока.


Прошло некоторое время. Думаю, неделя, или что-то около того. На передовой время вообще бежит как то по-особому. То колотится как сердце у любовников - и заметить не успеваешь нескольких суток. То тянется вязкой полосой бесцветных силуэтов, звуков, стонов и обрывков собственных мыслей. Глупо, в общем, время идет. Особенно когда непрерывный дождь скрывает тоской звезды. С некоторых пор они стали символом того, что я еще жив. Вокруг царит безумие,  люди без лиц и прошлого, громкий пафос офицеров и тихая грязь повседневной смерти, артиллерийский огонь…. А звезды - они всегда одинаковые. Смотришь на них, и хочется верить что когда – то был мир. И ты даже жил в то время. Повезло.
Мы лежали в траншее. Точнее то была не траншея, а рухнувший свод подземного перехода. Парень мирно посапывал на относительно сухой бетонной плите, обхватив винтовку, словно любимую: которую никогда ни кому не отдаст. А я лежал в грязи. А чего – нормально! Лежишь себе, грязный….
Тут мне на щеку шлепнулся комок ее родимой. Дело привычное, я на такое уже несколько месяцев…., точнее сказать – пол местной вечности внимания не обращаю. Но меня окликнули.
- Валерий!
Голос центуриона звучал непривычно хрипло. И тихо. Я настороженно покосился вверх. Последний раз я слышал чье то имя в прошлой эпохе по времяисчислению передовой. А услышать собственное имя из уст этого чело…, этого центуриона было все равно, что узреть лик Императора.
- Идем, - фигура его была мрачна на фоне плачущего в три ручья неба, - разговор есть.
Я лениво привел свое тело в вертикальное положение, размазал ладонью гряз по лицу в качестве утреннего умывания и, кряхтя, выбрался из укрытия.
С чего столько чести? Офицеру не то что знать имена своих солдат, помнить по лицам глупо. На всех памяти не хватит, тем более что жизнь солдата на передовой аж никак не способствует длительным знакомствам. Но в чем я почему то не сомневался – такой человек…, простите, центурион как наш, зазря имена учить не будет.
В центре площади высилась громадина подбитого танка. Леман-Рас, гордость гвардии и опора любого наступления. Мечтай – мечтай, жалкий волонтерыш.
Центурион сидел на оторванном катке, кисло оглядывая собственные руки. А точнее сказать – два огромных размеров протеза со встроенными меж «костяшек» молотоподобных кулаков клинками.  По перепаханной шрамами физиономии каскадом струился дождь.
Я нелепо гоготнул, - вроде как плачет. Сказывалось нервное напряжение. К сознанию подкралось жуткое подозрение: а вдруг он догадался на счет парня….
- А ты молодец, - проскрипел его не в меру спокойный голос, - шесть месяцев на Кадии…. Еще немного, и я поверю что ты бессмертный. Или же сам Примарх!
Он поднял на меня перекошенный рубцами взгляд и хищно осклабился.
Я перехватил винтовку. Хотелось сказать: «и что?», но в обязанности рядового не входило поддержание светских бесед. Он явно чего то хотел. Нет, не дай Император…. Я тут же прикусил губу: и с чего последнее время во мне столько суеверия?
А офицер продолжал, рассеянно пытаясь своими ручищами поправить форменный китель на рыхлых пластинах доспехов.
- Парень твой, - «волчья бездна! То, чего я боялся!» – хороший малый. Уже месяц здесь, в бою много раз отличался, тебя держится.
Его физиономия была маской вопрошающего, совсем как в имперском театре! Ненавижу лицемерия актеров, но здесь все было по честному. И если он что-то заподозрил, а я в этом не сомневаюсь, лучше пусть меня инквизиция заберет. Тогда у парня еще будет шанс обрести милосердную смерть в бою в замен тем ужасным пыткам, которым инквизиторы привыкли одаривать псайкеров перед тем как решить: убить ли его, или превратить в безвольного раба Империи. 
А я привычен. Мне то что, и так грязь кругом, куда не глянь: безумие хаоса. А так – поболит во время пыток немного, и конец.
- Видишь ли, я человек суеверный, - его посеченные брови нахмурились, капли разбивались об этот карниз придавая лицу неестественной монументальности; я напряженно прикрыл веки, - и верю, что солдат переживший несколько месяцев в аду, вроде тебя, имеет некую….
Он поскреб  подбородок.
- Некую миссию, что ли.
Это надо было заканчивать.
- С чего вызвали? - буркнул я как можно более равнодушно.
А вышло сдавленно, униженно и лицемерно. Но центурион не отреагировал, лишь задумчиво пожевал губами.
- Мне плевать на инквизицию.
Фраза прозвучала как выстрел гаубицы над ухом. И теперь я словно артиллерист, забывший приоткрыть рот чтобы смягчить контузию: стоял и слушал отдающую ревом тишину.
- Так же плевать на остальных. Я служу делу Императора, а значит – делу всего человечества. Остальное неважно.
Я огляделся. Нет, совсем не для того чтобы наметить путь отступления или найти поддержку в чьих то безмолвных глазах. Разве что под траком до сих пор лежал труп раздавленного орка. Он испуганно пялился в небо, ловя потускневшими, но все еще блестящими глазными яблоками густую дробь дождевых капель. Хороша поддержка….
Хотелось поразмыслить. Впервые за эти, как выразился офицер, месяцы я страстно хотел подумать, и сделать это наедине, чтобы ничье присутствие, ни чей взгляд  не отравлял одинокий уют моих мыслей!
Руки сами потянулись за портсигаром, достали папиросину. Старую, помятую, с пересохшим табаком. Дождь тут же ее намочил, и сколько я не подставлял ладонь домиком, разжечь ее так и не удалось.
- Ты легенда, Валерий. Первый волонтер в моем подразделении, который умудрился не посрамить себя трусостью и прожить так долго. Я выучил твое имя спустя ровно два месяца твоей службы. Как сейчас помню тот день. Гвардия завязла в полусотне километров южнее, так что на их поддержку можно было не надеяться, а мы тогда держали левый берег Китиуса.  Его грязные воды покраснели, а поверхность покрылась плотным ковром плавающих трупов. Я тогда по числу выживших в центурии стал капралом. Среди шестерых выживших был ты. Остальные пятеро быстро ушли, но тогда, после боя, ты просто сел и закурил. Не ревел, не танцевал и рвал на себе доспех с мундиром. Просто курил. Мне тогда впервые за много лет страшно стало, - он со скрежетом стиснул стальные кулаки, а я все пытался найти в его словах и жестах намек на иронию или сарказм, - что если ты не человек. Что, если псайкер? Тогда я был очень суеверен, свято верил во все наставления капелланов, посещал службы….
Еще одного оторванного катка поблизости не оказалось, и я привычно плюхнулся в грязь, положив винтовку себе на колени, словно дочурку - чтобы не намокла. А центурион достал сигару, подкурил и протянул мне. Табак оказался великолепным, как поцелуй женщины…. По моему…
 А он все продолжал свою не то историю, не то исповедь.
- Вот, ты думаешь я нелюдь? Солдат без малейшего шевеления совести в бой бросаю?
Пожимаю плечами. Я ведь рядовой: нашего брата о таких вещах не спрашивают.
- Рядовым не положено иметь своего мнения.
- Цитата из Codex Honestrum? Жалкая отговорка, скажу тебе. Такой как ты не то, что мнение свое имеет, он ответ может дать на любой вопрос воинской профессии! Да вот только молчишь много. Как монах – предстоятель.
Здесь действительно лучше промолчать. Создавалось впечатление, что центуриону просто захотелось поболтать, вот он и нашел повод. Хотя такие как он с обычной тоски рот разевать не будут: им нужен весомый повод как то приказ командования или приступ фанатизма.
- Только вот, Валерий, я теперь понимать начал. Не дано нам смертным, среди зла и хаоса живущим, понять высшую волю Провидения!  - едва сдерживаю смешок: что я там говорил про фанатизм? – Ты же все эти месяцы все мрачнее становился! Я уж начал боятся, не пожирает ли хаос разум твой, думал капеллана звать. Но потом понял, такой уж твой нрав. Молчание – броня против безумия. Человек, когда в себе закрывается, словно бы разум свой выпустить боится. И ты этот бой выдержал. А это я понял когда рядом с тобой паренька того заметил.
Сигара приглушила сознание. Голос Центуриона звучал, словно из небытия, но последняя фраза вернула все на свои места. А я то дурак, уж расслабился! Подумал уж было: не из за псайкерства дружка моего старший на разговор позвал! Наивность позорная…
Мой косой взгляд видимо был достаточно красноречивым. Центурион кивнул, постучав лапищей по скованному броней колену.
- Вы двое мне нужны. Да что мне, вы нужны Империи!
- А до этого, нет?
Собеседник наклонил голову, поочередно буравя взглядом мои зрачки.
- До этого, ты выполнял долг солдата. Теперь мне нужен воин. И мне плевать, опыт это, или способности сверхъестественные. Я тут недавно статут ordo Hereticus читал, а там сказано, что отлов псайкеров производится чисто в целях безопасности гражданского населения. И никакой теологической подоплеки в этом нет.
Он несколько раз напряженно подвигал сведенными в пирамиду бровями. Выглядело забавно.
- Значит,  - судя по тону и степени хмурости физиономии, центурион израсходовал весь свой месячный запас красноречия, - вы оба должны выполнить свое предназначение. Он – идеальная машина смерти. Ты, идеальный ему учитель и наставник. Вот так вот, значит. 



Всего полгода назад я даже представить себе не мог, как это: сладко спать в грязи во время ливня. Но теперь, вернувшись в траншею, даже не хотел будить мирно посапывающего в потоках мутной жижи паренька. Вокруг застыл изуродованный войной и такой привычный мне пейзаж. Разрушенный город. Скоро придется узнать, как говорится, каково его нутро.
- Просыпайся.
Мой голос прозвучал жестко. Жестче чем я думал, и неожиданно, я поймал себя на мысли: а с чего это мне стать таким мягким? Или, все таки прав был центурион: я привязался к этому мальцу.
Привязался. Еще как привязался. Да будь проклята вся эта война, если захочет пожрать единственного человека, к которому я не равнодушен.
А человек этот открыл глаза, и как ни в чем не бывало сел, размазывая грязь по лицу вместо умывания. Улыбаюсь: моя привычка.
- Вставай и возьми оружие. Отойдем, поговорим.
Он молча пожимает плечами, окидывает траншею сонным взглядом и морщась встает. А ведь удивительный парень: сколько я ему не предлагал курить, - отказывается. И чего это ему повредит? Тут же на фронте, никотин равносилен божеству. На него уповают в минуты передышки, с ним вытравливают из головы терзания, заменяют им мораль. Уповают лишь на сладковатый сизый дым, когда душа готова вывернуться на изнанку и жить в этом аду больше не в мочь. Император, Вера, честь, какие красивые слова. Он здесь они бесплотны, а табак. Я улыбнулся и вновь попытался закурить.
Проклятый дождь, еще одну сигарету испортил!
- Ну, и чего центурион хотел? – почесал затылок под каской парень, когда мы отошли подальше от случайных ушей.
- Тут, - я пожевал губами, последнее время нужные слова найти все труднее, - такое дело…. Погоди, я как ты узнал? Ты ж дрых без задних….
Он лишь улыбнулся и пожал свободным плечом. На втором болталась винтовка.
- Ай, шаман ты орчий! Ты случайно кроме всего летать не можешь?
Парень весело пырснул, осторожно косясь по сторонам. Хорошо я его натаскал, всегда на стороже.
- Не боись, нет никого. И центурион никому ничего не расскажет. Он, как оказалось, человек хороший.
- Или хочет им быть, - недоверчиво покривил парень.
- Не спорю. Но пока он не сообщит. Это я уж голову даю на отсечение. Мы ему еще нужны. Тут дело есть.
Взгляд юноши блеснул холодным интересом.
- С каких это пор волонтеры стали дела вести? У нас вроде все просто: «вперед, по трупам товарищей к победе».
Жестко. Он круто изменился за это время.
- Не кипятись. Гвардейцы застряли в двадцати милях южнее. У них там говорят три мясорубки за два дня было. Гигантские потери. Помощи ждать не от куда. А….
- Ага, - парень плюнул себе под ноги и зло дернул скулой, - а у нас здесь курорт. Потери девяносто девять процентов личного состава за месяц!
- Осади, - рявкнул я. Он конечно прав, но все таки, это мои фразочки, а не его, - и послушай. Согласно рапорту Ordo Xenos, в пяти кварталах отсюда находится что-то вроде законсервированного архива. Очень важного: информация по всем ксеносам Кадианского сектора. И что главное, данные эти уникальны. Никто и не думал, что на этой планетке война будет, и копий не делал. А когда все началось….
Я повертел ладонью в воздухе.  На душе было гадко, а его кислая мина все делала все вокруг еще мрачнее.
- И что нам до этого архива? Вот пущай подождут когда сектор возьмем, и присылают своих ребят.
Я раздраженно причмокнул.
- Да вот если бы все так просто было, - но поймал на себе укоризненный взгляд парня, - я хотел сказать, привычно…. А так, подкрепления пока не поступало, с набором ковобранцев у них проблемы и все такое. Так что наступление, не раньше чем через пару недель завершиться. А у них еще…, вот видишь, перебиваешь меня – главное забываю сказать! У них есть данные сенсоров линейных кораблей, мол копошатся там. Видно, противнички чего то разнюхали, и принялись копать. А бункер под землей.
- И, небось, нам предложили добраться до него раньше, - саркастично скривился юноша небрежно опершись о дуло винтовки.
Я недовольно поглядел на утопший в грязь приклад: «оружие все - таки».
- Да. Скопировать данный на специальный носитель, этот самый объект взорвать, и все такое.
Некоторое время он стоял молча, внимательно разглядывая мою физиономию. Видимо прочитать намеков на подвох даже со сверхспособностями не вышло, так что он просто скрипнул зубами и спросил, с легким вызовом:
- И неужели ты согласился на это?
- Ага.
Опять молчанка. Теперь он даже не смотрит, так, думу думает. Смешной…. Собственно, как и я. Все мы здесь, помереть – оборжаться какие наивные. А чего делать….
- Он тебе свободу предложил.
Парень сперва, как не расслышал, даже в лице не изменился. А затем вернул вектор глаз на меня. Физиономия так и кричала: «хаос зад мне разорви, удивление!»
- Да – да, - хрипло продолжаю вести мысль,  - есть тема такая. Месяц службы, констатация психологической непригодности и тебя списывают. Так же могут списать, если какую часть тела важную оторвет, только тут уже все по-настоящему. А если ты псих, и служил не меньше месяца да еще центурион кивнет в довесок, то спишут, и на планетку родную отправят. Целым и невредимым, а не как обычно: горсткой пепла в маленьком ящичке с имперскими крылышками.
Реакция парня ровная, адекватная.
- Вот так вот. Он обещал подсобить с диагнозом, если согласимся.
Парень молчит, смотрит.
Дождь барабанит по каске, затекает за шиворот доспеха и противно щекочет по гимнастерке. Когда же он кончится….
- Значит, - причмокнул он, слизывая с губ воду, - сперва, к Владыке Хаоса на рога залезть, пикник там устроить с феерверком, а потом подарок вручат?
Я оглядел сонные траншеи, неопределенно кивнул.
- Ладно. Куда топать надо?


В ночной дали мирно ухала тяжелая артиллерия. В сказочной дали остовов готическох архитектуры мерцали сполохи.
Мы шли без брони, покрытые плащами хамелеонами, в балахоне которого я напоминал себе персонажа из детской сказки. Единственной, которую еще помнил. Главным героем там был вор. Без доспехов, длинных мечей и рунных артефактов он скрытно и незаметно украл такую вещь, без которой темное правление распалось и народ планеты смог обрести свободу и покой. Имен и названий уже не помню, вот только ощущал я себя тем же героем: с удивительно значимой миссией, без доспехов, крадущийся в тенях величественных соборов и коллегиумов…. Ну разрушенных, и что? Все равно – красиво, знаково.
Парень замер, припал на одно колено и прислушался. Сделал едва заметный знак. Кругом царила кромешная тьма, и только глазок ночного виденья позволял хоть что-то обозреть. Сполохи дороги не освещали, нам это было на руку….
Вдоль улицы маршировала колонна вражеских солдат. Мы вжались в стену, плотнее кутаясь в свои хамелеоны.
Сорок уродов, сжимающих в покрученных жуткой болезнью руках грубые картечницы. Шли в ногу, хрипя и брызгая тем, что нынче заменяло им слова приказов.
«Хаос…, и откуда он здесь?» - подумалось мне.
Парень пожал плечом, бегая глазами вдоль стройных шеренг. 
«Ах ты сволочь, еще и мысли читать умеешь?»
«Сам не знал, вот только понял что могу» - прозвучал в моей голове чужой голос. Без интонации, даже не поймешь: врет или правду «думает».
Колонна отмаршировала, юноша сделал знак.
«Пойдем, дальше пол ста метров свободно, ничего не чувствую…»
Мы шли от дома к дому, парень наловчился телепатически передавать приказы, и в неловких знаках отпала всякая потребность. А главное, теперь можно было и поболтать. 
«Как то странно это все, не находишь? – зачирикало у меня в затылке - Волонтеров посылают на сверхважное задание…. Так гляди скоро и танком порулить дадут!»
«Я тоже тут от удивления весь затылок расчесал. Ну, есть же объяснения: единственные устойчивые части гвардейцев кому могли это вот поручить, застряли. Посылают, кого придется».
Парень уперся плечом в угол дома и осторожно выглянул за угол.
«Не убедительны твои объяснения…. Кстати, перед нами патруль. Странный какой то, я сперва даже не ощутил их присутствия….»
«Меньше думай!» - огрызнулся я мысленно.
Посреди заваленной обрушившейся башней улицы стоял пяток силуэтов. Тут же приметилось шевеление в руинах.
«Снайпер, небось».
Я кивнул, тут же ловя себя на мысли что жест мой глуп и бестолков: парень сидел ко мне спиной.
«Я тут на родной планете соревнования с парнями устраивал, - опять заелозило у меня в затылке, - кто быстрее пять кроксонов с кроксонового дерева карабином срежет».
«И чего?»
«Я был лучшим. Пять в две секунды».
«Долго, - вскинул я винтовку и открыл шторку прицела, - тут у нас не меньше шести этих круксунов околачиваются».
«Давай на три?» - повел он плечом.
Я не ответил. Выстрелил.
Ровный шлепок, словно кто-то ударил в ладоши, еще и еще…. Почти синхронно: стрелок я хороший. Парень ответил сходу. Стрелял не чаще меня: «а все-таки опыт это тебе не штучки псайкерские» – заметил я горделиво.
«Отменное ружьишко, - схитрил ответить тот, - нам бы такое каждый день пользовать».
Парень встал, уверенно затопал в сторону незаметно скончавшихся  часовых.
Странно как то, слишком все просто. Три часа ползли вдоль вражьей линии фронта, обходили траншеи, проползали под заграждениями, кривились от визга минодетекторов…. А как только три линии траншей пересекли: так зеленая улица сразу…. Прям: живи не хочу в эти секретные миссии ходить.
«С псайкером» - справедливо подметил у меня в голове парень, пока его тело бодро топало к трупам.
Да, непривычная эта штука – телепатия. 
Я вновь приложился к прицелу. Шевеление в руинах не прекратилось.
Увеличиваю кратность, присматриваюсь…..
«Мать моя женщина!»
Юноша среагировал как на приказ: повалился и мгновенно откатился с центра улицы.
«Я не чувствую живых!!! - затрещали в голове оправдания, пока я пытался понять куда сделать выстрел.
Из под груды обломков, скрипя броневыми пластинами поднялся Разрушитель. Такого чуда я еще не видел, лишь слышал из россказней ныне покойных ветеранов: восьминогая механическая тварь с двумя лапами высотой в двухэтажный особняк. На лобовой пластине блеснул луч сканера, на верхней турели завертелся пулемет.
«Попали…, - только и смогло выдавить мое сознание, пока основная личность метким выстрелом снесла глаз сканеру. Чудище технического бреда Хаоса отшатнулось, словно псина от щелчка по носу, пулемет разился пламенем и хлыст трассирующей очереди ударил по стене не целясь.
Ослепший монстр  натужно выбрался из обломков, глубоко вгрызаясь в мостовую заостренными лапами. Передняя клешня совершила дугу и выбила хороший кусок стены, которая тут же рухнула.
Над массивным корпусом приоткрылся лук, выпуская камеру обзора.
- Досадно бросил я, пытаясь поймать ее в прицел.
«Сейчас, достану» - лепетал парень, - «прикрой!»
Раздался взрыв, и стена, под которую только что скатился мой дружок, принялась активно обрушаться.
Меня здорово тряхнуло. Чуть было не выронив винтовку, я кубарем выкатился из-за угла дома. Вскочил на ноги….
Пулемет твари среагировал быстрее, и будь она хоть немного хорошим стрелком, стал бы я на пару килограммов лишнего свинца тяжелее. Рев трассера ударил под ноги, заставил подпрыгнуть, и бурно обсыпав на прощание крошевом осколков, ушел влево.
Я перекатился через плечо, вскочил и….
Парень выстрелил подряд несколько раз. Пули легли ровно в камеру, ослепив чудище. Но тварь не приминула ответить: вслепую обрушила клешни на обидчика. Громко ухнуло, земля застонала, словно от взрыва гаубичного снаряда, и я едва успел различить, как среди столба пыли и обломков мелькнула игрушечная фигурка псайкера.
«Бежим!» ясно и четко раздалось в голове. А вокруг на рев и грохот внезапного сражения уже сползалась всякая нечисть.
«Накуралесили!!! - почти пропел я и что есть сил припустил за парнем.
И пока «хаотические» ребята спешили на неожиданную вечеринку, мы преспокойно скользнули вдоль цоколя, который недавно был кублом этому паучку, прошмыгнули тенями сквозь их беспорядочную толпу и в комфортном одиночестве пробрели еще два квартала.
В конце концов, псайкер остановился и уперся ладонями в колени. 
- Я так больше не могу, - наконец-то словами, с интонацией, простонал он.
- Значит, в грязи спать и на пулеметы по утрам бегать – запросто, а прогулки по ночному городу тебе не в моготу?
- Нет, тут дело не в…. Сотни, тысячи людей с печатью хаоса на теле. Я никогда не думал что это будет ТАК Отвратительно!
- Ну так это тебе не увеселительная прогулка, здесь Кадия, священная война, понимаешь ли….
- Это ты не понимаешь! – зло огрызнулся он, используя винтовку вместо опоры, - я был у них в мыслях, я чувствовал то, что чувствуют они! Хаос ни с чем не сравнить, это даже не сознание ненавидящее жизнь яростно! Там и сознания никакого нет! Мысли отсутствуют, лишь абсолютный ужас, разрывающий плоть безотносительный гнев, вспышки ненависти и полное отсутсвие воли….
- Как только вернемся подам рапорт о переводе тебя в капелланы, - бросил я с плохо скрытым сарказмом, развел тут теологию, понимаешь….
- Ты дурак, Валерий! – зло огрызнулся он, - глупый неотесанный солдафон! Тебе не понять….
- Вот поэтому и жив до сих пор! И ты постарайся свою понималку выключить. Иначе загнемся. Вот, уже противника ощущать перестал, а дальше что? – я схватил его за шиворот и хорошенько вздернул - Без твоих способностей нам эти твои «безвольные» фениту сделают. А если у нас ничего не выйдет, погонят новичков, прямо на блиндажи, три линии траншей по восемь пулеметов и два ДОТа на каждые сто метров! Ты же помнишь как оно: будут гнать во имя Императора, пока либо оборону не прорвут, либо ни одного солдатика в живых не останется!
Его испуганный взгляд блуждал по моему лицу. И что он там пытается найти?
- Значит так, мы тут ответственны не только за свои шкуры. Дадим парням из двести восьмого призыва немного дольше прожить. Имперцы от идеи вырвать этот самый архив себе в копилку не отступят, уж я их знаю. Так лучше пусть мы, чем….
Я махнул рукой, еще раз вздернул трясущегося парня и затопал куда-то. Куда не знаю, мы заблудились. Спустя десять моих шагов сзади раздалось знакомое ковыляние.
- Ну вот и славно, - пробурчал я себе под нос и включил окуляр в инфракрасный режим. Благо плоть у хаотических: горячее некуда. Засветятся как цветы напалма в холодную погоду….



Как мы оказались под землей, не спрашивайте. Вроде шли – вел уже парень, успокоился, вновь стал «чувствовать». Вел-вел, а потом бух: и в клоаке. Я с картой сверился: один из дальних входов в нужный нам сектор. Парень стал кичиться: мол вот какой я пасйкер сильный, все знаю. Я лишь рукой махнул, скорее нам просто повезло прийти туда куда надо.
- Слушай, все думаю а чего мы воюем так бестолково?
Я поморщил лоб. Вокруг стояла жуткая вонь: старая клоака уже не использовалась много месяцев, но сотни поколений кадианцев видимо очень старались сделать атмосферу канализации вечной. Мысли в голову не лезли, и я ляпнул что-попало.
- Традиция такая. Маневр – знак слабости, вот и лезем в лоб.
- Глупая традиция, - буркнул он, - и жестокая. Тысячи бессмысленных смертей, а оказывается, это у них традиция такая во всем виновата. Удобная традиция для штабников и тактиков: думать не надо, планы сложные составлять тоже. Посылай солдат толпами, авось победишь. А если не победишь, на то воля Императора значит!
Вот это его порвало.
-Ты это…, - запутался я в словах, - потише.
- А то чего? Инквизиции здесь нет, а хаосу на мои слова наплевать! Дай уж мне хоть здесь душу отвести! Или, хочешь сказать, что я не прав?
- М-м, прав ты. В этом все и дело. Я раньше тоже так думал. Потом смирился. Такова уж роль Империи: быть всему волей и определением. Это тебе не эльфийская демократия….
Парень громко сплюнул и захлюпал шагами быстрее. Мутной жижи здесь было по щиколотку. Концентрат абсолютного зловония….
- Империи правда не нужна, - продолжил я мысли в слух, - она как абсолютная мать, хозяин Дома Нашего. Всегда права, а если не права, все равно….
- Это не справедливо, - проговорил он спустя какое то время, - война эта в общем то праведная. Сражаемся против Врага Рода Людского, спасаем мир от Печати Хаоса, а вот как оно все воплощается…. Мне даже страшно порою: чем же мы лучше того же Хаоса, если бросаем солдат в бой с не меньшим безразличием к их жизням? Ведь можно разведать все, набросать короткий план штурма того или иного сектора. Потери же сократятся втрое!
Я решил промолчать. От его слов начало сосать под ложечкой, а для меня это чувство непривычное. Тут гляди до того договоримся, что сам Император не выдержит и нас как тараканов своей божественной волей да прихлопнет. Я конечно человек не суеверный но….
Коридор уходил круто вниз. Начинался дренаж, придется придумать: как спуститься.
…но столько ереси сколько прозвучало за последние несколько минут, я за всю жизнь не слышал.
Парень продуманно снял плащ и аккуратно свернув, засунул в рюкзак. Рюкзаки нам выдали отменные, сидели на нас как влитые, вместили в себя кучу всего, а вес почти не ощущался. Нам бы такие на каждый день, в атаки ходить….
- Спускаться надо…, - задумчиво заключил он.
- Мо-ло-дец. Долго думал? Тут тупик и дырка то одна: другого пути нет. Гений доморощенный.
Он пожевал губами и скинул шлейки рюкзака.
- У меня веревка…. Сейчас все будет.


Вокруг была кромешная тьма. Вонь усилилась, и мы включили наплечные фонари.
Раньше с поверхности доносились кое – какие звуки, успокаивали, вселяли чувство реальности. А теперь – абсолютная тишина. Периодически что-то капает, да гулко хлюпают наши шаги. Обезуметь можно….
Вы не подумайте что слабонервный, просто за долгие месяцы я так свыкся со звуковым режимом «передовая», что другие звуки для меня подобны мистике.
Пройдя несколько миль по длинной мрачной штольне «калоотвода» (его так назвал парень, не я), мы вышли в весьма странное помещение. Высокая узкая галерея с овальными порталами в четыре яруса по бокам простиралась перед нами насколько хватало глаз. Я усилил свет фонаря.
Парень ахнул.
- Какое величественное зрелище!
- Ага, шедевр каловой архитектуры! - с иронией заключил я.
Плохой пример заразителен.
Зрелище действительно было впечатляющим. Посреди этой галереи шел глубокий канал. Овальные порталы были жерлами сточных труб, но теперь, когда из них не изливались водопады нечистот, это походило на некий заброшенный и безумно древний город давно забытой цивилизации.
Мы шли вдоль этого «великолепия» по узкому боковому подмостку, стараясь прижиматься к стене. У наших ног хлюпала едва заметной рябью черная бездна сточной канавы, которая казалась бездонной лагуной, а в ее мрачной глубине могут обитать ужасные чудища. 
- Мы как рыцари что идут убивать дракона, - весело заметил парень, осторожно пригибаясь под нависшей над подмостком тушей трубы, - бредем, кругом опасности, а впереди принцесса….
Я выпустил смешок, и решил поддержать его озорство.
- Ага, за бабами скучаешь? Только учти, по законам жанра принцесса только одна, так что после победы над драконом тебе придется уступить ее мне!
Псайкер весело гикнул.
- С чего это? 
- Я старше, и на фронте дольше. Знаешь, когда я последний раз видел женщину?
И тут я поперхнулся собственными словами. Действительно, когда?
Остановившись на миг, я закрыл глаза в попытке представить себе…. Совершенная форма бюста, удивительный изгиб бедер, лицо…. Последнее было лишено всяких деталей. Самое главное, лицо моей давней возлюбленной Авии…. Я забыл его!
- Эй, ты чего, - раздался позади настороженный голос юноши.
Я пришел в себя, с отвращением потер нос. Вот это дожился! А сколько говорят о памяти солдата! Сколько песен о том, как ждет боец в окопе встречи с любимой! И не уж то я лишен всего этого, ведь не может же быть ложью….
- Слышь, парень, ты когда-нибудь любил?     
Шаги у меня за спиной затихли. Я устало оперся о зловонную стену и начал ждать. Наконец-то подобие привала….
- Да, - неуверенно и сдавленно раздался ответ.
- И кем она была? Опиши ее? Что ты чувствовал, когда был с ней?
Где то во тьме, с потолка срывались тяжелые капли и будто хрустальные, громко разбивались о гладь канавы.
- Она была…, юной. Совсем юной. Однажды я отлучился из пастушьего лагеря, настала моя очередь охотится, а дичи почти не было, вот я и забрел высоко в горы. Наступал вечер, и я уже отчаялся что-либо подстрелить, когда услышал женские крики. Их была дюжина, или около того. Ульфхедны, дикари – горцы. С собой тащили клетку, в ней было несколько пленниц. Я часто слышал, как старики рассказывают о страшных ритуалах дикарей. Будто бы они поклоняются силам хаоса, и приносят им в жертву только что обесчещенных девственниц. Диковатые истории, слабо похожие на правду, но тогда это все казалось таким реальным.
И я их всех перебил. Восемь секунд, или около того понадобилось чтобы моя пуля оборвала жизнь последнего. Без сожаления, ведь в моих глазах они были животными. А потом….
Раздался щелчок и я немного заволновался. Парень снял оружие с предохранителя.
- Когда я выпустил их пленниц…, - его голос задрожал, из горла вырвался короткий стон, - … а это были совсем не…. Они не были пленницами, понимаешь! Невесту и ее сестер несли в другое племя, на свадьбу, по их собственному желанию!!! А те, кого я убил, были их друзьями и женихами!!! Девушки бросились на меня, колотили маленькими кулачками, рвали на себе космы, рыдали, а я…, я молил небеса убить меня за это!!!
Голос парня с крика сорвался на дикий рев, ствол винтовки взметнулся прямо передо мной, и раздался выстрел….
В миг все было кончено. Пуля прошла в дюйме от моего виска, а сзади раздался душераздирающий вопль.
Я обернулся. Жуткая тварь в чертах которой животный страх не позволил мне углядеть силуэт бывшего человека, рухнула в черную пучину. А за ней по абсолютно отвесной стене ползли словно пауки ее отвратительные сородичи.
Наши винтовки заговорили. Зал наполнился безумным визжанием, криками боли от которых кровь густела, голова, казалось, готова вот-вот лопнуть. И сквозь это какофоническое безумие слышалась надрывная исповедь псайкера.
- Ритуал у них такой!!! Девиц воровать! Древний как сам мир! А эти россказни про жертвоприношения, жалкие выдумки имперских фанатиков! – три слаженных выстрела грациозно срезали головы ближайшим тварям.
Еще одна атаковала меня со спины, и мою глотку спас лишь хорошо отработанный мною в боях, коронный удар прикладом. Череп треснул, и отродье  выгнувшись рухнуло в канал. А нечисть все множилась, атакуя уже со всех сторон….
- Они, значит, мешают высокой вере в Императора!!! Священники распускают эти россказни, фермеры нападают на ульфхеднов с винтовками, а те лишь защищаются!!! Мы сами виноваты в их агрессии, ведь именно мы посеяли семена ненависти, а теперь собираем богатый урожай!!! – его крик едва продирался сквозь какофонию непрекращающихся выстрелов, десятки трупов падали один за другим, а кольцо ползущих гадов вокруг нас все сжималось, -  Так может быть и с Хаосом так же?!!! Ответь мне, Валерий!!!!
 Я не знал ответа. Я был простым солдатом, без собственного мнения. Машиной смерти способной лишь сражаться, и делал это сейчас как никогда раньше.
Не прошло и десяти секунд, как мой магазин на полсотни выстрелов опустел.
- Пустой!!!
Мне было не успеть перезарядится. Оскалившиеся дюймовыми клыками морды бросились словно хлынувшая через прорванную плотину река. Надо бы свалить еще парочку, покуда….
И тогда пространство загустело. Словно сквозь кисель к нам продирались уроды, так же медленно я занес приклад для последнего удара, а в голове необычайно длинными фразами сыпались проклятья.
Но выстрелы над ухом звучали в прежнем темпе. Веер пронзающих пространство, обозримых пуль распустился вокруг яркими иглами, живописно разрывая тела атакующих гадов. Словно в замедленной съемке их туши стали сыпаться в воду, кольцо сперва, остановилось, а потом откатило назад. А в след ему неслась волна чистого, абсолютного, безудержного отчаянья.
И вдруг кисельный воздух вспыхнул, словно бы весь состоял из горючего напалма. Пространство лопнуло и содрогнулось, а время принялось бежать «по старинке».
Я бессильно рухнул на пол. Рядом осунулся на колени парень, тяжело дыша и всхлипывая.
- С-с той поры…. Я не мог смотреть женщинам в глаза. Здесь на войне нет женщин, нет инквизиции…. Здесь хорошо, спокойно….
И он разрыдался. Упал на бок, свернулся калачиком и долго плакал, вжимаясь щекой в залитые черной кровью холодные плиты клоаки.

Остаток галереи мы прошли молча. Из тьмы периодически слышалась возня, но наши мутировавшие друзья, казалось, еще долго не решаться на открытую агрессию. Видимо парень нанес их нежной психике достаточно сильную травму своей страшной историей….
Ладно, согласен, не смешно. И вообще я стал открыто побаиваться за его душевное состояние. Имея такое в прошлом еще удивительно, как он не лишился рассудка. Я конечно не психолог, но случись подобная «ошибка» со мной…, даже думать жутковато. 
 «Древний город» окончился так же неожиданно, как и начался. Перед нами была огромная стальная дверь, даже скорее ворота сплошь изъеденные ржавчиной.   
Не долго думая я просто таки с солдатской наивностью схватился за ветхий край стального нахлеста, потянул…. Кусок стали отломился.
- Да, -  скептически заключил я, разглядывая обломок, - и что теперь? Согласно карте….
- Полезем, так как это делают эти аборигены.
Голос парня звучал хрипло и гулко, но сознательность в нем звенела отчетливо и я немного расслабился. Хотя идея лезть в эти шкворни аж никак не могла обрадовать.
- А может как-нибудь, - делаю невразумительный жест рукой, отодвинешь ее что ли…. Силой разума, как там у вас, у….
- Я урод, Валерий, - хмуро обрезал тот (не знаю на счет сознания, а вот чувство юмора ему напрочь отшибло) - Выродок, а не Император, чтобы фокусы показывать. Так что полезли. Хочешь, я первый?


Сколько мы ползли по холодному удушью коллектора – не знаю. Мне начинало казаться, что мы потерялись: я старался сверяться с картой после каждого дренажа, после каждой развилки, но уверенности это не придавало. Парень же напротив – выказывал абсолютную безучастность. Сперва я уж подумал, что это все последствия недавних событий, но со временем его поведение мне все больше напоминало транс. Вскоре я пропустил его вперед, решившись окончательно положиться на иррациональную сторону нашего дуэта: его способности.
Вот в таком тягостном молчании мы добрались до стока. Простите, не стока а Стока…. Я не знаю особенной терминологии клоак, но с удовольствием назвал бы это Сточищем: огромный, просто невообразимых размеров зал, потолок которого терялся в кромешной тьме и нащупать его не мог даже свет наших фонарей, включенных на полную мощность.
- Рот закрой, - буркнул у меня под ухом парень, устало свешивая ноги во тьму пропасти, - теперь-то куда?
Я захлопнул свою говорилку и многозначительно почесал затылок.
- Я думал, это ты нас ведешь.
Юноша пожал плечами.
- Знал. Теперь не знаю, - он немного помолчал, словно собираясь с мыслями; приклад моей винтовки гулким эхом ударил о край стока, - И вообще, перестань относится к моим ощущениям как к приборчику, который можно включить щелчком кнопки.
Я пожал плечами, сел рядом и закурил.
- Валерий, я…. Я не могу вернуться.
Сигаретный дым был сладким и ароматным. Наверное все из-за окружающей вони, контраст, так сказать…. Постойте!!!
- Чего? В смысле не можешь?
- Вот в таком, псайкер его подери, смысле! - его потухший взгляд дерзко и безнадежно блестел во тьме, - Я вот подумал, ну отправят меня домой на планету…, что меня там ждет? Жизни в деревнях мне не будет: везде есть священники, а там где священники - там инквизиция. Это все равно, что сделать из склада боеприпасов курилку – авось повезет.
- Уйдешь в горы. Будешь промышлять охотой. Что жизни другой нет, чем крестьянская?
- Ты не понял, - его голос зазвенел нотками боли и раздражения; гулкое эхо отразилось от незримого края Сточища и вернулось призрачным гулом, - В горах я тоже чужой. Человек – зверь, убивающий невинных! Это клеймо на семь поколений, Ульфхедны до этого меня не жаловали, а теперь готовы отдать десятую часть своих гор только чтобы видеть меня освежеванным на своих частоколах! 
Эхо его слов прогремело как гром, и еще долго блуждало меж стен и дыр сливов пока окончательно не затихло.     
Я решил промолчать. И вообще – когда то я очень любил молчать, пора возвращаться к старым пристрастиям – от слов все равно легче не становиться.
Мы посидели еще немного, пока я не докурил.
Зазвенел ремень подымаемой винтовки.
- Ну что, теперь пора бы понять куда дальше.
Понимать не пришлось. Сперва мне казалось что это все эхо моих слов, но призрачный рокот стал усиливаться. И вот уже наметился источник: где то глубоко под нами, в кромешной тьме этого чудо-подземелья грохотало так, словно несколько тысяч древних рыцарей гремели своими железяками – доспехами.
- Мать моя женщина! - засипел я и забывчиво потер голову грязной рукой….
Из тьмы копошась отвратительными тушками на нас ползла целая волна наших недавних знакомых!
Вообще то выглядело это весьма странно, и даже немного смешно.
- Слышишь, Валерий. Это наверное наш приятели вернулись, - в тон моим мыслям крякнул  парень, сбегали за друзьями и решили теперь нас проучить.
- Ага, смешно.
Хотя выглядело все это воистину жутковато, парень смеялся. Что это: гордость? Надменность или спесь? Удивительно, кажется, грядущий бой был единственным, что еще могло его развеселить.   
Привычно застучали наши выстрелы, методично срывая тварей со стены и отшвыривая во тьму. Кольцо смыкалось, мы палили вдоль гигантских стен а на душе моей было приятно и спокойно. Ничего ведь не случится – рядом со мной псайкер. С таким то и помирать спокойно, не то чтобы….
И тут из ока тьмы разверзлось такое, что заставило мои ветеранские коленки прогнуться под тяжестью…, как бы это выразиться – страха!
Казалось сам сумрак зашевелился тысячью скользких нитей,  и те с громким визгом принялись судорожно переплетаться в произведение чего то воспаленного, извращенного воображения….
- Печать хаоса мне на задницу!  - только и смог я выдавить, когда шестипалая пасть величиной во весь огромный зал Сточища устремилась вверх, по ходу срывая со стен копошащуюся братию мутантов.
Ствол винтовки сам собою замолк. Да и сами уродцы, забыв о давних обидах, безнадежно пытались спасти свои бесполезные жизни от неминуемой и страшной кончины. Я бестолково оглядел зажатое в руках оружие: «А пушечка то маленькая, вот если бы нам сюда танк Леман-Расс виписали».
- А вот и выход, - с плохо скрытым восторгом выкрикнул Парень, - Надо чтобы она нас сожрала!!!
- А может луче сразу застрелиться? А то там желудочный сок, долгая смерть….
- Да нет же, дурак!!!  - не унимался в истерической веселости псайкер, - Это выход, я знаю-у-у…
Моя рука схватила уже воздух. Я не успел всего на миг, отчайдушное тельце парня смешно размахивая руками и стволом винтовки через плечо, скрылось в складке черной пасти.
Я не знаю, какой безумный демон правил тогда моим сознанием, но я немедля поступил так же. И уже летя вниз успел тысячу раз проклясть себя за этот, несомненно, глупейший поступок в своей жизни (глупее было разве что посещение пункта набора в волонтеры).
Плоть твари оказалась мягкой и упругой. Очередная глупая мысль «похоже на матрас!» мелькнула в сознании, когда спина скользнула по скользкому желваку в черную дыру глотки. Мимо корчащихся, визжащих тварей. Вслед за одуревшим псайкером.
 
Я переступил границу. А за ней....

Оффлайн Celeriomir

  • Активность: 0%
  • Сообщений: 377
  • Спасибок получено: 4
  • Graf Zeppelin
    • Просмотр профиля
    • Геральдическая Палата
Вас когда-нибудь глотала тварь величиной с башню Императорской Канцелярии? Если нет, то вы вряд ли можете представить ту унылую глубину, в которую довелось мне падать как физически, так и морально.
Десятки метров ребристых скользких стенок, меня бросает из стороны в сторону как беспомощную куклу, щедро забрызгивая отвратительной слизью. А зловоние…. Все то что было в клоаке: настоящий праздник благоухания по сравнению с….
Очередной удар окончательно выбил из меня дух, дышать стало евозможно и сознание постепенно уходило куда то ввысь. Туда, где еще брезжил слабеющий отблеск разинутой пасти.
- Валерий!
Мысль обожгла и вырвала из сумрака забытья. Парень вновь был у меня в голове.
- Дальше от стен! Ребра, это каналы его желудка!
- А разве мы не в нем?! – мелодично подумал я, когда очередной удар закрутил мою тушку детской юлой.
- Ты что, червей не знаешь? Это отвод всякой дряни! Он впитывает питательные частички этими ребрами….
Поздно. Неконтролируемое падение и как результат: я со всего размаху «всаживаюсь» в скользкие  подвижные губки. Более мерзкого подобия кармана я в жизни своей не видел. И пока парень продолжал вменяя втюхивать школьный курс биологии, я вдруг серьезно задумался о роли человека и смысле вещей.
Отвратительный карман резко задвигался, а мои ноги принялись медленно сползать по скользким стенкам в глубину гастрономического забвения.
- …кармашки захватывают только питательные микрочастицы….
- Слышишь! Я тут сам стал этой частицей! – не зная себя, заорал я в недра чудовища.
И тут же просел еще глубже. Противные губки достали уже по грудь. Я попытался оттолкнуться, но армейские ботинки предательски скользили, вездесущая слизь мешала ухватиться за края «кармана».
- Валерий!!! - то ли явно, то ли мысленно проорал голос парня, но все было бессмысленно.
Чудище видно стало извиваться, так что стены пищевода энергично задвигались, превратив «башню» в нечто напоминающее ночной кошмар архитектора.
Мое тело просело еще глубже. Единственное желание, обуявшее меня в этот миг: не дать поглотить себя живым. Правая рука соскользнула со скользкой губки, и устремилась вдоль тела. Вдруг ладонь просто сама собой легла на что-то твердое.
«Отлично, вот и болтер!» - с мрачным облегчением родилось в сознании….
Но застрелиться оказалось гораздо сложнее, чем думалось. Чем сильнее я пытался дотянуться стволом хотя бы до груди – о голове не было и речи, тем глубже меня засасывало. Все осложняло непрерывное движение пищевода.
- Валерий… - уже приглушенно и глухо пульсировал голос парня, воспаленный мозг полностью отказался работать а ствол все еще гулял меж стенки и тела. В диком отчаянии я нажал на гашетку.
Выстрелы зашлепали один за другим. Карман дрогнул, во все стороны брызнула слизь. Да что за проклятье, даже застрелиться толком не могу!!!
И вдруг карман дрогнул, провис и расползся. Замлевшее в безнадежном оцепенении мое тело выскользнуло и продолжило уже привычное падение. А ведь я идиот везучий!!! Вместо того чтобы расстрелять обидчика я решил застрелиться сам....
Сноп искр и острая боль в голове, шее, всем теле! Мозг еще пытался выдавить мысль вроде «откуда здесь взрывы?», но сознание не дало ему этой возможности.
Вокруг все померкло.


Вонь. Абсолютное, вездесущее, всеподавляющее зловоние. Ничего хуже воздух при мен еще не изрыгал. Сознание возвращалось толчками, словно бьющая из перерубленной артерии кровь.
Я перевернулся на бок, цепляя скрюченными пальцами вязкую землю. Вонь путала мысли, мешала соображать.
- Хвала провидению. Очнулся. А я уж думал, ты тут за всю службу решил отоспаться.
Голос парня звучал приглушенно, словно из подвала. Я рискнул разжать веки.
Окружающий сумрак обрушился тоннами головной боли. Зубы сами собой заскрежетали, а из глотки вырвался животный стон.
- Клянусь, - едва смог выдавить из себя, титаническим усилием приводя тело в более – менее вертикальное положение, - если не прекратишь…. Убью к чертовой бабушке!
Говорить было еще труднее чем слушать и видеть. Но фраза требовала окончания. А сволочь – парень лишь довольно ухмыльнулся.
- И с головой, вижу, все в порядке. А то я боялся что после такого удара…, в общем, нам идти надо.
Минуточку! – я схватился за голову и принялся ощупывать этот отросток, что у нормальных солдат служит подставкой под каску, в поисках дырок и запекшегося мозга. Не, лишь пару шишек….
- С черепом все в порядке, - вновь зазвучал противным альтом голос парня, -  Я уже проверял. Сотрясение, но это мы сейчас исправим.
К моей физиономии подплыл стиснутый в чьих то пальцах пузырек. «Солдатская панацея», дрянь противного вкуса, бьющая по печени не хуже годового запоя, но лечащая любую физическую травму на «ура!».
Едкий привкус кислоты с ароматом аммиака немного привел в чувства. Ощущения реальности понемногу синхронизировались.
Я лежал на полу огромного зала. Кусок пола и призраки стен вырывал поставленный подле десантный фонарь. Весь пол был завален горами некой дряни, что на ощупь напоминала глину. Парень сидел подле, мечтательно обхватив колени руками.
Романтик, чтоб его….
- Я сперва подумал, что этот червь есть чистое порождение Хаоса – в свете фонаря его взгляд сверкал мелкими чертиками, - Но оказалось…. Валерий, я был просто поражен: он древнее, чем сам Великий город. Кадия еще в ту пору была едва колонизирована, когда он явился на свет!
Псайкер увлеченно припал на локте.
- Сотни, сотни веков отражались в его душе! Как только я это ощутил…. Чувства не передать словами. Это все равно, что прикоснуться к вечности!
- Очень хорошо, - только и смог что уныло выдохнуть я, - а где она…  Что случилось?
Энтузиазм в его глазах потух, на лицо легла  тень озабоченности.
- Мне пришлось выбить ему стенку кишечника взрывом мины. Жаль, конечно…. Потом едва успел подхватить тебя, и…. Вот мы здесь.
Я просто тяжело вздохнул. Ну, вот и славно. Вообще, что мы здесь делаем? Ах да, инквизиция, архивы и все такое. Хаос бы их побрал!
Некоторое время валялись молча. Я приходил в себя, он что то там возился с ранцем. Тьма окружающей бездны отвечала вонючим безмолвием.
- Да, Валерий. Я конечно не хотел бы тебя тревожить, но думаю, нам пора. Просто это создание жило в этом, как ты мысленно выразился, Сточище последние несколько веков. Питалось льющимися сверху отходами. Мы ее разворошили, вот она и драпанула отсюдова. И то…, -он на секунду замялся, - на чем мы сейчас лежим….
- Ее дерьмо. Я знаю.


В путь тронулись спустя несколько часов. В голове все еще шумело, ноги слушались плохо, но продолжать валятся на многовековой куче навоза мне как то не хотелось. Нет, не подумайте: я человек привыкший к условиям и похуже, но недавнее «заглатывание» оставила след на том, что у нормальных людей называется психикой. Так что можно считать: я драпал от плохих ассоциаций.
Да и у нас было дело. Сточище мы покинули через одну из множества порталов дренажей. Мои мозги здорово трухануло, та их часть, что отвечала за сомнения, видимо напрочь отключилась, так что вел парень, а я лишь послушно топал следом. От надоедающего страха встретить подземных уродцев тоже не осталось и следа. Все походило на досужую воскресную прогулку по плохому району: кругом грязь и кромешная тьма. И тишина….
- Даже мыши не пищат, - проходя один из перекрестков, тоскливо заметил парень.
Я поджал плечами. Они собственно, и раньше не пищали. Но ему виднее….
Мы шли, кажется целую вечность. В конце концов, псайкер жестом велел остановиться. И пока он как какой-нибудь сельский шарлатан: стуча и принюхиваясь шаманил над стенами, я достал карту.
Нить маршрута была потеряна мною давно, но благо карта несла в себе встроенный искатель. На гибкой поверхности планшета, что чем-то напоминал небольшой кусок армейского каремата, четко читались линии переходов, пролетов и дренажей, немного разбавленных значками бойлеров. А меж ними легким пунктиром высветился пройденный нами путь.
Был бы я верующим, сказал: что нас вел сам Император. Но я плевать хотел на его Астральное Превосходительство, так что мысленно поблагодарил парня. Тот рассеянно ответил тем же, и принялся усердно сквозить в моих натруженных мозгах телепатией:
«Мы почти пришли. Чувствую мрачное место, где-то под нами. Нехорошее место».
Я пожал плечами, ленясь раскрывать рот:
«Да-да. Молодец. Наша цель прямо под нами. Только незадача: она в двух метрах железобетонных перекрытий ниже. С такой-то глубиной, ясно чего хаотики до архивов до сих пор не добрались».
- Да, - уже вслух протянул псайкер, недовольно морщась в свете наплечного фонаря, - только, боюсь, там не совсем то, что мы ожидаем увидеть. Не архив, видит Провидение….
Он небрежно скинул ранец и принялся усердно в нем копаться.
- Должна быть мина, которой велено взорвать все когда дело будет сделано….
- Не трудись, она у меня, - протянул я ему белый короб, величиной с офицерский паек, - ты чего, хочешь приказ нарушить?
- Да не, подкорректировать….


Голова болела. Сильно. И уже не от сотрясения. Я еще удивился, от чего из наших ушей кровь не пошла от такого чудовищного грохота. Псайкер морщился не меньше моего, правда, я думаю, не только от грохота.
Взрыв разворотил в бетоне и земле «карман», диаметром в двадцать метров. Я еще удивлялся, как это он не обрушился. Но как говориться: псайкерам виднее. Спускались на тросах. Долго.
- Слышь, – нарушил я медленное перебирание ногами по краям вывернутой стали и бетона неуместной болтовней, - ты там говорил про то, что с Кадии драпать не хочешь? Не будь глупцом. Разве на одной твоей планетке свет клином сошелся? Думаю, можно будет подговорит центуриона чтобы чего то там в документах перепутали.  Отправят тебя куда подальше, в само захолустье. Туда где священников поменьше. Не будешь светить способностью, не приметят.
Парень цокнул языком, оттолкнулся в последний раз и, хрустя обломками, спрыгнул в открывшийся темного помещения. Быстро осветил все фонариком и подал знак: «чисто».
- То, что ты говоришь глупо, Валерий. То, что ты говоришь. И потом? Прятаться всю жизнь в диких лесах? Жить отшельником, боясь каждого шороха похожего на человечьи шаги? Нет уж, изволь: лучше быстрая смерть в бою, среди людей, чем стареть в глубоком и безумном одиночестве. Если мне суждено быть на войне, я остаюсь.
Я недовольно спрыгнул в помещение. Им оказался сводчатый зал с высоким нефом.
Фонарь парня уже обшаривал стены. Потолок дал трещины и местами просел, но даже сейчас фонарь жидкими бликами очерчивал величественный свод. Помещение изнутри напоминало скорее собор имперской готики, чем тайный бункер…. Инквизиция в своем репертуаре.
Я залюбовался проделанной нами дыркой. Наверное, характер у меня деструктивный: люблю рушить прекрасное.
- Слышь, - вякнул я, обшаривая фонарем заваленные непонятным мусором пол и стены, - а тебя инквизиция не смущает?
- Здесь спокойно. Спокойнее чем где бы то ни было. Инквизиция обходит ударные части стороной, да и…. И общество неплохое.
Я удивился: солдатского сарказма в его фразе не ощущалось.
Но помещение, точнее чертог, или подземный собор: это как вам угодно, специальных терминов не знаю, стал занимать все больше нашего внимания и беседа угасла. Все вокруг было каким то странным. Неестественным. Я горазд бы увидеть здесь небольшие такие помещения, уставленные всякого рода вычислительными и запоминающими машинами, но не огромный пустующий зал. Рука автоматически перехватила ружье поудобней. Парень тоже насторожился, но оружие держал далеко от рук и словно бы к чему-то прислушивался.
Воцарилась такая тишина, что я даже дыхание замедлил. Было слышно как из дыры в потолке продолжает падать мелкая пыль, ссыпаться редкая крошка. Из дальних тоннелей за пробоиной донесся звон капель.
- А чтоб его,  - чертыхнулся я и усилил свет фонаря до максимума.
Кучи мусора вдоль стел обрели ясные очертания. Это были странные нагромождения: похожие на столы хитросплетения рукояток, тонких трубок и странного вида барабанов. Взрывной волной их порядочно покорежило, так что мои скудные познания в механике не позволяли определить назначения этих штуковин. Но на искомые картотеки это было мало похоже.
И пока я продолжал усиленно обшаривать помещение, парень все стоял и «слушал». Это уже начинало раздражать: его псайкерские штучки конечно неоценимы, но сейчас их использование походило на простое чудачество.
Обнаружилось несколько дверей. Одна большая, вроде таких себе сводчатых ворот и еще две небольшие бронекалитки. Или дверки: очень уж маленькие и несерьезные, зато бронированные.
Как и следовало ожидать ни одна с ходу не поддалась. Я пробовал толкать и пинать, ничего не выходило. Парень стоял как истукан, а я с видом истинного служителя культа Адептус Механикус, чесал затылок и тыкал пальцем в странное приспособление вроде такого себе ящичка с шестеренками, на которых сплошь были намалеваны руны. Язык теологов был мне неизвестен, поэтому я поступил, как поступают в таком случае все нормальные мужики: расстрелял «замок» из болтера.  Конечно, центурион пытался мне что-то там рассказывать на инструктаже про замки и способы их вскрытия, начал всякие там притчи травить, и что их глубокая мораль есть паролями для этих самых запоров, но я махнул рукой. Мы тут пехота: филососфские дискуссии с еретиками протекают у нас весьма однообразно и исключительно на языке больших пушек. Думать, тем более запоминать всякие там пусть даже священные байки мы не мастаки.
Хотя парень может быть и запомнил бы. Он же у нас эстет…. Да, кстати:
- Эй! Ты сюда крысиные трели слушать пришел? Нет здесь крыс. Давай за мной, я тут проход смастерил.
Тот нехотя и без лишних слов поплелся к дверке.
Тяжелая бронепластина скрипнула, и мы проникли в следующее помещение. Точнее: небольшую комнатку с таким же сводчатым потолком как и в первой, только пониже. В нос ударил едкий запах. К вони я уж принюхался, так что этот «аромат» был мне еще не знаком. Сладковатый, словно….
Я сглотнул невольно подступивший к горлу ком и быстро обшарил помещение фонарем. И тут мне все стало ясно. То, что я видел до этого: исковерканный взрывом мусор, теперь стоял стройными рядами целый, и оттого понятный. Десятки столов в длинном как казарма помещении, и ко всем прикручены гниющие останки. Люди, запах разложения хорошо мне знаком…. В поле боя порою остается столько погибших, что не похоронные бригады, ни даже огнеметы не могут обеспечить им достойного забвения. Нет ничего хуже этого запаха. К нему нельзя привыкнуть, сколько бы ты не воевал: ничего отвратительнее смрада смерти не ощутить.
Каждый из столов представлял из себя нагромождение трубок, непонятных мне устройств и приспособлений. Но страшнее всего были валики: их назначение было очевидным. Катки с единственной задаче: растягивать кости. То, что позволило мне это узнать, я описывать не буду…. В жизни не видел ничего отвратительнее!
У меня за спиной согнулся пополам псайкер. Его зверски выворачивало. Ясно чего: сам бы с удовольствием….
Я обвел склеп стволом винтовки. Не знаю, к чему был этот жест оружием в царстве смерти, но так стало немного уверенней. Появилась иллюзия того, что контролируешь ситуацию. Медленным шагом заставил тело направиться вдоль жутких столов. С настенных щитовых пультов свисали какие то кабели, провода. Они вели к полусгнившим телам, оплетали их словно гигантская паутина. Или ужасные паразиты из чьего-то ночного кошмара. Фабрика смерти, цех мутации. Вспомнив о ранце, я спешно извлек из него дыхательную маску. Блаженны технические достижения! Свежеотфильтрованный воздух: настоящая амброзия….
Шаги отдавали приглушенным эхом. Будто незримый туман съедал звуки, сзади негромко отплевывался псайкер. Ему, наверное, сейчас очень худо: еще за дверью что-то почувствовал, а теперь уж и подавно.
- Все, конец, - простонал юноша за моей спиной.
- Нет, это не архив….
- Ты не понял, Валерий. Неужели ты еще не понял? Какой нахрен архив! Это храм Хаоса, только в исполнении наших святейших друзей! Слуг Императора, будь они прокляты!!! Здесь людей превращали в мутантов! Извращали их природу, в ужасной боли и муках создавали армию!!! Армию, мать его порядка!
Я настороженно обернулся. Парень стоял на подкашивающихся ногах, тяжело опершись о ствол винтовки, и заливался слезами гнева. Ненависть, отчаянье: я хорошо знал мимику этих эмоций, на фронте только их и читаешь в лицах товарищей, но мне еще никогда не приходилось видеть их все одновременно на одном лице. Очередной сарказм застрял в горле, а парень продолжал, проглатывая подкатывающие к глотке рыдания:
- Армия света! Порядка! Гвардия, а может и сам его величество Имперский Звездный Десант!!! Я чувствую их боль, их страх, их муки…. Не одному живущему даже за самые страшные проступки нельзя желать Таких Мучений!
Словно одержимый, он шатаясь пошел вдоль столов на негнущихся ногах. Соленые капли стекали по подбородку, руки била мелкая дрожь, а остекленевшие глаза уставились куда-то во тьму, непреодолимую для света наших фонарей.
- Это понятно, - вздохнул я, скользя взглядом по так и не ставшим солдатами телам, -  выживает один из десятка, если это гвардия. И один из сотни, коли десант. Кадия сотню лет была планетой военной элиты, поставляла Империи лучших солдат. Мне ли это не знать, я ведь и сам.... Кадианец.
Последняя фраза застряла в глотке чужеродным комом, и я выплюнул ее словно некую гадость.
Но он словно бы и не слушал, продолжая судорожно лепетать:
- Хаос калечит души поражая нервные окончания непреодолимым пламенем боли, терзаний и мучений, выдержать которые не способен ни один человек. Люди сходят сума, становятся истеричными безумцами. Животные страсти прорывают хрупкую олболочку, которую мы называем социализацией и всплывают наружу. Уже в роли основных принципов личности! Хаос дает нашей природе свободу, убивая личность! А великая и вездесущая империя, которая так кичиться своей святостью, пафосом и миссией по спасению человечества совершает со своими слугами то же: в агонии боли превращая их в бездушных, не ведающих страха и сомнений рабов долга!
- Что ты несешь! – уже не в шутку рассердился я и рванул обезумевшего юношу за край плаща хамелеона,  - Это армия, которая нужна для защиты биллионов людей! И идут в нее исключительно добровольцы! Иначе попросту не остановить орды Хаоса, или ты хотел бы видеть еще больше гибнущих волонтер, простых солдатиков?!!! 
- Не-эт, не так… Добровольцы не выбирают, за них выбирает гегемон…. Империя, что заменяет им собственную волю своей идеологией. Чем мы лучше Хаоса, ведь покупаем собственные победы его же методами?! Меняем упаковку, но суем людям все то же дерьмо!!!
Последнее слово парень просто-таки проревел, изрядно багровее в приступе безудержного гнева:
- Тебе не понять! Не понять того, что они чувствовали!!! Ты все та же пешка в руках Левиафана! Идешь когда надо идти, убиваешь когда требуется и дохнеш, когда прикажут!
Ну, увольте, это уже переходит всякие границы.
Я отвешиваю ему хорошую плеуху, поднимаю за шкирки на ноги, и словно зарвавшегося щенка, тащу во тьму «цеха».
- Значит так, философ, еще раз неписанную мудрость: думать вредно!!! Солдат, который подумал, дохнет! Не думаешь - живешь! У нас четкий приказ: идем, забираем данные, возвращаемся! А потом я тебя свяжу и засуну космическому транспорту прямо в задницу! Нужен ты мне здесь….
- Какой же ты недалекий…, - продолжает совсем по-щенячьи  стонать псайкер, - нас прислали не за данными! Как ты думаешь, почему центурион проводил брифинг лишь с тобой?
Я молча тащил его меж страшных, гниющих останков а он вяло брякался, продолжая что-то вещать про измену и нас – глупых смертников. Я умею довольно неплохо отключать сознание, думать о чем-то простом и нейтральном. Например: как вязать валенки.
Мы шли уже минут десять, а зал и не думал оканчиваться. Все это начинало порядочно пугать: воздух вокруг будто сгущался. Вот уже дыхательная маска перестает справляться с вязким смрадом гниющей плоти, пропуская обрывки вони в мои легкие. Парень зашелся удушливым кашлем. А я даже не подумал остановится и доставать ему маску: лучше пусть помолчит, бестолочь….
  Но неожиданно сзади что-то отдаленно ухнуло, и мозг прошибла тревога напополам с озарением: валенки ведь не вяжут! Их валяют!!!
Глупый я кадианец!
Отстранив все еще невменяемого парня за спину, перехватываю винтовку, включаю каллиматорный прицел и «глазок» на режим ночного видения.
Странно, и почему я не додумался сделать это раньше? Все фонари да….
Маленькая дверка через которую мы недавно прошли, вылетела словно картонка. Во все стороны разлетелись обломки, и спустя пол мгновения из клубов бетонной пыли в зеленоватом свете «глазка»  вынырнули несколько огромных фигур.
«Эффектно» - пронеслось у меня в голове, и пока я думал: моя ли эта мысль или парня, над ухом хлопнули несколько выстрелов.
По контуру фигур брызнули искры. Нечто знакомое было в очертаниях явившихся монстров: резкие движения, огромный, как у космического десанта Империи рост и….
- Святая инквизиция! - сухо вырвалось из моего горла, - Дык это же берсеркеры Хорна!
«Чего» - протелепатил парень, продолжая бесполезную стрельбу по бронированным тушам хаоситов.
- Паническое бегство!!! – почти провизжал я, хватая псайкера за край плаща.
Над головами что-то свистнуло. Огромная секира пролетела еще добрую дюжину метров, повально сминая столы и разбрасывая обрывки мерзкой плоти.
Пожалуй, я так еще никогда не бегал. Об этих тварях ходили легенды: им неведом ни страх, ни гнев. Лишь абсолютная безумная страсть служения питает их души, а тела некогда принадлежавшие обращенным в хаос Паладинам империи , уже не нуждаются в еде.
По нашим окопам блуждало много страшных сказок о берсеркерах, но перебирать их в голове, когда они явились во всей красе прям у тебя за спиной не было ни желания ни времени. Мозг послушно извлек из запасников самый зверский мой ужас и поставил его в активный режим.   
Как и следовало ожидать, парень с легкостью обогнал меня. Неожиданно вновь «включился» его псайкерский талант, и пока я задыхаясь в своем наморднике спотыкался на крохком полу цеха, он уже занял стрелковую позицию у дальнего его края и вновь открыл огонь.
Вот же неуемный! Им наши пульки как птичий помет броне Леман-Расса.
Тяжелые шаги кузнечным молотом громыхали за моей спиной. Рядом истошно вопя визжали убогие пульки юноши. Старается….
Наконец на смену страху мне в голову ударил запоздалый адреналин. Тело уже наливалось свинцовой тяжестью, как вовремя!
Судорожно обшариваю рукой карманы разгрузки. Бесы и демоны, я же брал их!!!
Знакомый гладкий цилиндр лег в ладонь. Менее трех секунд спустя мне в спину ударила мощная взрывная волна, заставив проехать с десяток футов на пузе. Тактическая наступательная граната: ну не убьет, то хоть задержит.
Я вновь вскакиваю, хватаю за ремень оброненную винтовку бросая коротки взгляд за спину.
Из груды обломков «кроватей» и листов щитовых, подобно сказочному демону выбирался мой преследователь. А за его спиной уже маячили рогатые шлемы остальных. Их было много, очень много! Столько, что…. Столько просто не бывает!!!
Еще один взрыв за спиной, и мою несчастную спину терзают  едкие удары обломков. Бегу почти вслепую, ориентируясь лишь на вспышки выстрелов псайкера.
«Они прямо за тобой», - сквозят в голове обрывки пульсирующих мыслей,  -«не могу сдержать…, оружие бесполезно!»
Ну конечно…, конечно бесполезно!
Грохот шагов за спиной из ударов молота превращается в громогласную какофонию. Да ей бы позавидовали фугасные снаряды нашей драгоценной артиллерии, будь она неладна!!! 
«Валерий, мать твою!!! Быстрее, ради всего свя….»
Удар меж лопаток выбивает из меня остатки воздуха вместе со всеми мыслями. Где то далеко еще звучит грохот ударов, бьют о грубую броню бессильные пули, а я лежу, уткнувшись носом в крошево пола. 
Усьо. Среди ветеранов это так называется.
Остаток воли заставляет руку опрокинуть тело: воину следует смотреть в глаза смерти.
Огромный топор с ревом вгрызается в бетон на том месте, где всего миг назад я рыл носом землю. Значит, пока не суждено.
Перекатываюсь еще раз, и еще, а все новые топоры яростно калечат и без того ветхие плиты пола. Очередной выстрел парня глухо ударяет человекообразное чудище в голову. Привычных искр нету, лишь глухой стук: будто кто то расколол диковинный фрукт.
Монстр рухнул наземь, на радостях грозя раздавить меня многотонной тушей стали и проклятой плоти.
Словно кладовая крыса что есть сил перебираюсь на четвереньках под столами. А парень таки укокошил одного…. Надо бы запомнить!
Но запоминать некогда. Ряды столов за моей спиной энергично разлетаются в стороны под страшными ударами хорнитов. Парень все еще пытаеться что-то сквозить в моей голове. Делать ему нечего: «В глаза целься, мудак псайкерский!!!»
Карабкаться под «столами» мне везло не более нескольких метров. Пол  казалось, завопил от боли, когда несколько топоров обрушились возле самой моей ноги.
Еще раз перекатиться мешают предательские «ножки». Стол тяжелый, не сдвинуть. Но он словно пушинка взлетает надо мной под ударом страшного оружия. Плетью кабеля с мне с головы срывает окуляр визора. Фонарь разбился уже давно, все что я вижу: призрачные блики да сполохи искр.
Я перекатываюсь еще несколько раз, упираюсь спиной в ножки противоположного ряда столов . Да что же это такое!
Воздух начинает привычно густеть. Нет, теперь это не вонь, это будет покруче: сейчас эти ублюдки у нас попляшут!
- Давай, парень!!! - ору я  что есть сил выбрасывая налитое свинцом перенапряжения собственное тело подальше от грозящего урагана смертоносных выстрелов!!! 


За спиной раздаются глухие удары. Перед лицом перекошенная от усталости физиономия парня. Как же я рад его видеть….
 - Что слу….
Улыбается. Ну и лыба же у него!
- Я тебя вытащил, - в голосе искрами танцуют нотки восхищенного мальчугана, -  Бронеплита шлюза должна дать нам с четверть часа, пока эти увальни прорвутся. Пора уходить.
- Ага, - неловко вякнул я в ответ, приводя тело в вертикальное положение, - только приказ выполним….
Фонарь на его плече слепил, и я поспешил отвернуться. Выхваченный светом кусок стены не позволял оценить местные достопримечательности, и я резво отнял светильник парня. У него прибор есть, а я слепой….
Помещение было огромным. За эту ночь, или сколько мы там провели под землей, я уже успел насмотреться на огромные помещения, но это скорее напоминало Сточище, чем недавний «собор».   
Вдоль круглых стен вели бесконечные балконы, соединенные клетями лифтовых шахт. И так добрые полторы сотни метров вокруг: сколько хватало фонарного света.
- Да тут целый город! – присвистнул я, оценивая размеры комплекса.
- Угу, - теперь уже безрадостно ответил парень, подбирая с пола мою винтовку, - а я говорил….
Он много чего говорил – я там помню что именно? Вот только как в этом улее отыскать нужные нам архивы?
Парень громко вздохнул.
- Что еще? – отвечаю я почти раздраженно.
- Ты наивен. Собственно, как и каждый в имперской армии. Идеальный солдат. Веришь в приказ, словно это неприложный смысл твоей жизни. Увы, Валерий, все не так.
Он почти никогда раньше меня не раздражал. Но последние…. Не более часа он то и делает что выводит меня из себя.
- Опять философия?!! – разъяренным псом глухо рычу я в ответ.
- Нет, - качнул он головой, грустно улыбаясь, - просто свою миссию мы уже выполнили.
И сбросил заплечный ранец. Во тьме прозвучало эхо глухого стука. Поом раздалось легкое пищание. Зал ответил гулким резонансом.
И страшная догадка сжала мне горло в тисках обреченности. Почти такой же, что теперь блестела в глазах моего товарища. Таймер на его взрывчатке был пущен самопроизвольно. Нам следовало просто принести взрывпакет сюда, а потом.
- Нет, нет, нет! – затараторил я, хватая псайкера за плечи,  - взрыв не достаточно сильный, чтобы разрушить завод!
- Неф обрушиться, - обвел он тусклым взглядом раскинувшийся над нами купол непроглядного мрака, - и тогда….
Дверь за нашими спинами заскрежетала и рухнула, подняв светящееся в луче фонаря облако бетонной пыли. За ним как по волшебству выросли знакомые нам фигуры.
Я стиснул цевье винтовки.
- Ну что, пропадать так с пафосом?


Мы неслись вверх по насквозь проржавевшей лестнице, прочь от жутких фигур берсеркеров. Те в жалких попытках нагнать нас, обломали все торчащие из стен штыри, балюстрады и балки, а теперь носились как напропалую: вопя и бессильно сотрясая гигантскими топорами. 
- Худеть надо! – послышалась из уст юноши первая острота за все время.
Он лез на несколько ступеней выше меня.
- Молчи! – неожиданно занудно проскрипел я в ответ.
Подъем казалось, вытягивал из тела последние силы.  На таймере брошенной где-то внизу бомбы светилось около шести минут. Шесть минут чтобы преодолеть подъем высотой в добрые двадцать метров! А то и выше….
«Ну что, доволен ты своим командованием» - возник в голове привычный сквозняк, - «все отлично продуманно: псайкер от которого надо избавиться и его дружок ветеран; наобещали и отправили, снабдив взрывчаткой со встроенным самовзводом поверх штатного. Мы знач, доставляем посылку а она…»
- Заткнись!!! – в приступе бессильного гнева ору я, готовый вот-вот наплевав на все отпустить перила и позволить телу разбиться нахрен: подальше от всего этого!
Жаль, что не застрелили в одной из атак, жаль что не погиб в счастливом безразличии! Наградила судьба привязанностью! Почти отцовской! И к кому – философу самоучке, мать бы его!!!
Последний пролет лестницы я преодолел уже не ощущая рук, и стоило сводчатому проходу поглотить мое тело, как натужный рокот перпластидовой взрывчатки взорвал черную материю подземелья.
В благоговейном ужасе я упал набок, что есть сил закрывая уши руками. В тысячу органов рев продирался сквозь все преграды, казалось проникал в мозг и раздирал его изнутри, доводя изувеченную психику до крайнейшего исступления.
Все пропало, все, даже страх. Я перевернулся на спину, и отстраненно глядел, как ураган огня плел надо мной хитроумный узор, врываясь сквозь готический свод оскаленного прохода. Плоть на щеках мгновенно покрылась пузырями, глаза чуть не полопались от пышущего жара… А я все глядел, словно то был лучший огонь в моей жизни.
Потому что последний. Вне всяких сомнений…..


Когда телу вернулась привычная чувствительность и разум пронзили спасительные кинжалы боли, огненный шторм уже улегся, грохот стих а проход напрочь завалило обломками свода. Наверное, наше командование было хорошо обознано в особенностях конструкции этого самого купола, и дало вторую взрывчатку просто для страховки.
Но тогда я об этом не думал. Просто лежал и глядел, как от обуглившихся камней и стен тонкими струйками поднимается к невысокому потолку дым. Он был сизый, почти как сигаретный…. Пахло жженой плотью и раскаленным камнем. Жутко хотелось курить. Я обшарил обожженной ладонью по нагрудным карманам. Раскаленные пуговицы и карабины тут же отдались новым жжением , но теперь мне было все равно. 
Сигарета легла в пузырящиеся сукровицей губы. Тлеющий край плаща вместо зажигалки – и вот уже сладкий как поцелуй любимой дым пополз в изголодавшиеся легкие. Вот и славно.
Я переступил границу. А за ней....

Оффлайн Celeriomir

  • Активность: 0%
  • Сообщений: 377
  • Спасибок получено: 4
  • Graf Zeppelin
    • Просмотр профиля
    • Геральдическая Палата
Как мы выбрались на поверхность, я не обратил внимания. Парень был гораздо дальше от входа чем я, поэтому, как говориться, отделался легким испугом. У меня же болело все, и от это острой невыносимой боли кружилась голова, тошнило, но хуже всего было то, что я при этом не мог достойно отвечать на унылые выводы псайкера. А может, это было и к лучшему….
- Я не знаю, куда нам теперь, Валерий, - изрек он, когда коридор, наконец, вывел нас к уличному стоку.
Сквозь его покореженную решетку в подземелье проникал солнечный свет. Тусклый и насыщенный, он сиял карминовым блеском зари. Или заката.
Мы выбрались из стока на изуродованную мостовую.
- Вот и солнце заходит, - он взглянул на меня, мрачно улыбаясь, - теперь мы оба здесь чужие. Империя не простит нам того, что мы не погибли при взрыве. Не допустили того, что должно было случиться.
- Псайкер и изменник…. – обожгла мое горло с трудом рожденная фраза, - хороша компания… да, парень? 
Он кивнул.
- И куда мы теперь, о мой мрачный ветеран.
Фраза звучала как утверждение, но я ответил.
- К нашим…, хэ-хэ. У хаоса нам делать нечего, а к имперцам у меня еще остались вопросы.
- Ну, так я могу на них ответить.
Я мотнул головой и потопал в сторону далеких залпов.
Василиски. Рокот их выстрелов я готов узнать даже в бушующем пламени боя, что уж говорить про этот тихий, просто таки чертовски волшебный…. Вечер.
Солнце зашло за далекой пирамидой канцелярии. Брали ее месяц назад. Или несколько недель…. Не помню. Но она точно на западе.
Там где василиски, там наши.
Все было ясно как день. Центурион нашел способ убить двух зайцев: избавиться от нас, и выполнить важное задание по уничтожению стратегического объекта. Чтобы в лапы к врагу не попал.
Вечер окрасил изуродованную войной готику кровавыми полосами лучей сквозь рвань туч. Некогда прекрасная, Кадия казалась сломленным воином, с густым уродством войны на челе. Хэх, почти как я.
Мы шли и шли. Вокруг было на удивление тихо. Наверное, имперцы решили провести еще один штурм, а хаоситы стянули на оборону все тыловые войска. Нам повезло….
Вечерний штурм. Хэх, торопятся чтобы успеть до отбоя – вон как стреляют. Наверное. Похоже на наших.
- Валерий, я все хотел тебя спросить, - подал голос псайкер, когда мы переваливались через очередную груду обломков, что судя по количеству резных деталей, некогда были храмом императора, - почему ты постоянно все высмеиваешь?
Я пожал плечами и немного подождал, пока он со мной поравняется.
- Война здесь, - хлопнул псайкера по плечу, - плакать тяжело, смеяться легко. А тут и так, не курорт.
Вечер окончательно загустел, убив за горизонтом солнце, когда орудия вдали затихли. В темноте все чаще звучали шорохи. Ночь словно пробуждалась, приходила в движение.
Молчаливые призраки зданий тревожили тишину предательским эхом. Враг возвращался в свой тыл, а судя по тому что мы видели, линия фронта все еще была далеко впереди. Тревожило еще и то, что мой плащ хамелеон изрядно обгорел и потерял все свои камуфлирующие свойства. Бесполезный кусок тряпки. Эта мысль была громче остальных.
- Вернемся только вместе.
Я ухмыльнулся, но промолчал. Парень мастерски наловчился читать мои мысли. И эмоции тоже, скорее всего, так что скрывать от него что-либо не имело смысла.
- Еще час, и эти руины наполняться нашими хаотическими друзьями. А хамелеон уцелел у тебя одного. Не дрейфь, попытаемся….
Мы шли. Мрачный колосс черного города пробуждался. Вот уже протяжными воронами возопили культисты, рокоча алеющими реакторами заиграли кровью на стенах страшные Разрушители; извращенные подобия паучков, машины - убийцы. Даже разрушенный, но прекрасный в лучах заката спокойный город закипел, словно сера в горячих котлах инквизиции.
Я мотнул головой: что за параноидальный бред! Мысли достойные фанатика. Плевать я хотел на весь этот теософский хлам – ты стреляешь, они умирают. Нормальный такой противник. И плевать что у него внутри. На брудершафт с ним не пить….
Мы вышли на просторную площадь. Я хорошо ее помнил, хотя и явился мне этот образ будто вырванный из какого-то сна. Когдато здесь собирались семьями, гуляли у фонтанов, держали жен и детей за руки. Теперь там где расцветал хрустальными струнами роскошный фонтан белого гранита, покоилась павшая Валькирия. Или воздушный ударный транспорт, если по научному.
Изуродованные тяговые подкрылки напоминали два сломанных птичьих крыла. Поговаривали, что это гордое воздушное чудище было названо в честь мифических дев, которые забирают души павших воинов на небеса. Девы…. красиво. Теперь эту роль выполняет Император, чтоб его….
Мы обошли погибшую деву стороной. Воздух был подсвечен огненным заревом, и я приноровился видеть без прибора ночного видения. Включать фонарь было все равно, что пригласить «друзей» на вечеринку.   
Я скользнул взглядом по разбитой кабине, и остановился на пробитом колпаке верхней стрелковой турели.
«Как ты там говорил, на все воля Провидения?»
«Именно. Идем» - рассеянно ответил парень.
Но шли мы уже недолго. За очередной грудой обломков нам открылась неутешительная картина. Линия фронта была совсем недалеко: метров пятьсот. Но от нее нас отделял вражеский лагерь. Пройти вскользь не представлялось возможным: он тянулся на добрых несколько миль, а пробовать проскочить меж густо пылающих костров и алеющих жаровень фанатичных культистов без плащей, было бы глупостью великой.
Парень удрученно оперся спиной на выростающую из груды обломков колонну.
- Вот и все? – улыбнулся я.
«Нет, - вдумчиво просквозил псайкер, - если создать переполох….»
И прекрасная дева заберет славных героев. Конечно, сплошные глупости.
- Здесь наши пути должны разойтись, - без лишней осторожности вновь шепнул я.
- Я не….
- Прочти мои мысли. Разве я хочу остаться? Просто прорываться поодиночке будет проще. Нам обоим. Кто-то из нас должен будет еще хоть разок поглядеть в глаза центуриону, понимаешь?
Он сглотнул поток препирательств, и кивнул. Понимаю, ему это решение далось с трудом. Но он уже достаточно опытный солдат, понимает. Оно правильное.  И я понимаю. Слава богу обошлось без лишних дискуссий и разъяснений….
- Валерий….
- Иди, иди, - потрепал я его по плечу и стал сползать с холма обломков, - пробуй прям через лагерь. Я в обход.
Валькирия, прекрасная дева да укроет нас своими крыльями.
«Чего?»
«Да нет, ничего… Лирикой навеяло. До встречи!» - бросаюсь я в мыслью, и спешу удалиться.
Ну, вот и все. Все так, как должно быть.
 

Курю, облокотившись спиной о бронированный бок валькирии. По времени парень должен уже пересечь их лагерь и пытаться преодолеть линию фронта. Самое время.
Порывшись в рюкзаке достаю разовую ракетницу, дергаю шнур. Фейерверки мне нравились с детства, а этот был красным. Простая сигнальная ракета, но для последнего моего фейерверка сойдет. В конце концов кто то мне сказал когда то: кругом дерьмо, герои умирают без пафоса. Сейчас это в самую точку! Может немного грубовато, но кратко и гениально. Не помню, кто это сказал. Не я, - это точно. Я так красиво говорить не умею.
По моим подсчетам на мой огонек должны собраться все представители хаотического мироощущения в радиусе десяти километров. А валькирия еще способна на одну штуку. Гидравлика еще работает, боеприпасов хватит на час боя, - уже проверил.
Все так как должно быть. У парня еще есть шанс, а пробуй прорываться мы вместе…. Глупая затея. Меня бы обнаружили, он бы героически меня не бросил. Короче, оба погибли бы пафосно и глупо. Никто даже не вспомнит: две малюсенькие  судьбы на теле величественной Империи… А так, у него еще будет шанс.
А я что? Свое уже отвоевал, пора на покой. 
Может, я и наивен, но мне кажется что центурион – не такая уж сволочь. С чего бы ему давать нам самовзводный детонатор с таймером? Чтоб не рвануло раньше времени? – ну хорошо, так зачем звуковой сигнал пуска?
Я думать не люблю, но все же, он мог дать нам шанс уйти. Призрачный, но все-таки шанс! А коли так – у парня есть шанс вернуться на свою планету. Или остаться здесь и погибнуть. В будущем.
Как бы там ни было, это уже не моя забота, а псайкера. Мои мирские дела завершены. Все таки -  это чертовски приятно….
Я кряхтя сорвал и отбросил простреленный купол стрелковой турели на «спине» моей прекрасной валькирии. Ей еще предстоит забрать мою душу. Кресло оказалось немного широким, пулеметы располагались как раз под руками: чтобы удобно было заправлять заменой ленты подачи патронов. Оба затвора немного дальше – если заклинит, удобно разрядить. А рычаги с гашетками как раз по руке – как на меня делали.
Я дернул ручку – кабина резво и послушно развернулась на пол оборота. То что надо, еще повоюем….
Нет, вы ней думайте, что я здесь из гордости или суицидального склада психики погеройствовать решил. Холодный расчет – я решился на этот шаг еще в подземелье, а при одном взгляде на разбитый транспортник гвардии хватило, чтобы составить план. Обвести парня вокруг пальца тоже не составило труда: я все-таки ветеран. Могу не думать о том, что делаю. А для всего остального сгодилась красивая метафора про валькирию.
А ночь закипала. Над головой еще  не погасла ракета, как на рубеже тускло освещенной светом пожарищ площади наметилось активное шевеление. Я вдруг вспомнил рыбалку на Южном озере: разбросаешь удочки вокруг, и ждешь – какая же клюнет. На датчики поплавков глядишь, а ведь они еще не все – следует улучить момент: когда подсечь. Вовремя….
Гидравлтика оборотного механизма работала на ура. Слава Адептус Механикус части, что обслуживала эту крошку перед ее последним вылетом. Башня ворочалась из стороны в сторону как ретивый жеребец, я лишь успевал скользить взглядом по оскалившейся неведомой силой границе  слабого света и кромешной тьмы. Два ствола моих пулеметов и не более тридцати метров до рубежа атаки….
Странно: пальцы на гашетках не дрожат. В груди нет того трепета, что бывает когда лежишь вжимаясь  пузом в бруствер окопа перед самым началом атаки. Значит так надо. Значит, правильно я поступил.     
Ну, когда же!
- Когда?!!!  Или вам надо особое приглашение! – проорал я и нажал на гашетку.
Ночь по обе руки от меня взорвалась огненным  вихрем. Два трассирующих бича очереди ударили во тьму, разбивая ее тяжелые оковы. 
Во все стороны бросились десятки тел. Многие так и остались лежать опаленные моим гневом.  Сколько же их там!!!
И ночь спустила своих псов с цепей!  Со всех стороны площади хлынули на израненную валькирию адепты хаоса: страшные, изуродованные ненавистью и беспричинным гневом существа, что некогда были людьми. Армейские болтеры в их руках не могли причинить мне вреда. Пули летели всюду, только не в турель. Били по броне, лишь разжигая во мне пламя боевого азарта.
Турель завертелась, расписывая пространство смертоносной центрифугой. Ночь ревела от боли, брызжа во все стороны обрывками тьмы под вспышки бесконечных выстрелов.
Волна изуродованных тел остановилась и отхлынула назад. Так было и со второй, и с третьей, и еще несколькими последующими волнами, пока ущербные плиты площади Мира не покрылись густым ковром измочаленных трупов.
Я хохотал. Некое торжество обуяло всем моим сознанием, абсолютная власть, хотя бы на миг! Власть вершить свою судьбу! Власть выбирать, за что погибнуть! Власть спасать….
Вихрь пламени моей турели зашелся глухим кашлем. Чудом оживший прибор в верхнем углу панели показал перегрев стволов. Я что-то хрипло проревел и выпустил осветительную ракету.
Очередная волна уже собиралась на бруствере из наваленных тел. Все так, как и ожидалось: сползлись все досужие. Вкусить бурного веселья. Так нате же!
- Не обижайсь…. Еще спасибо скажешь, - рявкнул я незримому псайкеру.
Упрямая стрелка все не хотела покидать красный сектор. Трясущимися в кураже руками я вырвал из кобуры болтер, снял винтовку с предохранителя и поцепил над плечом – чтобы удобней выхватить если какой урод….
Стрелка покачнулась. Хрипя и визжа в безумном восторге твари бросились в очередную атаку. 
И вновь ураган огня вырвался из натруженных стволов турели, и вновь дева ожила, полосуя мерзкого мерзость пламенным вихрем священного оружия.
- Вот это да!!! Говорю как капеллан гвардейский! Слышал бы меня парень….
А они накатывали. Все лезли в каком то жутком восторге, без промедления подставляя тела тяжелым пулеметным болтам. Взрываясь в ошметках прямо в воздухе, неслись следующие, и следующие, рыча и отталкивая друг друга словно пытаясь умереть прежде остальных. Так не могло долго продолжаться. Тяжело охрип правый стол, и я отпустил его гашетку надеясь хоть немного продержать левым. «Коллега» не подвел, и отразил еще один штурм что подступил к самым изувеченным бортам, забрызгав потоками черной крови имперского орла на броне.
Я жал гашетки попеременно, и каждый последующий штурм был на йоту ближе предыдущего. Все-таки у хаоса есть логика, и не зря бросает он своих пламенных рабов: его холодный расчет потрясает!
А мне все таки повезло, я держался долго. Даже дольше, чем надеялся.
Очередная волна сомкнулась у самых ног девы, перевалив через борт. Пулеметы надсадно взревели, брызгая во все стороны последними выстрелами вперемешку с обломками стволов. Раскаленные до бела, они разорвались в безудержном гневе обреченных, на короткий миг славы ослепив моих противников.
Сработал автомат самоспасателя. Спинка кресла откинулась, и я не памятуя себя от гнева и обрывков сознания рухнул в чадящее нутро транспорта. И едва успел прийти в себя, как освещенный призрачным небом портал турели зашипел множеством рвущихся внутрь хаоситов.
Болтер послушно лег в руку, ровно выпустив весь боезапас. Твари визжали и гибли, не успев пролезть. Меж бортов турели, рычагов и кресла вырос умирающий затор. 
Еще миг. Еще несколько секунд, а может даже минут жизни. Я судорожно замахал руками: кругом была кромешная тьма и….
Рука что-то нащупала на поясе. Фонарь парня! А ведь я могу поклясться, что отдал его ему!
Белесый свет колыхнул хитросплетением теней. Десантный отсек был завален военным барахлом, сорванными с оснований креслами и целой паутиной кабеля. Сквозь «пробку» и дыры в бортах доносился отчаянный визг. Друзья из Бездны жаждут крови.
Я криво ухмыльнулся и судорожно нашарил упавший вместе со мной ранец.
Он оказался как нельзя кстати, под рукой. Видимо, на то воля Императора…. Играю свою роль до конца.
На самом дне рюкзака должен быть радиомаяк. Вот!
Маленький шарик всего с одной кнопкой под защитным колпачком. Дрожащие пальцы не могут снять предохранитель – срываю зубами. Некогда церемониться!!! Центурион повторил два раза: в самом крайнем случае. У маяка одна цель: вызов артиллерийского удара. И не простого: шифр инквизиции заставит все орудия в радиусе поражения лупить по указанной точке.
По самому маяку.
Щелк! Нет, наждалась мягко. Без лишнего драматизма.
Отшвыриваю более ненужную сферу и достаю из рюкзака последнюю мелочь. В маленьком помещении винтовка бесполезна.
Нож карскина, оружие гвардейской элиты. Жил как волонтер, а умру как гвардеец, мать его.
- Император, - вдруг как то само собой сказалось во тьму; наверное, стоит перед смертью услышать человеческий голос, пусть даже свой, - я часто тебя оскорблял…. Прости, дурная привычка.
Странно. Надеялся на проникновенную речь. Сойдет: все равно никто не слышит.
А моя спасительная «пробка» уже ходила ходуном: дружки снаружи видимо решили перекусить мертвыми приятелями, а заодно проложить себе дорогу к десерту. Нога пнула стальной корпус, зазвенели гильзы.
Винтовка?
Конечно, винтовка. Прямо под моей ногой лежал штурмовой пулемет десанта. Его туша весила добрых тридцать килограмм, а уж лента патронов в мою ладонь длинной….
- Страшно, что пупок развяжется?! А, Валерий!!! – расхохотался я в чадящую смрадом хаоситов тьму трюма.
Да будь благословен тот, кто обронил здесь это оружие! Пусть это будет мое время, еще хотя бы чуть-чуть….
Сноп пламени разметал остатки «пробки», ревущем пламенем вырвался наружу. А я уж несся ему в след, едва удерживая бушующего «дракона» в руках.
Ночь встретила свежестью озона и мерзостью горелого мяса. Пулемет хохотал, и казалось жил своей жизнью. Хаос на миг отступил, как и тьма, которую вновь терзали выстрелы. Адепты отвратно стреляют, но теперь они били в упор.
Боль обожгла плече. Жжение разъело лопатку и забрызгало щеку горячей жидкостью. Моей кровью!!!
Адреналин все еще не давал спуску, и я держал своего дракона, что есть сил проклиная тьму именем своей Валькирии. А ночь огрызалась новыми телами.
Кто то вцепился зубами в мою спину. Рука сама собой перехватила раскалившийся ствол и с розворота перебила череп ретивому обидчику. Глухой удар скосил мне ногу и я припал на колено, едва удерживаясь на краю турели в предсмертном рвении моего пулемета. Тела потоками крови слетали с брони, но плащь тьмы уже смыкал свои полы вокруг моей шеи. И я чувствовал ее, пальцы. Холодные и мертвые, как сталь.
Несколько когтистых лап рванули меня за плечи, и пулемет захлебнулся. Я в последнем рывке описал дугу штыкножом, ощущая как доброе лезвие вгрызается в переплетение тел.
А те уже смыкались надо мною, заливая все вокруг зловонием крови и слюны.
Последним, невесть откуда взявшимся усилием вырываю руку с ножом из вражьих объятий и наношу удар. Самый длинный удар в моей жизни, одновременно поднимая свое тело и стряхивая с себя обсевших тварей….
Время замедлилось…. Совсем как тогда, с парнем в подземном «городе». Нож самовольно продолжает крушить плывущие в тягучем киселе времени глотки, руки и хребты, но меня это уже не интересует. Облака ушли. Так на Кадии часто бывает, перед самым рассветом. И на небе сияли звезды!
Время резко возвращает все на круги своя. Короткий миг перед кончиной. Клубок вражьих тел сбивает меня с ног и я словно оплетенный мерзостью клубок кубарем лечу прочь от валькирии. А за нами наседают новые, разные, страшные.
Перед лицом разверзлись ряды острых зубов, оскаленные, пышущие ядом твари! Люди…. И бес не разберет их! И вот уже в восторженном предвкушении пира впиваются неведомые гогти в мое тело. Руки скованы. Меня сожрут заживо….
Бывает.
Но их объятия были недолги. Сперва я уже подумал, что это Провидение, или Император, или все священное в этом мире разом ниспослало мне блаженное забытье.
Но едкие «копья» алых лазеров не оправдали надежд. Единым хирдом на площадь рвались волонтеры, а я только и мог, что закатить глаза и вспоминать проклятия.



 Кровотечение остановилось. Я лежал на крыле валькирии, одурманенный лошадиной дозой «солдатской панацеи».
Рядом сидели двое. Один был псайкером. Второй – центурионом.
Псайкер оглядывал заполненную солдатами площадь, мы с центурионом курили. Табак был хорошим.
А солнце час назад погасило последние звезды.
- Зачем вернулся? – выдыхаю я вместе с густым сладким дымом, - столько жизней положить…. Ради меня? – ухмыляюсь, - глупость великая.
- Все так, как должно быть, Валерий, - голос центуриона звучит необычно, псайкер молчит – парень вернулся, и я не знаю, что произошло. Знаю одно: случилось то, что должно было случиться. Весь полк поднялся в едином порыве. Атака не была санкционированной. Мы просто поднялись из окопов…. В жизни не видел, чтобы волонтеры дрались так отчаянно.
Все понятно.
«Взял их под контроль, псайкер?»
«Нет, Валерий…. Не знаю. Это случилось само собой. Не вини меня, ты не смог обмануть меня когда мы расстались. Я знал – ты сделал свой выбор».
Он пристально поглядел мне в глаза. Этот взгляд я уже почти не помнил. В тех глазах отчетливо искрилась благодарность и любовь…. Такая, какая бывает лишь у ребенка к своему отцу, чтоли…. Я не мастак в этих вещах разбираться.
«Это случилось само собой».
Киваю, затягиваюсь.
- А что с артиллерией?
Центурион пожал плечами.
- Во всем воля Императора. Они проделали нам проход в линии обороны врага. Фронт был прорван в считанные минуты.
- Все равно, глупость несусветная, - удрученно докуриваю я.
Солдаты на площади отдыхают. Из тел хаоситов уже сложили целые курганы. И еще один – из погибших волонтер. Под перламутровым небом реют стяги черного дыма.
- Не нам судить, - задумчиво буркнул центурион и рассеянно пнул меня локтем; идиот, мне ж больно! – И я думаю, ты стоишь этих потерь. Ранее я знал солдата. Потом воина. А теперь, - он скосил на меня свой тяжелый, угрюмый взгляд, - а теперь я вижу центуриона. Знаешь, Валерий, я никогда не умел спасать солдатам жизни. В моей крови кипит жажда служения императору. Ты другой. И ты окупишь наши затраты.
Улыбаюсь. Бывает же такое. Мрачная валькирия лежит, чернея запекшейся кровью врагов на бронированном теле. Может, и не зря. Хорошая была, ночь. Страшная, но правильная.


Спустя лишь несколько месяцев я смог вернуться к этим событиям. Мы тогда штурмовали Грандхрам Императора, ждали приказа для атаки.
- Знаешь, - буркнул я парню, что задумчиво долбал землю острием меча подле, - я долго думал о том цехе….
Он повел бровью, улыбнулся.
- Ты говорил мне, что империя и хаос: одно и тоже. Может это и так. Человек очень сложное создание. Гораздо сложнее чем эльдары и орки. На них хаос влияет не так. Лишь человек может стать настоящим акколитом хаоса. Собственно, лишь человек может ему успешно противостоять. Это война с тьмою в нас самих. Наверное.
Парень расплылся в улыбке. Слегка перекошенной из-за недавнего шрама, но веселой и хорошо мне знакомой улыбке.     
- А еще говорил, что ты не философ. Да. Я тоже об этом думал. Центурион после боя как то рассказал мне, что хаос как и мы: не может создавать своих паладинов из ничего . И он мог использовать наши цеха мутации чтобы создавать извращенные формы гвардии и звездного десанта. По этому то нас и по слали.
Я задумчиво киваю.
- Но нам дали шанс. И вообще, скажу тебе одну штуку. Только додумался: знаешь почему Империя все же лучше хаоса?
Улыбка парня становиться шире. Я довольно причмокиваю:
- Хаос не делает исключений. Инквизиция…. Ну, ты этому яркий пример.
Зуммер в шлеме начинает трещать. Звучит безжизненный голос приказчика.
Я удовлетворенно встаю, окидываю окопы быстрым взглядом. Дежавю….
- Центурия!!! – как то отстраненно звучит мойсобственный голос, и окопы приходят в движения.
Из них лениво выползают уставшие солдаты.
Прочищаю горло, сплевываю в грязь.
- Волонтеры! Если вы ждете от меня громких речей…, - выдерживаю паузу, -  не дождетесь!
Среди шеренг заблудился короткий смешок. Вот и славно.
- Вы помните как мы действуем. В первой волне иду я, - скашиваю взгляд на парня, - капеллан, и ветераны.    Новичкам не высовываться. Будьте бесстрашны, неукоснительно выполняйте мои приказы, и вы переживете эти двести метров.
Солдаты хмуро кивают. Они знают, что их ждет. Но я знаю лучше.
Хлопаю псайкера по плечу.
- Веди своих парней к разрушенному доту. Оттуда подавите пулеметный огонь и я проведу пехоту к первой линии окопов.
Псайкер кивает.
- Без потер?
- Без потерь.
Обмениваемся коротким ударом кулака об кулак, расходимся.
Уже заняв свое место на бруствере, меня пробирает новый приступ философствования. Вообще то я не люблю думать. Вообще не люблю. Но сейчас….
Высовываюсь. На распахнутой настеж долине уже смыкаются края плаща уроганного огня артиллерии. Узнаю по звуку: сто двадцатые.... Василиски.
Их огнем мне напрочь отшибло память, и я уже не помню, чем можно заниматься в мирное время. Парень тоже забыл. Решил, что его место здесь. Может, это и правильно….
За свою жизнь я преуспел лишь на одной работе, и судя по достижениям подразделения, выполняю ее хорошо. И если у имперских офицеров существует железная традиция давать солдатам шанс умереть за императора…, да плевать я хотел на них.
Потому что, наверное, я немного лучше их. Даю солдатам свой шанс, - шанс вновь и вновь видеть звезды.
Пусть даже это будут звезды над Кадией.


Киев. Декабрь 2010.

Я переступил границу. А за ней....

Оффлайн Bohemienne

  • Активность: 0%
  • Сообщений: 776
  • Спасибок получено: 149
  • Бункерный поэт
    • Просмотр профиля
Re: Звезды над Кадией (по Вархаммеру)
« Ответ #4 : Июня 13, 2011, 02:00:31 »
А мне нравится, черт побери! Правда, со вселенной Вархаммера я знакома только по Википедии и мультфильму "Ультрамарины", так что оцениваю как совершенно непредвзятый читатель)
Никаких уроборосов в нашем серпентарии! (с) не мое
Найдено множество останков быдлозавров. Но все они очень плохо сохранились. (с) тест на логику

Оффлайн Trinn

  • Граф Терронский
  • Элизиец
  • Активность: 0%
  • Сообщений: 3464
  • Спасибок получено: 175
  • Воинствующий эльфийский паладин
    • Просмотр профиля
    • ЖЖ
Re: Звезды над Кадией (по Вархаммеру)
« Ответ #5 : Июня 13, 2011, 13:58:52 »
А я больше по фэнтэзи батлз, но у нас до этого военной фантастики\фэнтэзи раньше вообще не было
Наношу добро, причиняю справедливость

Оффлайн Celeriomir

  • Активность: 0%
  • Сообщений: 377
  • Спасибок получено: 4
  • Graf Zeppelin
    • Просмотр профиля
    • Геральдическая Палата
Re: Звезды над Кадией (по Вархаммеру)
« Ответ #6 : Июня 17, 2011, 08:08:10 »
Bohemienne: большое спасбо за лестный отзыв. Значит, все не зря!  *ROFL*
Я переступил границу. А за ней....