! Добро пожаловать в
Сегодня Марта 28, 2024, 14:27:32

Автор Тема: Рондашьер. Роман.  (Прочитано 6620 раз)

0 Жителей и 1 Гость просматривают эту тему.

Оффлайн Астор

  • Активность: 0%
  • Сообщений: 131
  • Спасибок получено: 5
  • осенняя ведьма
    • Просмотр профиля
Re: Рондашьер. Роман.
« Ответ #15 : Июня 22, 2011, 18:06:12 »
Наконец-то дошли руки. Итак, по второй главе.

"не можете похвастать знанием" - похвастаться
"вьются улочки богатых аллей" - аллея - это такая дорога. Мы же не говорим "улочки дорог", м?
"как бы доложил вам на старобрианском наречии гвардеец" - как доложил бы вам" - иначе не сразу понимаешь, что "бы" относится к глаголу в сослогательном наклонении, а не к союзу "как".
"Парень в роскошной фетровой шляпе" - более органично будет "юноша" или "молодой человек". Парень в фэнтези и историчках все же более приземленное - так можно назвать крестьянина какого-нибудь. А тут у нас аристократ.
"который тоскливо подпирал собой алебарду" - возможно, у меня просто скудная фантазия, но я плохо представляю себе, как можно подпирать человеком алебарду. Как подпирают стеночку - это понятно. Но в том-то и фишка, что на самом деле, это стеночка подпирает человека. Тут нужен все-таки какой-то другой оборот.
"опорочить доброе имя гостеприимности нашей семьи" - опорочить доброе имя гостеприимности... Уже что-то не то, слышите? Ну вот какое у гостеприимности может быть имя? Гостеприимность она гостеприимность и есть. Тут что-нибудь вроде "поставить под сомнение гостеприимство нашей семьи".
"остатки княжей армии заперлось в столице" - остатки заперлись
"...Палома наконец посмела заговорить." - как-то внезапно. Была неизвестная девушка и вдруг резко Палома. К имени следует как-то подвести. Допустим, юноша назовет свою спутницу по имени.
"по ясному и спокойному лицу баронета промелькнула недобрая тень." - Недобрая тень наталкивает нас на мысли о недобрых помыслах владельца лица. Если ему просто неприятны слова, то эпитет лучше опустить. Просто тень.
"Это так странно, ваше происхождения, а я всего лишь дочь оружейника…." Уфф... "Это так странно - ваше происхождение... А я - всего лишь дочь оружейника." Резко появились живые интонации, да?
"пошевелило в груди еще свежий рубец обиды" - задело или потревожило.
"положил он руку ей на плече, предварительно освободив ее от кожаной перчатки" - сняв перчатку, положил руку - или перефразировать как-то еще. В этом виде все звучит весьма двусмысленно.
"но поверьте мне, ничто не ведет ее, ни личная выгода, ни корыстливые или низкие мысли." - Ведет компанию? "За этим не ничего не стоит - ни личной выгоды, ни..." Или как-то так. Да, и мысли - корыстные.
"прикрыл тюльпан ее розовых губок кончиками пальцев Баронет" - перегружено. Облегчается простой перестановкой слов: "баронет кончиками пальцев прикрыл тюльпан ее розовых губок". А еще лучше не губок, а губ; а еще лучше не тюльпан розовых губок, а розовый тюльпан. Но это дело вкуса, да.
"И не обратил бы внимание, если бы не имя мужа, что значилось напротив исключительно элрийской фамилии невесты." - и у меня тут, в связи также с последующим выводом,
возникает вопрос: и что он этим хотел сказать? Или эти ваши "благородные" встречаются исключительно в Велебрии, а в чужих королевствах их не бывает?
"-  Но… Гергио. Это." - вот тут будет уместно многоточие. Иначе ваша девушка кажется весьма косноязычной.
"покачала она головой, разметав выбившиеся из-под чепца рыжие пряди" - это как головой надо покачать?.. Пардон. Но как-то... Растрепала она их, что ли... Никак не разметала.
"Мадмуазель выпрямилась." - Девушка, Палома или как угодно еще, но не мадмуазель. Мадмуазель - это обращение. И мне одной кажется, что чисто французское обращение звучит в вашей псевдоиспании дико?
"Лицо ее обрело официальную маску" - превратилось в равнодушную/каменную/какуюнибудь еще маску.
"Гулкое и громкое, хотя голос герцога в тот миг был как всегда мягок и спокоен." - противоречите сами себе. Имели ввиду, что Гергио спокойный голос отца показался громким? Так и пишите.
"священной Традиции, старой как сама Велебрия" - лучше "древней"
"Очень уж хотелось наконец-то использовать шпагу по назначению." - никакого логического перехода, никаких предпосылок для данного утверждения.
"Небрежно бросив фразой" - фразу
"- О всем! Принципиально о всем!" - Обо всем. Аристократы тоже какие-то косноязычные...
"как бы напущенной" - напускной, если уж на то пошло.
"Чувство гордости в груди приняло ощутимые формы" - это тот случай, когда я не могу внятно объяснить, почему так писать не нужно. Подберите иную метафору.
"бок словно очнулся из спасительного онемения" - от

Отдельно. Когда вы в самом начале главы описываете местность, у меня лично картинка получается очень смутная и рисуется со скрипом. Возможно, стоит как-то с описанием поработать.
Далее. Встает вопрос о целесообразности вставки куска с пояснением об этом самом Ярдисе конкретно в данной главе. Может быть, стоит обойтись двумя-тремя фразами? Если в будущем героев романа занесет в Ярдис, лучше будет рассказать о нем там, чем нагружать читателя информацией сейчас.
И там же, в эпизоде на мосту, у вас гуляют времена - то настоящее, то прошедшее. Повествование стоит вести в одном времени. Конечно, существуют всякие приемы и бла-бла-бла, но это не тот случай.

И, да... Это не вычитанный текст(
И знаки после многоточий меня убивают.

Дальнейший разбор не обещаю, но все может быть. Вообще, это достойно уважения, что вы готовы выкладывать главы даже в отсутствие комментариев со стороны читателей и критиков)
« Последнее редактирование: Июня 22, 2011, 18:08:24 от Астор »
...но оба мы знаем цену слов и горечь не прожитых встреч.

Оффлайн Celeriomir

  • Активность: 0%
  • Сообщений: 377
  • Спасибок получено: 4
  • Graf Zeppelin
    • Просмотр профиля
    • Геральдическая Палата
Re: Рондашьер. Роман.
« Ответ #16 : Июня 22, 2011, 20:31:13 »
Огромное спасибо за вычитку - с изменениями собственного текста проблем не имею, но вот с упрощениями (философский таки ломает :_(). Действительно - все замечания очень дельные и справедливые.
На счет замечаний по композиции - тут пока все достаточно сложно ведь те же упоминания о Ярдисе будут скользящей темой которая в конце концов и всплывет в самом конце книги, посему - может они еще требуют доводки по форме, но их присутствие не праздная прихоть  поиграть в стратега).
 В остальном действительно стоит поработать.

А на  счет отсутсвия коментов.... Вообще то это хорошая история. Я не могу сказать что все придумал... оно как-то само собой. Начинал идти в никуда, а оно как пошло своими ногами - успевай записывать) Во многих моментах. Но то что уже воплотилось как законченный, пусть и черновой роман, настолько масштабно и многогранно, что я как маленький человечек просто не могу себе позволить скрыть это в тумбе стола. Тем более что "это" уже готовиться к изданию по крайней мере в качестве книги  по первой части (увы - уже не мной. точнее - не только мной). А всего чего я хочу - чтобы кто-то почувствовал тоже, что чувствовал я когда переносил на бумагу историю исхода народа Велов из Бриании. 
« Последнее редактирование: Июня 22, 2011, 20:41:47 от Celeriomir »
Я переступил границу. А за ней....

Оффлайн Celeriomir

  • Активность: 0%
  • Сообщений: 377
  • Спасибок получено: 4
  • Graf Zeppelin
    • Просмотр профиля
    • Геральдическая Палата
Re: Рондашьер. Роман.
« Ответ #17 : Июня 28, 2011, 19:47:30 »

Глава пятая

Отцы


Вечернею порой, когда газовые фонари начинают тихо посапывать, зажигая свой голубовато белесый свет, а на широкой мостовой проспекта появляются благородные пары в вечерних платьях, ничто не может потревожить традиционного спокойствия Серпентиния.
Молодые люди напускают на лица надменную важность, выдавая свою истинную природу лишь пылкими взглядами. Благородные кассионарии, которые уже успели обзавестись не менее благородными женами, щеголяют богатым оружием и не менее драгоценными украшениями своих избранниц. А незаметная на первый взгляд стража карабинерии скрывается в тени, позвякивая голубоватыми камнями-детекторами на тонких цепочках: проверяя магическую чистоту самого охраняемого места Велебрии: острова Серпентиний.
Так было всегда, сколько стояли древние стены Великого города.  Пока один нахальный юноша этого не нарушил.
Он шел скорым шагом, сбиваясь с ноги и заметно нервничал. Пахло от него вовсе не модным нынче розмарином а отвратительным кабачным перегаром, и выглядел он очень неряшливо.
Несколько проходивших мимо пар даже не узнали в нем сына и единственного  наследника герцога де Варда. Уж больно не соответствовал он своему положению баронета: камзол изрядно потрепан, башмаки грязны а кружева рукавов свисают лохмотьями. Совершенно немыслимо для баронета дома Вардалл.
Гергио спешил и заметно нервничал. Он не стал долго объясняться с офицером мостовой охраны, который встревожено поинтересовался, все ли у него хорошо. Он, не замечал взглядов, от которых еще вчера мог пробрать холодок стыда и робости. Он также старался не замечать подозрения в глазах бдительных агентов карабинерии. А тем более - презрения и насмешки на лицах своих сверстников, бывших сокурсников и ныне – будущих кондотьеров, которые тут же заразили своим примером юных дам, заставляя их звонко хихикать, пряча улыбки под веерами.
Среди сверстников Гергио и так гуляла слава о нем, как о человеке с ветром в голове и шпагой вместо того, чем привыкли думать сознательные аристократы.
Он спешил домой. Еще не осознавая содеянное, его разум судорожно цеплялся за остатки здравого смысла, сжимая нервы, словно пучок соломы. Он убил людей! Впервые в своей жизни, в пьяном угаре! в недостойном районе! среди грязи и невежества, бесславно и бессмысленно!!!
В кабачной драке…. Как злосчастный бандит из детской сказки.
Когда дурман алкоголя  рассеялся, и восторг боевого куража перестал быть единственной истиной бытия, он все осознал. И ему стало стыдно.
Нельзя сказать, что он не был морально готов к этому. Образование и выучка юного баронета готовили его к кондотьерии. То есть ко всему, что мог приподнести бой, но не тому, что наступает после. И теперь его тошнило, терзало и рвало изнутри так, что казалось, не выдержит наружная оболочка. Он шел домой и как мог, держал себя в руках, но отпечаток недавних событий был сильнее.   
- Ваше превосходительство, - подбежал к нему взволнованный дворецкий, когда он поднимался по мраморным ступеням резиденции Дома Вардалл, - с вами все…?
Резкий взгляд Гергио дал ответы на все вопросы.
Он ни видеть, ни слышать никого не хотел. 
Вернувшись к себе в комнату, которая располагалась в одной из выходящих к морю башенок, юноша обессилено осел на стул. Осмыслить все недавние события было сложнее всего, на что он теперь был способен. Шпага в испачканных ножнах и измазанный чужой кровью клинок были тому веским напоминанием.
Теперь Гергио действительно осознавал: выхода не было. Мир, в котором он жил, общество, в котором вращался навязало ему правила, при которых любой расклад был теперь для него проигрышным.
И он проиграл. Ему не стать мужчиной, ему не быть продолжателем рода Вардалл, и поскольку он – единственный наследник герцога, его Дому не суждено более существовать. Тысячелетняя история знаменитой фамилии должна прерваться на нем. Все кончено.
Таковы правила игры. Традиция выиграла, впрочем – как и всегда. Последний козырь в руках его отца: старший брат Арреций, был разыгран на поприще конфликта между князем Фиденваля и белвутами. Его не стало, как и Фиденвальского Княжества.  Погиб в бою, защищая своего нанимателя. Без Арреция вся партия дома Вардалл теперь виделась для Гергио провальной.
Юноша схватился за шпагу, рванул застежку пояса и отшвырнул оружие в дальний угол. Клинок с лязгом и грохотом врезался в старинный доспех, который тут же рухнул, сотрясая воздух бессмысленным железом.  Стул под Гергио опрокинулся, и от рывка парень чуть было не потерял равновесие. Нет, он не был ровней Аррецию.
Прямодушный, уверенный в себе, честный и справедливый, настоящий де Вард Арреций шел на войну, чтобы стать героем и прославить фиолетовый плащ фамилии! Именно он должен был стать наследником.
Арреций был кумиром Гергио, которому в ту пору исполнилось четырнадцать. Но четыре года назад пришла мрачная новость: Фиденваль пал. И на этом закончилась его сказка о славном воине и непобедимом кондотьере.
С тех пор Гергио больше никогда не видел, чтобы отец улыбался. Нет, речь не идет о усмешке или напущенной маске благожелательности, которой требует светское общество. Но настоящая, искренняя улыбка более не посещала печально-серое лицо герцога.
Радость словно покинула дом Вардалл. Будущее больше не казалось светлым. Вскоре из резиденции съехали все братья Беоция, которым по традиции следует жить в фамильном гнезде. Молчаливый и суровый барон Руад сослался на срочные дела в провинции, - там где у де Вардов никаких дел отродясь не было. Извечный щеголь Элохай покинул резиденцию даже не потрудясь  объясниться. Но самым досадным для Гергио был отъезд ветерана множества наймов, знаменитого вояки – барона Передира, чьи истории так часто помогали юноше избавиться от будничной тоски. Его отъезд был полной неожиданностью – Передир пришел в кабинет Беоция, на все расспросы пожимал плечами, в конце обозвал фамильный особняк дома Вардалл унылым колумбарием, и уехал.
Больше вестей от любимого дядюшки не поступало.     
Даже будучи еще наивным юношей, баронет ощущал: Десятый Дом умирает. Единственной надеждой был его первый наем. То, что пройдя инициацию, он сможет занять место погибшего брата и возродить увядшие стены, оживить геральдический цвет и показать врагам, а особенно этим напыщенным Виркам, кто такие де Варды и чего стоит их фамилия!
Но теперь особняк действительно напоминал ему названный склеп.
Звездное небо над морем в окне его комнаты,  грязный, пропахший мрачными переулками Сомнолиенто камзол и испачканная в чужой, бессмысленной крови, шпага – это его нынешний мир.
И сам он, - недостойный даже сострадания, простого сочувствия! Умудрился унизить себя в своих же глазах.
Дверь за его спиной отозвалась тихим стуком. В тусклом свете единственного светильника, зажженного как дежурный - на случай если хозяин вернется, арка двери расплывалась, почти сливаясь с обшитой деревом стеной.
Раздался уверенный голос старика.
- Гергио, я могу войти?
Это был герцог.
- Конечно отец, - ответил юноша,  немного помедлив.
Только моралей герцога ему и не хватало!
Фигуру Беоция нельзя было не узнать даже при тусклом освещении. Рослый плечистый мужчина с уверенными и в то же время мягкими движениями сразу наводил на мысль о искусном фехтовальщике. И следовало признать, – Беоций де Вард был лучшим в Велебрии по части боя с рондашом и шпагой. Наверное, именно этого не мог простить ему доблестный, но гордый Варций де Вирк.   
Взгляд отца был внимательным и непроницаемым.
- Вижу, у тебя был тяжелый день.
Гергио подавил желание выругаться.
- Не более чем остальные, и не менее предыдущих.
Юноша вытянул спину, стараясь преодолеть депрессивную сутулость. Герцог нахмурился и прошелся по комнате. Мгновения тишины растворялись во тьме окончательно выгоревшего вечера, но Гергио прекрасно понимал: темные пятнышки на кружевных манжетах и воротнике  можно было разглядеть и теперь.
Беоций был опытным бойцом, и вряд ли мог упустить это из виду. Но отвернулся, нарочито глядя в окно.
- По улицам поползли слухи. О том, что некий баронет уличен в недостойном поведении.
- Слухи всегда имеют свойство ползать по улицам. Какими бы они ни были.
Герцог перевел взгляд на сына. Лицо его было спокойным, и только легкое искривление брови могло выдать знающему человеку его внутреннюю озабоченность.
- Да, ты прав, - его взгляд сполз с лица Гергио и продолжил блуждать по комнате, - но не часто услышишь об удивительной паре: благородном юноше и простолюдинке, которые рука об руку гуляют по Isola dei Serpenti, не боясь при этом молвы и осуждений. Уж не говоря о том, что взаимные чувства меж ними опаснее пожара в пороховом погребе. 
Гергио криво улыбнулся. Нечего было думать скрывать походы на Серпентиний с Паломой. Хотя, кому какое дело!
В груди родилось дерзкое желание: сказать все как есть. Он боялся отца, боялся его авторитета и более всего – его спокойной и непоколебимой уверенности. Но теперь страх и уважение не было помехой.
Неожиданная дерзость сама находила нужные слова:
- Ваше высочество, а слухи иногда не врут.
Беоций хмыкнул, прошелся по комнате и опустился в угловое кресло, рассеянно разглаживая седые усы.
И неожиданно спросил:
- Она хороша?
- Кто она, отец? – кривая усмешка на его лице выровнялась.
Со стороны Патрония донеслось десять ударов колокола.
Беоций говорил спокойно:
- Девушка, о которой говорят слухи. Если ее избрал благородный, значит, она должна быть неотразимой внешности и изящных манер.
Юноша пожал плечами, в бессознательном стеснении пряча ладонь под камзол.
- Не обязательно. Иногда достаточно чтобы избранница была честна с собой и своим кавалером. И все.
Повисшее в комнате напряжение становилось все более осязаемым. Гергио дико устал. А усилия, с которым давался ему подобающий тон и манеры, грозило измотать окончательно.
 Однако герцог не спешил оканчивать беседу с сыном. Последнее время они общались слишком мало.
- Но благородный должен также придерживаться слова традиции. Иначе – какой же он благородный?
Баронет обернулся к столу. Отец и так не глядел на него, продолжая блуждать взором по  разнообразному интерьеру апартаментов сына, разглядывая оружие на стенах, книжные полки с фолиантами, картами и рукописями. Перевернутые доспехи в углу. Шпагу, что тускло, сверкала гардой в свете лампы….
Юноша не мог более удерживать маску бесстрастного равнодушия. Не хватало еще сорваться и перейдя на повышенный тон выложить отцу все свои мысли. Хотя….
- Благородному пристало блюсти традицию, отец.
- Ну, так в чем же дело?
Гергио круто развернулся. Время недомолвок прошло. Все ведь и так кончено, к чему томиться!
-  А в том, что сам глава семьи претит ему делать это!
Беоций оценивающе поглядел на сына.
- Я не запрещаю, - он едва заметно улыбнулся, - ты свободен. Садись на первый корабль, и вперед, к славе и подвигам. Но без моего благословения.
Гергио едва рот не раскрыл от удивления. Чего-чего, а таких слов он от отца не ожидал. А Беоций продолжал. Спокойно, и как ни в чем не бывало.
- Пока еще герцог я, и я хочу оставить тебя на год в Велебрии. Не из-за старческой прихоти или простой вредности нрава. Просто, насколько подсказывает мне мое чутье, а оно еще ни разу меня не подводило, так будет лучше для Дома.
Юноша прищурился. Его наглость так и распирала сказать:
- Это не то ли чутье, что недавно заставило вас потратить всю казну Дома на пропасть непотребного оружия?
Беоций улыбнулся и пригладил усы.
Герцог улыбнулся! Искренне! Гергио едва со стула не упал от такой новости.
- Я сделал то, что считал нужным. Я же герцог? Да и считаю что вооружений никогда не бывает мало. А тут еще и разные слухи….
- Отец, слухи ведь здесь не причем. Прошу прощения, что лезу в ваши дела, но ответьте мне искренне: неужели наши дела в среде остальных Домов так уж плохи? Чтобы покупать мушкетов и артиллерии, которых бы хватило на три пехотные терции, нужен повод более весомый, чем просто предчувствия.
Беоций уклончиво повел головой.
- Не три. На полторы терции может и хватило бы, но не на три. Как раз чтобы в случае чего защитить Эль-пико со стороны Серпентиния….
- Отец! – Гергио уже не мог контролировать бурлящих в груди эмоций, - Как теперь я должен относится к твоим решениям, после того как ты только что заговорил о гражданской войне с Великими Домами! Это же святотатство!
Беоций нахмурился.
- Гергио, я не хочу посвящать тебя в грязь интриг, которая нынче по уши затопила зал заседаний Совета Десяти. Но и тебе должно быть известно мое обострение отношений с Варцием де Вирком. Кроме того, герцог настраивает против меня остальных. Положение нашего дома осложняется еще и тем, что он представительствует Северным Когномератом, а это автоматически ставит на его сторону дома Венг, Хнак и Хиам. Если ему удастся склонить на свою сторону Южную Когномию, то даже мой союз с Эсинами уже не сыграет решающей роли, - он покачал головой, - и тут уж не поможет никакое оружие. Я наполнял наши арсеналы по другой причине. Придет время, и ты все узнаешь. А пока, я прошу тебя остаться еще на один год. Вот и все. Ты можешь просто поверить старику?   
- Остаться еще на год, - фыркнул баронет, -  Но если наше положение настолько плачевно, то не лучше ли мне быстрее войти в наследственные права?
Гергио осекся. Лишь сейчас он понял, как страшно прозвучала эта опрометчивая фраза. Но суть была другой: будь он инициирован, то мог бы на полных правах представительствовать дом Вардал в качестве законного наследника. А это бы моментально укрепило авторитет Беоция в глазах остальных Домов.
Но герцог понял.
- Я просто пекусь о твоей безопасности. У меня острое чувство, что последующие месяцы будут решающими. И не смотри на меня так, не только интуиция этому виной. Последнее время приходят тревожные донесения от гвардейцев, патрулирующих наш район. Некие подозрительные личности стали интересоваться клоаками Эль-Пико. Это меня настораживает. Так же, регулярный флот недавно покинул порт Кварди. А это может означать лишь одно: либо мы с кем то воюем, а уж об это бы я прознал сразу. Либо - пираты. Как понимаешь, остается второе.
Гергио вопросительно вздернул бровь. Беоций потрудился объяснить.
- Слишком уж много досадных событий одновременно. Вот мне и нужен человек, которому я смогу доверять и на которого, - он положил руку на рукоять шпаги, - положусь в трудный момент.  Кроме того, следующий год мне видится для твоего наема более удачным. Пламя войны на континенте понемногу угасает. Возникает потребность в настоящих кондотьерах. Не пушечном мясе которое бросают в той мясорубке, что ныне называют сражением….
Неожиданно к горлу юноши подкатил горький ком обиды.
- Ты и Арреция считал пушечным мясом?
Тень опустилась на комнату, поблекло лицо герцога, потухли глаза баронета. Последние слова были явно лишними. 
Наконец, Беоций встал, заложив пальцы правой руки за широкий тесненный пояс.
- Я тоже скорблю о нем. И я не позволю чудовищу реконкисты поглотить моего последнего сына!
Гергио отвернулся, разметав и без того растрепанный хвост волос.
- Простите, ваше высочество. Я не должен был…. Просто, у меня возникли сомнения.
Беоций бесстрастно поглядел на сына.
- Ну, так посвяти же в них старика.
Баронет понимал чем чревато его признание. Но отступать было некуда – в конце концов он сам загнал себя в угол, а врать отцу теперь было бы крайней глупостью.
- Я…, я нашел документы. О браке одного из наших предков. Там есть очень подозрительная нестыковка с генеалогическими древами других домов. 
Беоций прочистил горло и заметно оживился.
- А что, и такие были? – с нотками иронии спросил он.
- Да. Документ о вступлении в брак герцога Асиния. И представляешь – фамилия его супруги совсем не велебрианская. Я бы сказал больше – элрийская!
Беоций, вмиг переменился. Маска спокойствия сошла, и теперь на лице играла очевидная встревоженность.., и еще…. Еще что–то. Гергио не мог разобрать.
- Теперь, баронет, - герцог перешел на непривычный для него официальный тон в обращении к сыну, и от этого юноше стало не по себе, - вы знаете причину нелюбви Варция к де Вардам. Испокон веков наши семьи были соперниками, а теперь у Вирков появился повод для ненависти.  Он считает, что именно мы виновны в бедах, которые постигли Великие дома. Что именно наш род посеял зерно растления благородной крови, и теперь оно дало свои всходы.   
 Юноша молча осел на стул. Такого заявления он не ожидал.
- Но как…, - едва слышно прошептали его губы, - неужели кто-то из де Вардов, из защитников и предстоятелей, мог по-настоящему нарушить традицию! Неужели именно наш род повинен в смерти матери….  Невозможно!
Сын с ужасом посмотрел на отца:
- Так это все-таки свершилось! Я то думал нестыковка указывает лишь на то, что традиция ошибается!   
Герцог протяжно вздохнул, подошел к опрокинутым доспехам и поднял шпагу сына.
 - Не знаю, мой мальчик, не знаю. Но в одном уверен – ты пока должен оставаться подле меня. 
Потускневший от бурых пятен клинок покинул ножны и холодно сверкнул в руках герцога. Беоций медленно провел большим пальцем по запятнанному лезвию.
- Ты мне нужен как никогда. Мне и дому Вардалл. Как бы там ни было, - он перевел взгляд на сына, - поверь. Хотя бы сейчас. 



Мельница была внушительным трехэтажным зданием в форме цилиндра, немного сужающимся к вершине. Теперь Фидель понимал, что за шум тревожил его все это время. Не смотря на толстые стены из известняка было слышно как работают в основании жернова и крутятся огромные, обшитые парусиной лопасти.
Было глубокое утро. Они сидели на резной лавке и беседовали. Фидель чувствовал себя гораздо лучше и сам изъявил желание выйти подышать свежим воздухом.
- Ну как, хорошо я придумал? – спросил Эстен, потрепав офицера по плечу, - а чего думаю, отдельно дом строить, когда есть мельница. Поворотный механизм для фундамента из Арбланша заказывал. В тысячу велариев мне обошолся! Лучшие мастера делали, целую каравеллу фрахтовать пришлось, чтобы потом его довести. Зато теперь эту громадину легко ручкой повернуть, в сторону ветра. Да и вид из окна не надоедает.
  Старик весело рассмеялся, глядя на улыбку Фиделя. Признаться, Бравенкуру все нравилось: и эта мельница, и ее хозяин, и образ его жизни. Тихо и мирно, никому не мешая и не путаясь в столичных интригах да не нося тонкой кольчуги под колетом – авось кто агрессивный из-за поворота лезвием блеснуть решит.
- Хорошо здесь у вас, - взглянул он на старика, щурясь от слепящего утреннего солнца, - я даже не знал, что где то существует мир не похожий на Велебрию. Где люди живут не так, как привыкли жить в столице. Сам я никогда и негде не был, ничего не видел. Это, вон, благородным ездить положено по странам всяким. Традиция велит….
- А вам значит, велит сиднем в городе сидеть? – с улыбкой спросил Эстен, забивая трубку табаком, - юность на то и юность, чтобы мир повидать.
Фидель нахмурился, проведя пальцами по усам.
- Да уж. Я вон повидал мир, что называется. Вы когда-нибудь людей теряли?
Старик выпустил кустистое облако дыма, задумчиво провел рукой по густой гриве волос.
- Друзей, - да. На войне всегда так – кто-то кого-то теряет. Потому, может, и злые все такие с войны возвращаются. Но если ты имеешь в виду своих людей. За которых как бы в ответе….
Старик отрицательно покачал головой.
Немного в стороне на обсаженном кустарником заборе сидел ястреб Фиделя, с интересом разглядывая окрестности. Офицеру показалось, что блеск карих глаз птицы словно изменился: стал менее встревоженным. Очевидно, она как и молодой человек чувствовали здесь себя спокойно. Почти как дома.
Но мысли Бравенкура были все-таки мрачны.
- На мой отряд напали из засады. И я уверен: напали зная, кто мы и сколько нас. Миссия была секретной да вот….
Фидель сжал руками голову. Противоречивые чувства спазмом сжали грудь. Боль утраты, тоска и желание выговориться требовали слов, но профессиональное чутье заставляли заткнуться. Подозрение, что деревенские жители могут сотрудничать с повстанцами, все еще не улетучилось. Сыграть можно было все что угодно: даже искренность. Тем более что власть Патриарха и Десяти здесь очевидно уважением не пользуется. Фидель карабинер, а значит должен молчать.
Молодой человек поднял глаза. Старик молча кивнул.
- Я понимаю твою боль, сынок. Это тяжкое чувство, особенно когда теряешь кого-то в первый раз. И сейчас тебе кажется, что все произошло по твоей вине. Но как бы там ни было в действительности, ты жив. Альмурийский ястреб, - Эстен указал чибуком в сторону птицы, - простых людей в спутники не выбирает. Об этих птицах сложено множество легенд. Часть из них конечно байки, но в одном я уверен точно.  Если ты жив, и ястреб избрал тебя в попутчики, то поверь мне, это чего-то да стоит. Не зря же Тринадцатого Патриарха рисуют с ястребом на плече! И на патриаршем стяге тоже ястреб.
Он многозначительно тыкнул пальцем в небо и лукаво улыбнулся. Очередная струйка табачного дыма заструилась под густыми усами.
- Куришь?
 Фидель оживился. Но не из-за курева.
 - Ей богу, господин. Сказки мне рассказываешь, чтоб я тут тебе меланхолию не разводил?
 Оба весело хохотнули.
- На моей памяти впервые альмуриец к человеку прибился. Вот так вот. 
Офицер пожал плечами. Старик постоянно что-то не договаривал, но Фидель уже успел к этому привыкнуть. Ветеран все-таки, - чего только война с людьми не делает.
- Так что, господин офицер, у вас теперь нет иного выбора, как найти и покарать виновных. Упрекая себя, вы этого не сделаете. От упреков только голова болит, уж поверьте мне на слово.
Какое-то время сидели молча. Фидель все думал, думал, вспоминал вечерний разговор. А мельник курил, следя прищуренным взором за мерно вращающимися лопастями.
- Вы вчера упоминали о пиратах, - выпрямился юноша, разминая затекшую и все еще болящую спину, - точнее, упоминал тот старик, коморщик иль как там его…. Не представился.
- Элберт. Агрус Элберт, канонир осадной артиллерии, ныне деревенский коморщик.
- Да-да. Так, что это за слухи? Как то все нескладно. Последние пиратские набеги закончились при Сорок Восьмом Патриархе: их же тогда объединенные силы Патриаршего флота и Великих Домов смели. Сам Патриарх в том бою погиб, вместе с линкором и всей командой. Пороховой погреб вроде взорвался….
Фидель поскреб затылок, припоминая написанное в последнем томе «Истории Велебрианских».
Эстен поднял густую бровь, вытряхивая трубку о резной подлокотник лавки.
- Это было масштабное нападение, и цель его была – завоевание. А пираты то никуда из наших вод и не девались. Близь Брианского Острова есть много островов более мелких, где удобно прятаться. Велебрия всегда славно торговала, поток кораблей не прекращается и ныне. Конечно, большая часть товаров идет в столицу, но есть и другие города королевства. Морские маршруты на континент из Арбланша и Велебрии хорошо охраняются в виду их стратегической важности. А все остальные, - он пожал плечами, - почему бы и не грабить. Особенно если ни регулярный флот, ни один из Великих Домов и пальцем при этом не пошевелит. В прежние времена пиратов здорово гоняли. За всем следили Венги и Хнаки, их летучие эскадры быстро настигали всякого, кто посягнет на мирных торговцев. А сейчас они заперлись в городах и столице, и им нет дела до того, что не касается их карманов. В этом то и проблема нашей страны: всем друг на друга наплевать.
- Но, - Фидель потер заштопанную заботливой рукой Сельвии бровь, - коморщик говорил так, будто они являют реальную угрозу. И этот легендарный…, как его, - Феликс Альрот вроде?
Мельник нахмурился, постучав себя пудовым кулаком по колену.
- Конечно! Я и сам встревожен. Ведь до этого пираты даже приблизится к нашему побережью не смели, а теперь иной раз могут зайти на несколько десятков миль в глубь суши, ограбить пару деревень, да еще и людей перебить.
- Невозможно! – порывался было вскочить офицер, но резкая боль в груди и ушибленные ноги не дали этого сделать, - Невозможно…. Я бы знал. Я ведь карабинер, я должен был об это знать! Это невозможно скрывать! Пираты посреди королевства – неслыханно!
Эстен пожал плечами.
- Конечно неслыханно. Может твоему начальству очень даже и слыханно, но оно себе молчит. Специально.
Бравенкур хотел было возразить, но удержался. Засада уже пошатнула его веру в чистоту помыслов командующего карабинерии, а слова ветерана лишь подтверждали это.
- Тебе нужно понять, что Велебрия вся, от клоаки до вершины патриаршей башни Патрония пропитана духом интриг и лицемерия. Вот поэтому-то я и живу здесь, в деревне. Думаешь, я бы не хотел, чтобы моя дочь имела более пристойную компанию, чем местное общество? Да я бы все отдал, лишь бы Сельвия могла общаться с офицерами, учеными, светскими дамами. Учится у них, постигать науки, словом жить той жизнью, которой она заслуживает! И я мог, да, я мог подарит дочери эту жизнь! У меня были деньги, чтобы поселится в Велебрии. И не в вонючем Сомнолиенто, а где то попристойней!  Но пойми – этот город давно уже не тот янтарный, блистающий славой, которым был в прежние времена. Он отравлен, и закрыт, потому что сам пожелал вариться в собственном соку! Потому что отринул свой народ и свое королевство. А в стоячих прудах вода загнивает….
На последней фразе голос старика сорвался на хрип и затих. Эстен разжал ладони, удрученно опустил глаза.
- Мне сложно что либо сказать… - попытался разрядить воцарившееся напряжение Фидель, - я, наверное, действительно ослеп, но Велебрия полна хороших людей. И там есть на кого ровняться. Мой отец и мать – честнейшие люди. Отец правдо много пьет….
- Да, я же не об этом, - смягчился Эстен, положив свою широкую, мозолистую ладонь на плече юноше, - просто, я и сам люблю Велебрию. Я люблю ее, как любит любой велебрианец.  Любой крестьянин – да спроси кого угодно!  Даже старик Агрус, хоть и поносит Патриарха и Совет на каждом повороте, но случись что…. Да я могу поклясться, он будет первым среди тех, кто запишется в ополчение не смотря ни на болячки, ни на годы. Велебрия – прекрасная страна. Удивительное создание людей и  магов древности, которая дарит мир своим жителям. Не в пору растерзанному войной континенту. Но она больна, и я…. – он задумчиво пожал плечами, - Я не знаю, как ее исцелить. Я ведь простой мельник. Вчера за ужином мои друзья пытались сказать тебе нечто важное, но так и не смогли. Не ищи среди простых велебрианцев изменников или повстанцев. Мы – верные подданные Патриарха, и клянусь тебе, это правда. Но будь у нас силы донести это им, - он кивнул в сторону затерявшейся на горизонте полосы столичного пригорода, - чтобы там о нас вспомнили! И о наших проблемах. 
Птица вдруг громко вскрикнула и поднялась в чистое небо, почти мгновенно превратившись в точку. Легкий бриз с моря прекратился и лопасти мельницы замерли. На миг в окне второго этажа показалась Сельвия, бросила робкий взгляд на мужчин и тут же исчезла, будто легкое наваждение.
Фидель почувствовал себя непривычно. Противный червяк подозрения вдруг исчез, и ему захотелось просто поверить этому старику. Ведь он-то не лжет, и каким-то внутренним чутьем карабинер понимал это.
И Бравенкур кивнул. Сперва неуверенно, но потом резко и четко, словно кивок этот ставил подпись на незримом документе.
- Мне…. Мне нужно в столицу. Действительно пора. Я вам безмерно благодарен, и…
- Еще рано, - спокойно отрезал ветеран, вставая с лавки, - ты еще слаб и болен. Твоему телу следует вернуть былую форму. Я не позволю тебе выступить в таком состоянии.
Он заспешил к умощенному под двумя старыми вишнями сараю, жестом призывая следовать за ним. 
Створка ворот скрипнула, пропуская лучи света в лишенное окон деревянное сооружение.
- Ты хорошо владеешь шпагой?
Офицер пожал плечами.
- Пока не жалуюсь.
- Правильно, жаловаться должны твои враги. Но есть и другое оружие.
Немного погодя мельник вышел, сжимая в руках длинный сверток промасленной ткани.
- Шамшир, - пояснял он, извлекая длинный клинок в изогнутых ножнах мягкой кожи, - оружие народов востока. Не смотри на меня так, я никогда не бывал в тех краях. Эта сабля.  По крайней мере так называли ее местные. Она досталась мне во время похода на Соргулу-Хольго. Я сам попервой не понимал как такой, эмм, длинный нож можно эффективно использовать в бою.
Офицер недоверчиво покосился на извлеченное из ножен  тонкое лезвие. Старик сделал несколько молниеносных оборотов. Клинок со свистом рассек воздух, звеня великолепной сталью.
- Они весьма популярны в тех краях. Еще более популярны на Востоке, но там, как известно, никто не бывал. По крайней мере, не возвращался, чтобы потом об этом рассказывать.  Это оружие совершенно не похоже на шпагу. Оно не предвидит быстрых выпадов, фехтование им скорее напоминает танец, чем шквал и порывы прямого клинка. Тем более – в твоем состоянии упражнения со шпагой способны навредить неокрепшему телу.
- Но, - Фидель вновь пожал плечами, - я не думаю что упражнения с…. С этим оружием мне как то помогут.
Эстен отмахнулся.
- Нет ничего лучше, чем пофехтовать после болезни. Твое тело скорее вспомнит, кому оно принадлежит! Ты офицер, друг мой. Офицер хороший, и я не хочу, чтобы по возвращению столица тебя проглотила, даже не прожевав! Думаешь, тебя там ждут как героя?
- Но, мне нечего бояться. Я уважаемый карабинер, что мне может грозить….
- Да от твоего случая просто разит предательством! - гаркнул старик, но тут же поправился, - То есть, я конечно простой солдат и мельник, но не дурак. И я вижу, что в этой ситуации с тобой именно так и поступили. Тебя предали, - тебя, и твоих людей. Мне плевать, что-то была за миссия, и какое дело привело ваш отряд в горы. Но одно мне ясно как солнце поутру. Ты слишком молод и неопытен, а судя из твоих слов, вас было слишком мало чтобы искоренять партизан. Несколько всадников даже разбойников бы не испугали. Да в мои времена в разведывательный разъезд отправляли людей больше, чем в ваш рейд!
Фидель напрягся. Откуда старику могло быть так много известно?!
-  Постойте. Я не рассказывал вам о том, что мы были одни….
- Да склероз и забвение! Зачем говорить если некоторые вещи просты и очевидны. Будь вас много, то об этом бы трубила вся округа. К тому же здесь военных отрядов, я уже упоминал, лет двадцать как не видать. И с чего бы это добрым карабинерам заниматься работой, которую должна выполнять армия? Скажи? Вы были одни! И от вас явно хотели избавиться.
Бравенкур нахмурился, потирая штопаную бровь. Действительно, либо мельник был очень прозорлив, либо талант Фиделя быть шпиком действительно оставлял желать лучшего.
Эстен примирительно развел руками:
- Не стоит играть со мной в недомолвки, господин капитан карабинерии.  Я хочу помочь вам. Я не повстанец, и не агитирую вас выступить против королевства. Я просто призываю смотреть на все сбросив пелену слепой веры.
Фидель почувствовал себя загнанным в угол. Но не словами мельника: весь набор обстоятельств ставил его в незавидное положение.  Произошедшая с его отрядом трагедия с каждым разом казался все подозрительнее.
- Я знаю. Я согласен с вами. У меня были мысли на счет того, что нас могли предать, или подставить.
Эстен вздохнул. На его округлое лицо вновь вернулось былое простодушие.
 - Ну, вот и славно – улыбнулся он, беря юношу под руку, - а теперь настало время привести тебя в форму. Пройдем за мельницу, там есть неплохая площадка. Я только тесак свой захвачу. Ты же не думал, что будешь фехтовать с воздухом? 
Я переступил границу. А за ней....

Оффлайн Celeriomir

  • Активность: 0%
  • Сообщений: 377
  • Спасибок получено: 4
  • Graf Zeppelin
    • Просмотр профиля
    • Геральдическая Палата
Re: Рондашьер. Роман.
« Ответ #18 : Июля 12, 2011, 11:15:34 »
Глава Шестая
Мир
 


Район Puerto Commerciale, или коммерческий порт столицы был как всегда суетлив и многолюден.  Разбросанные вокруг порта кварталы складов, офицерских и капитанских вилл, да более скромных жилищ матросов, всегда кишели людьми самых разных мастей.
Вот и этим вечером, когда зажглись редкие фонари, и на утонувших во мраке пирсах матросам делать было особо нечего, расходится никто не собирался. То тут, то там мелькали береты моряков, треуголки офицеров и более богатые головные уборы капитанов. Гражданские зеваки неспешно лавировали в толпе, выслушивая занимательные истории. Барышни в развязных манерах намекали на доступность тайн их корсетов, а новоприбывшие  торговцы старались прямо на месте избавиться от своего товара, дабы не утруждаться торговлей на иных рынках столицы. И естественно, среди всей этой суеты неизменными фигурами оставались карабинеры, проверяя гостей на наличие запрещенных товаров и время от времени поблескивая кулонами – детекторами. Активная магия, будь она поблизости, сразу бы засветила голубоватый прозрачный камень. Но все было тихо и спокойно. Правила доступа в столицу были всем известны, а рисковать выгодами пребывания в Велебрии из-за сомнительной контрабанды рунических побрякушек не решался никто. Тем более профессионалы в темно синих плащах и шляпах с лихо завернутыми полями оставляли слишком мало шансов на удачу этих предприятий. А наказание за магию в Велебрии было очень жестоким. В лучшем случае вас могли запроторить в страшную подземную тюрьму для магов, где как говорят, никогда не бывает света. В худшем же….
Хотя нет.
Один из детекторов мигнул. Прислонившийся к стене карабинер едва не пропустил тревожного сполоха, но тут же опомнился и стал рыскать взглядом по толпе. Цепочка с кулоном  была немедленно спрятана в карман – теперь следовало полагаться на легкую вибрацию камня. Не стоит вскрывать свое подозрение перед лицом возможного преступника. Рука сержанта легла на шпагу.  К встревоженному тут же подошел его товарищ с серебряной лилией лейтенанта на шляпе. Заметивший повертел сжатым кулаком со свисающей сбоку цепочкой кулона и кивнул в сторону площади. Офицер отвернулся подняв сжатый кулак, поочередно оттопырив большой и указательный пальцы. Спустя мгновение цепь из десяти плащей рассекала толпу:  останавливались словно прислушиваясь к чему-то, и вновь продолжали движение. Карабинеры начали поиск. В устьях примыкающих к припортовой площади улиц появились людские заторы: блестящие доспехи алебардщиков военизированного патруля указывали на то, что площадь заблокирована.
Несколько встревоженных бродяг выскочили из общей массы и устремились было к пирсам, но цепкие руки словно из ниоткуда появившихся карабинер оборвали их улепетывание. Тут же задействованные амулеты ничего не показали, и бродяг отпустили.  Рейд продолжался около получаса. Несколько раз карабинеры обошли толпу, теперь уже в открытую «работая» детекторами. Но ничего: ни следа инициации магических предметов, ни ауры заклинания, которая должна была сохраняться вокруг места любого активного использования рун. Поднявший тревогу сержант растерянно развел руками, лейтенант озабоченно оглядел свой кулон. Ничего. Словно магический призрак: был и растворился в ночи.
 Спустя несколько минут улицы были открыты, и взволнованный народ быстро успокоился, растекаясь потоками по припортовым кварталам.
  Такие инциденты были не частыми. Но случались. Да и профессионализм стражей порядка не давал времени толпе для длительных неудобств. Право, те редкие случаи всегда заканчивалось поимкой виновника. Но теперь его не было, что весьма странно, ведь древние как сама Велебрия детекторы еще никогда не врали.
И пока недоумевающая стража пыталась разобраться в случившемся, на краю орудийной батареи Судэсте, отбил десять склянок сигнальный колокол старинного маяка.
Отбил не по уставу – для отсчета времени использовалась башня портовой администрации. Однако никто этого не заметил, да и не должен был – ведь этот сигнал был рассчитан не на простые уши. 
Пока происходил рейд и карабинеры были заняты выполнением своих обязанностей, а толпящийся народ – карабинерами, по боковой улочке к каменному зданию старинного пульвертурма незаметно подъехали несколько экипажей. 



Тайный Совет состоялся.
Варций де Вирк до последнего момента сомневался, прибудут ли герцоги Южного Когномерата. Но они прибыли, и многие вопросы снялись сами собой.
Восемь герцогов: полное большинство. Если сегодня ему удастся склонить их на свою сторону – у благородных появится шанс.
Отсутствовал лишь Сумеречный, но на счет него де Вирк не сомневался: даже Андреус не сможет долго оставаться в стороне. 
Чертог порохового погреба был заполнен людьми. Может быть не самое достойное место для столь высокой публики, но конспирация превыше всего. Узнай Патриарх об этом собрании, и герцогское кресло зашатаются, и не под одним Варцием.
Он приветственно вскинул руку. Ему было не впервой видеть глав великих домов без ярких геральдических плащей. Но впервые на тайном совете их было так много.
Оба когномерата в сборе. Те, кто прибыли, уже одним своим появлением изъявили желание слушать. А тот кто слушает, будет убежден. И герцог де Вирк уже не сомневался в своем успехе.
- Я рад приветствовать свет, здесь собравшийся, - в душных чертогах среди чадящих факелов его голос звучал низко, - как вы уже убедились, нам не о чем беспокоится. Все меры конспирации приняты, и карабинерия нас не побеспокоит. А все благодаря нашему мильтианскому гостю.
Герцоги стали в полукруг. Словно корабельная команда против своего капитана – подумалось Варцию. В груди зашевелилось давно прокисшее воспоминание, и он раздраженно дернул скулой.
Из полукруга вышел мужчина. Статный глава Южной Когномии, герцог де Юбер снял шляпу и пригладил седую гриву.
- Ваша светлость, полагаю, понимает, что использование услуг семанта, даже такого надежного и верного своему слову, каким является мистер Кларик, недопустимо в Велебрии. И что подобные поступки не могут быть оправданы необходимостью отвода глаз внутренним войскам.  Нашим же внутренним войскам!
Тирада была подана агрессивно, но Варций сохранил доброжелательность. Юбер был старым воякой, и как поговаривали некоторые, до сих пор не оставил мыслей податься в очередной наем.
- Как и ваша, господин де Юбер, как и ваша. Поверьте - мой дом и я как его патриарх, свято верны традиции. Готовы защищать ее любой ценой, не жалея ни жизни, ни прочего.  Но совсем недавно к нам в руки попало нечто. Нечто важное. То, что заставило пойти на эти радикальные меры конспирации. Только бы довести до вашего сведения….
Варций оборвал свою речь. Реакция де Юбера ему понравилась и не требовала лишних слов. Глаза старого волка агрессивно сверкнули. А в случае Юбера агрессия указывала на его заинтересованность.
 Где-то сзади чихнул де Халс, - герцог тряпка, бесполезный человек. Заурчал голодным медведем де Хнак сверкая лысиной в бликах смрадного огня.
Юбер наклонил голову, хищно прищурился.
- И что же это?
- Документы, ваше герцогское высочество, документы. Не далее как вчера были обнаружены в архивах Патрония одним из моих агентов. И в этих документах имеются занимательные сведения о герцоге Асиние, знаменитом герое дома Вардалл. А именно, не вдаваясь в подробности, - Варций обвел присутствующих торжественно-грозным взглядом и вздернул подбородок, - его жена элрийка! И теперь тому есть неопровержимые доказательства. 
Пока герцоги справлялись с накатившими эмоциями, в хищных глазах Юбера разгорался пожар а де Халс искал моральной поддержки в полах собственного камзола, Варций повысил голос:
- Теперь, как вы видите, мои подозрения оправданы! Генеалогическая служба Велебрии еще ни разу не ошибалась. Водяные знаки на документе полностью достоверны, так что возможность фальсификации исключена!
Небольшой кожаный футляр был сорван с пояска под казакином и вскрыт. В руке Варция оказались несколько свернутых в трубки листов.
Недоверчивый де Линн долго вертел документы, моргая водянистыми глазами и протирая пенсне. Вскоре к нему присоединился де Фио, пристально оглядев печати и серебристый картуш бумаг.
Оба разом закончили осмотр, и развели руками.
- Несомненно, - Линн снял пенсне и принялся стучать им по пергаменту, - все правильно, бумага при «фениксах» и патриарших регалиях. Теснение, трехслойный вексель…, такое не подделать.
- Сомнения? – Варций просто сиял: в бюрократических делах не было в Велебрии сноба большего, чем де Линн, - Сомнений нет. У меня их не осталось, хочу чтобы у вас – тоже. И не из-за желания мести или личной неприязни к дому Вардалл. Этот дом погряз во мраке собственного падения. Он посеял зерно деградации, а теперь сам же не позволяет все исправить.
Де Юбер слушал ровно, не проявляя лишних эмоций. Но после такого открытого обвинения…
- Прошу ваше высочество объясниться!
Варций вежливо кивнул – очень уж не хотелось пускать в ход шпагу против возможного союзника. Могущественного союзника.
- Все достаточно очевидно, достопочтимый Вольфео. Вы уже извещены о желании Северной когномии принять услуги Мильтианского Ордена по проведению семантического исцеления. Благородная кровь может быть очищена от грязи преступления традиции, и по этому сегодня я пригласил на совет мистера Кларика, чтобы он лично разъяснил подробности.
Юбер проглотил подкатившие к горлу ругательства. Герцоги Южной Когномии за его спиной заметно напряглись - суеверный страх перед семантом был впитан благородными вместе с молоком матери.
Из тени ниш, в которых когда-то располагались шкафы под картушные заряды, выскользнула худощавая фигура. Семант шел плавно, скрывающий фигуру до пят балахон создавал впечатление полета. Став по левое плечо де Вирка он снял капюшон: острые черты лица, бесцветная кожа и прямые волосы в аккуратном хвосте. Невозможно было сказать – сколько ему лет. Внимательный карий взгляд был одновременно острым как у юноши и пристально-глубоким, словно у старца.
- Достопочтимые господа, - голос семанта оказался неожиданно живым и мягким, - моя роль мала, но мой долг может повлиять на многие судьбы. И этот долг обязывает меня уберечь вас от излишних…, - он слегка помедлил, словно собираясь с мыслями, - вопросов. Я понимаю ваше недоверие к состоятельности современных рунологов вообще, и семантов Мильтианского ордена в частности провести нечто подобное древнему Ритуалу.
Де Линн склонил голову, Юбер дергал скулой а верный Варцию де Фио вскинул голову, будто в трансе. Он, как и де Вирк понимал, слова произнесенные нынче Клариком, решают слишком многое.
Тот продолжал – ровно и без лишней спешки.
- Хочу сразу же заверить: вы правы. Ваши опасения справедливы. Ни один из семантов современности не сравниться с магистрами прежнего Храма. Нынешний же храм почти пал под натиском Реконкисты белвутов. Его магистр слаб, а большинство библиотек и лабораторий разорено. В свою очередь Мильтианский орден вовремя отказался от светской власти и посвятил себя Высокой науке. Мы довели искусство формализации Силовых стаффов до совершенства. Конечно, наши возможности далеки от того, что могли и понимали магистры конца Второй и начала Третьей эпохи. Тулы тех времен управляли рунами без тяжелых и сложных формул, в совершенстве владели искусством Ассоциации и не просто понимали – чувствовали Мироздание и волю Провидения. Ныне же нам это попросту не подвластно. 
По залу пробежал холодный ропот. Герцоги не перешептывались: казалось сам воздух загустел от их негодования.
Варций сплел руки на груди.
Сейчас.
Пауза. Кларик потянул носом воздух:
- Но теперь это не обязательно. Все рунные конструкции были инициированы в вашей крови полтора тысячелетия назад. И нам не придется повторять ритуал сначала. Пользуясь возможностью контакта с Велебрией, наш орден занимался изучением образцов вашей крови.
Фраза оборвалась гневным рычанием де Хнака:
- Как посмели! Благородная кровь священна, и ни один простолюдин, уж тем более семант не имеет права ставить над ней опыты! Это перечит традиции…!!!
- Прошу вас, - прикрыв глаза почти застонал Варций, - достопочтимый Форций. В Футарическом Кодексе наших традиций ни слова не сказано на счет экспериментов над кровью уже умерших аристократов. Конечно, там есть упоминание о неприкосновенности крови живых. В виду моих опасений я предоставил образцы крови моего дражайшего брата, недавно погибшего в Икейле. Светлая ему память; и вскоре, думаю, мы сможем заняться снятием осады с этой фактории. Но сейчас:  согласно писаному закону, традиции я этим своим поступком не нарушил. Прошу, продолжайте….
Кларик вежливо кивнул:
- Благодаря многолетним экспериментам мы смогли вскрыть в вашей крови тот Родовой код, который подвергся воздействию древней магии и даровал вам  легендарное физическое превосходство. Прошу простить мои простые слова: хотя я говорю о вещах священных, не забывайте – я всего лишь простой семант и не сведущ в вопросах аристократической духовности Великих Домов….
- Ближе к сути, - лязгнул стальной ноткой в голосе де Линн.
Семант коротко кивнул.
- Прошу простить. Так же, наши рунологи обнаружили ту область руническое цепочки, которая, возможно, была изменена влиянием посторонней магии. Хочу напомнить: благородным не страшна магия вообще. Она опасна лишь в момент зачатия. В миг зарождения новой жизни, священного объединения мужского и женского начала. 
- Но-о…, - герцог Вольфео привычно агрессивно подался вперед, - вы, Варций, только что говорили нам о падении де Вардов, а не о посторонней магии….
- Все правильно, - кивнул вместо герцога Кларик, - я не успел объясниться. Дело в том, что процесс зачатия у благородных происходит иначе чем у простых людей, - он напряженно зажмурился, - я бы сказал, более импульсивно что ли. В момент зачатия неблагородные инициируют нечто, что позволяет новоявленной жизни выжить и начать развиваться. Словно бы зажигают новую звезду, а это своего рода магия: гораздо более древняя и необузданная чем руны. У благородных гены сильны сами по себе, и едва зародившейся жизни не нужны дополнительные энергии. Напротив, - они опасны для вас. Именно поэтому традиция и запрещает благородным сходится с простолюдинками…. Как и наоборот. Ведь, прошу меня простить за пошлое сравнение,  ночь с неблагородной для вас все равно, что зачатие в зале пропитанного магией дворца Мильтана. Родовой код ребенка, зачатого от этой связи будет необратимо изменен. Распространяясь, это изменение в скорости внедриться в геном всех домов: этому способствует система бракосочетания аристократии. Следовательно: если некие изменения и произошли поколений пять назад, то их последствия проникли в среду многих домов. Если не во все.
Де Юбер заметно побледнел. Де Линн нервно тер пенсне, норовя протереть толстые линзы насквозь, а де Венг немного расслабился. Варций был доволен, - его верный союзник был прекрасным психологом и интриганом, следовательно, все складывается более чем удачно.
Задумчивую тишину нарушил Форций де Хиам.
Герцог как всегда начал речь с медвежьего урчания.
- Я человек в науках неискушенный - и это очевидно.  Но мой голос как и мой дом еще имеют вес в Велебрии. По этому, прошу сказать, правильно ли я вас понял. У герцога Варция есть неопровержимые доказательства падения дома Вардалл. Вы говорите о возможности исцеления нас от какой то кровавой хвори, это вроде бы тоже ясно. Но объясните: что же это за хворь такая, ведь я пока ничего не заметил.
Варций де Вирк едва не потерял терпение.
- Достопочтимый Вольфео. Разве сами вы не слышите новостей?
- Знаете, - простодушно осклабился тот, - не привык верить слухам. Только собственным глазам, и тому в чем сомневаться нет причины.
- Тогда вы, несомненно, слышали о смерти Авии, герцогини де Вард двадцать лет назад. Хочу напомнить, матери благородных еще никогда не умирали при родах. Так же за последние сто лет резко повысилась смертность наших кондотьеров. Нынче каждый пятый наемник-аристократ не возвращается с континента, а это серьезно ослабляет наши Grandi Case. Кроме того некоторых благородных поразил странный недуг, а ведь до этого нам болезни были неведомы. Сам патриарх жестоко ослаблен этой хворью. Не это ли доказательства упадка, что нам грозит?!
Де Хнак многозначительно хмыкнул под нос, изобразив на лице глубокую умственную деятельность. Было заметно – его еще обуревает некое сомнение, но в основном он согласен. Варций немедля решил добить:
- И дело не в огнестрельном оружии. На континенте в большинстве случаев используются фитильные мушкеты и аркебузы, а это оружие для толпы. Оно не страшнее для нас, чем древний самострел. 
- Хорошо, - заговорил де Юбер после долгой паузы; было очевидно что он говорит от лица всей Южной Когномии, - так что же от нас требуется? Вы упоминали о неких условиях.
Его высочество, герцог Варций де Вирк переживал апофеоз. Но сложнее всего было скрыть восторг триумфа под маской холодной решимости.
- Да. Условия. Мистер Кларик, прошу вас.
- Волей моего Ордена, оглашаю. Платой за наши услуги будет открытый доступ нашим семантам к катакомбам Эль-Пико в целях их тщательнейшего изучения. 
Де Линн кисло шлепнул губами:
- Кроме того что этот район охраняется консервативными де Вардами, есть и другая проблема не менее острая для выполнения этого требования. Катакомбы, возможно, несут для нас серьезную опасность. Согласно легендам там находятся довелебрианские руины, и мы не можем знать, что за мощь сокрыта в недрах холма. Опасна ли она для нас? - он обернулся, ища поддержки у остальных; многие согласно кивали, - нам нужны гарантии.
- Они будут, - со слегка наигранной вежливостью ответил семант.
Де Юбер качнул головой.
- Я ничего не знаю на счет сказок о подземельях и древних развалинах,  но первое замечание достопочтимого герцога де Линн справедливо. Де Варды.
Варций звякнул шпорами. Теперь ему уже не нужно было играть холодную решимость: он был ею просто переполнен.
- В виду того что Беоций де Вард проигнорировал все мои предложения о сотрудничестве и нейтралитете в делах с мильтианом, а значи – отказался искупать тяжкий грех своего Дома, мы должны принять жестокое решение. Grandi Case Vardall должен поплатится за содеянное. Беоций умрет.     
   

 
Следующие пять дней были для Фиделя чем-то невообразимым. Новый стиль фехтования заставил его забыть обо всем. В постоянных упражнениях его тело быстро восстанавливало утраченную форму, а раны заживали с удивительной быстротой. Каждое утро сжимая в ладони странный клинок, Фидель ощущал как руке возвращается былая твердость, движениям – четкость а мыслям – ясность и уверенность.
Конечно, этому способствовала великолепная кухня госпожи Соверо. Застенчивые взгляды Сельвии почему-то заставляли работать усерднее и не обращать внимания не слабости, а новый стиль фехтования…. Казалось, он менял саму суть капитана.   
Единственное что осталось от шпаги: стандартные стойки и позиции защиты. То, что вбивалось в его сознание годами упражнений в армейской школе, а затем оттачивалось на улицах столицы в схватках с редкими воинственными преступниками, теперь ломалось и лопалось как фальшборт под вражеским залпом. Сабля была легкой. Гораздо легче, чем большинство боевых шпаг. А изогнутый клинок, таил в себе гораздо больше секретов, чем казалось на первый взгляд.
- Твоя кисть достаточно разработана, а рука натренирована. Ты быстро возвращаешь себе форму, но тебе еще предстоит научиться думать по-новому. Жить по-новому! Отныне ты станешь двигаться более плавно; не рви сухожилия, они тебе еще понадобятся. Пой вместе с клинком, услышь его! Научись, и сможешь достойно вернуться в столицу. – таковы были часто повторяемые фразы Эстена-ветерана, в ответ на которые Фидель лишь пожимал плечами. Он быстро привык ничему не удивляться: он не удивлялся изменениям в своих повадках, в манере ходьбы.  Не удивлялся отцовской опеке, которой одаривал его, казалось, совершенно посторонний человек. Не удивлялся и тому, что взамен скорби о потере друзей и сослуживцев в груди звенело холодной сталью желание отомстить. 
Удивлялся Фидель лишь чувствам, которые загорались в его груди при виде Сельвии. Ее нежным, немного наивным и удивительно милым взглядам, которым она одаривала его при каждой встрече: в доме, на кухне, за ужином или когда подносила воду взмыленному, и еще немного слабому карабинеру после каждой тренировки. Удивлялся и, право сказать, сам впадал в застенчивость.
А вообще, это был совершенно другой мир. Не тот, к которому он привык, в котором вырос и жил. Этот мир был  ему и чужд, и близок одновременно.
На пятый день они с Эстеном пошли в местный трактир «Боевой цеп». Прибудь он сюда при других обстоятельствах, мигом бы приказал изменить воинственное название на что-то менее мятежное. Но теперь лишь криво усмехнулся. В чем Бравенкур теперь был полностью уверен, так это в том что авертийцам можно полностью доверять. Что бы они там не говорили и как не называли свои заведения.
 Поначалу были косые взгляды и такое чувство, словно ты не в своей тарелке. Потом несколько пинт хмельного заметно подправили дело. Завязался разговор с местными. Пошли знакомства, тосты за здравие и за Велебрию.
А потом кто-то кого-то толкнул. А кто-то вспомнил старую и на первый взгляд бессмысленную обиду. В общем – все подрались. Весело и задорно, перевернув несколько столов и поломав одну лавку, на которой и без того были следы неоднократного ремонта. Затем еще раз выпили, помогли трактирщику Элберту, который был по совместительству еще и коморщиком, навести нехитрый порядок, и с веселым гоготом разбрелись по домам.
Вечером, перед сном Фидель лежал и думал. Он вообще много думал последнее время, но теперь его мысли не были мрачны. Пожалуй, это был один из самых приятных и радостных вечеров в его жизни. Маленькая деревушка жила. Жила по настоящему, без уловок и утаек. Говоря щедрости, глупости и гадости прямо в лицо друг другу. Дерясь, потом мирясь, но всегда помогая и не оставляя человека в беде. Он поймал себя на мысли, что хотел бы, наверное, вернуться сюда. Когда-нибудь. Когда все закончиться.
Так прошло пять дней.

- Мне пора.
Они сидели за столом в гостиной. Огонь в камине уже догорел, а вино в изящном кувшине на столе иссякло. Как и разговоры. Как и боль в ребрах, тяжесть в теле, которая будто бы растворилась в окружившей Фиделя заботе.
 Мельник неспешно докурил и сказал:
- Надеюсь, пребывание у нас вас не слишком утомило, господин офицер, - улыбнулся; его глаза лукаво поблескивали в полумраке трех огарков, - Так же надеюсь, вы многое поняли за это время.
Офицер кивнул. И действительно, в какой-то мере он был даже рад тому, что на его отряд напали – ведь не будь повстанцев, он бы так и не повстречался с этими прекрасными людьми. Боль утраты все еще довлела над душой, но теперь приняла форму скорби и  решимости не оставить их смерть безнаказанной.
Фидель улыбнулся. А ведь кем он был тогда, бредя среди выжженных солнцем степей? Мальчишкой, который готов был со шпагой наголо ворваться в отделение карабинерии, что-то кричать, доказывать. Натворить глупостей. И ничего не добиться. 
- Вы правы. Вы как всегда правы. Теперь я знаю, что нужно делать.
Эстен удивленно поднял брови.
- У тебя есть план?
Капитан наклонил голову, проведя рукой по щетине.
- Нет. Пока нет.
- План – дело наживное. Главное, ты теперь знаешь: что. А как – это не проблема, ты парень головастый. Я за тебя не волнуюсь.
Они еще немного посидели в тишине, глядя как за окном тянулась тонкая цепочка огоньков завалья столицы. Как из-за этой цепочки, изящным серпом выплыла юная луна.  И Фидель, как будто встревоженный моментом прощания с этой радушной, другой Велебрией, запел. Тихо, чтобы невзначай не потревожить Сельвию, если вдруг та уже спит.   

Кларимонтскими стылыми долами
Шел к тебе я, моя Меланно
Вдоль полей тушью сажи рисованных
Шел, и видел - как смотришь в окно

Старик вытряхнул трубку в ладонь, и так же тихо подхватил.

Как в тревоге седая головушка
От волнений и дум - не в годах
Побелела от дум, хоть не вдовушка
Вся седа, но прекрасна мне в снах

Все-таки, это не был простой вечер. И  не зря вступили они в неравный бой, и как подобает настоящим Велебрианцам, его люди приняли смерть с оружием в руках. Не зря он выжил. Бравенкур запел громче. Его сразу же поддержал ветеран, ностальгически склонивший голову к плечу.

Я тебя, моя милая женщина
Зрел в дубравах туманных полей
Средь разводов, кругов на воде ручьей
Да в пожарищах, крови людей

Теперь, уже не боясь никого разбудить или потревожить, они пели во весь голос. Словно пытаясь что-то донести затерявшейся на горизонте столице.

Я прошел сквозь огонь, и лихую сталь
Щедро кровь проливал, как вино
Но лишь имя твое на моих устах
Пуще рун мою жизнь берегло

На лестнице тихо скрипнули половицы и словно легкий призрак, в гостинную незаметно и грациозно вплыла Сельвия. Девушка мечтательно оперлась о косяк, заслушавшись старинной песней, которую отец не пел уже много лет.

Коль мне рок не напишет свинец ловить
И на грудь злую пику не брать
Я вернусь, чтоб с тобой до скончанья жить
И войну лишь во снах поминать….

Песня утихла. В воздухе повисла вибрирующая тишина, и было слышно лишь ворчание разбуженного ястреба да тихое поскрипывание заклиненных лопастей под легким ветром: в деревне вот-вот созреют злаки, скоро настанет время ей слано поработать. Большая часть зерна уйдет в Столицу, как налог и товар….
- Когда-нибудь, ты вернешься, - неспешно проговорил мельник, - и я верю – вернешься с победой.
- Если это так, кто как не вы помогли мне в этом?
Эстен улыбнулся в свои пышные, подернутые сединой усы.
- Благодарности и прочие расшаркивания оставь для столичных салонов. Ты вернешься, и заберешь Сельвию с собой.
Фраза была резкой и острой, словно клинок ассасина. Но Фидель, почему то, был к этому готов. А старик продолжил все так же прямо.
- Даст Провидение, настанет день, когда столица станет открытой для всех честных велебрианцев. И тогда девушке следует показать город. Воистину, если и есть в это мире место более прекрасное чем Велебрия, то оно мне не известно.
Офицер кивнул, поправляя полы вычищенного и заштопанного камзола.
- За нее стоит постоять.
Мельник встал, подошел к буфету и извлек оттуда бутылку с потескавшимся сургучом на пузатом боку.
- Старое Латорийское. Сейчас там уже такого не делают – война, чтоб ее…. Запечатано еще при прошлом Патриархе. Небось, старше тебя вдвое, хэ-хэ. 
Он ловко сорвал сургуч и громко чпокнув пробкой, наполнил кружки.
- Ну что, давай выпьем. За Велебрию мы уже не раз надирались, так что давай теперь за наше будущее. - он поднял кружку, взглянув через плече сидящего спиной к девушке Фиделя, - За вас с Сельвией!
Позади кто-то звонко ахнул.  Молодой человек обернулся и с удивлением увидел сползающую в обмороке девушку.
- Эх, женщины, - крякнул мельник и залпом осушил бокал.
Я переступил границу. А за ней....

Оффлайн Celeriomir

  • Активность: 0%
  • Сообщений: 377
  • Спасибок получено: 4
  • Graf Zeppelin
    • Просмотр профиля
    • Геральдическая Палата
Re: Рондашьер. Роман.
« Ответ #19 : Июля 18, 2011, 12:23:48 »
Глава Седьмая

Долг

В стрельчатом окне кабинета забрезжил рассвет. Торовое представительство мильтианского ордена в Велебрии Пробудилось.
Одинокий луч Солнца пробежал по конькам домов, блеснул на влажных булыжниках мостовой, заискрился вдали на шпиле Патриаршей башни. Рассвет был так нежен, и едва уловим,  что герцог де Вард затаил дыхание: дабы не нарушить волшбу рождения солнечного света.
По стенам комнаты поползли мягкие блики. Огонь газового бра дрогнул, обозначая утренние перепады давления. Кларик медленно отошел от книжной полки, которую еще миг назад буравил тяжелым, невидящим взглядом.
- Значит, они все же приняли решение.
Тяжелый голос герцога был для Кларика чем то, вроде удара плетью. Он искал в тоне старого друга нечто, похожее на укор, обиду или осуждение. Но к великой печали, голос был ровным и уверенным. Как и следовало голосу герцога, - не друга.
По лицу мильтианца пробежала тень разочарования. Он грузно опустился на стул, скрипнув резными кедровыми подлокотниками, и тяжело вздохнул. Ответ дался с трудом, до невозможности: 
- Да. Да, приняли. Когда Варций объявил о необходимости твоей…. Твоего убийства, поднялся шум. Все было смешно и не серьезно, как на заседаниях Совета Десяти. Они бессмысленно сотрясали воздух, кричали, оспаривали. Но в конце концов почти единогласно согласились. Словно решение касалось какой-то сущей безделицы, вроде ремонта дороги на форт Рондиньи.
Беоций невозмутимо хмыкнул и усмехнулся.
- Кларк, сколько я тебя помню, ты всегда был сентиментален. Даже слишком как для дипломата. Эти люди, герцоги, привыкли скрывать свою истинную сущность  так глубоко, как барышня свои ножки под бальным платьем. Я один из них, и знаешь ли, это единственное, за что мне стыдно. А на счет моей возможной смерти ты особо не горюй. Этого следовало ожидать.
Варций замолчал,  извлек из кожаного пенала курительные принадлежности и принялся неспешно забивать трубку душистой смесью.
- Ты не возражаешь?
- Не курю, - развел руками с легкой досадой Кларик, - но тебе то запретить не в силах. Хотя и пагубное это занятие….
Собеседник подавил смешок, высекая искры на пропитанный маслом фитиль в латунной оправе.
- Уж не печешься ли ты о моем здоровье? На счет этого можешь быть спокоен. Благородная кровь, а если что - и герцоги избавят меня от возможных недугов. Уж если что и осталось в них от былых глав Великих Домов, так это верность своему слову. В прочем….
Рваные узоры дыма в полумраке растворялись, играя слабыми лучами кармина. Варций затянулся, зашипев крепким табаком.
- Если Андреус выступит на моей стороне, они не посмеют. Что будет весьма досадно.
Мильтианец поджал губы, с сомнением взглянув на друга.
- Но что им голос одного герцога, при их восьми?
- А то, ты не знаешь Андреуса, - де Вард развалился в кресле, забросив ногу за ногу; да так, что заскрипела кожа ботфортов, - при звуке его имени половина столицы готова бежать за чистыми портками, а другая половина – сочинять очередную кровавую байку о страшном герцоге-людоеде.
 Кларик хмыкнул, задумчиво упершись губами в сцепленные кулаки. Легкая тень мелькнула по его лицу. Тихо пробили настенные часы, сообщая половину пятого.
-  Ну да, ну да. Здесь я с вами, друг мой герцог, соглашусь. Эсиний не прост. Его образ жизни более чем странен, а вид весьма не благонравен. Будь я ребенком, посчитал бы его ходячим упырем из старых сказок. Но в то же время, тебе ведь не известны его планы и цели? Да с какой стати ему ввязываться в этот конфликт?
Варций докурил, аккуратно завернул трубку и встал, дабы немного размять ноги. Даже не смотря на благородство, возраст имел ощутимые последствия.
- Понимаешь ли, дорогой Кларк. Мои планы слишком тонки и воздушны чтобы их оглашать. Но поверь мне, я знаю что делаю и знаю, на что иду. Андреус с остальными герцогами, конечно люди интересные. Но предсказуемые. Как и вся система Велебрианских отношений. Уж мне ли, старому консерватору, не знать об этом? Будущие события представляются мне весьма банальными и очевидными: Великие Дома уйдут в сторону, якобы дожидаясь своего часа. На этом может сыграть амульгавария, и если кто-то влиятельный их серьезно поддержит: это может грозить нам гражданской войной. Конечно, видится это очень тумнно: все таки четыреста лет спокойствия и порядка кого хочешь приведут в состояние расслабленной беспечности. Даже меня. Но…, и проигранное сражение способен вынести на своих плечах один единственный фрегат…, - герцог лукаво улыбнулся, подкручивая пышный седой ус, - если появиться в нужный момент. Как в том бою, что свел нас с де Варцием. Но, понимаешь, я бы не хотел, чтобы этот фрегат был одинок.
Кларик кивнул.
- Я уже послал своего ястреба.
- Вот и замечательно. Всегда знал, что на тебя можно положиться. Хотелось бы чтобы когда все начнет рушиться…. Упаси нас Провидение прийти к этому, но все же. Только бы сохранить сына. Его надо спасти. Ведь именно он и станет этим фрегатом.       
- Я снарядил следить за ним своего лучшего агента, - и без того вытянутое лицо мильтианца стало еще длинее, скулы хищно обострились, - Хотя твои планы мне видятся совершенно нелепыми…. Что же с Гергио?
Беоций рассеянно улыбнулся.
- Священный отряд? – он явно не спешил отвечать на вопрос, - ты все-таки собрал его вопреки моему запрету. Но, может это и к лучшему…. А Гергио? Ветер в голове. Парень еще юн и несерьезен, и открытие каких-то там документов окончательно выбило из него остатки духа Вардалл. Слоняется по злачным местам, занимается…, - герцог поморщился, - невесть чем.
- А что собираешься делать ты? Ведь не можешь же ты постоянно держать мальчика подле себя, тем более если ситуация требует от тебя разрешить наследника. 
В словах друга звучала тревога и угроза. Варций все это прекрасно понимал,  и уже не раз бестактно закрывал эту тему, но теперь от него действительно требовался честный ответ.
- Не знаю, мой друг, не знаю. Это чувство нельзя описать, оно…, оно сродни отцовской любви. Я просто чувствую, Гергио не должен сейчас покидать столицу. Как бы там ни было
- Но согласно традиции, он еще не мужчина, и не сможет в случае чего, стать тебе заменой.
- Он де Вард! – глаза старика внезапно полыхнули болезненной решимостью.
Кларик хотел было парировать, но лишь покачал головой.
- Я знаю, Беоций. Это многого  стоит, и…, - он замялся, словно вылавливая из посветлевшего воздуха своего кабинета нужные фразы, - и вообще, как бы там ни было, не зря ведь Авия отдала свою жизнь этому ребенку. Он величайшее из заклинаний, которое творилось при мне. Как бы там ни было, - Кларик поглядел на герцога, и взгляд его был полон решимости, - Мы сохраним твоего сына. Он станет герцогом.   
Беоций улыбнулся, лихо подкрутив седые усы.
- Я в тебе никогда не сомневался. Гергио меня часом огорчает, это так. Вчера к примеру, пришел весь взъерошенный, грязный, да еще с окровавленной шпагой. Я как узрел это, испугался. Вон думаю, сын еще более лихой, чем я в его годы! Залихвацкий драчун, а ведь ты знаешь, сейчас нашему дому нужен воин, а не рубака.
Кларик открыл окно подле стола, и в заполненный табачным дымом воздух комнаты ворвался предрассветный бриз. Море было недалече, а улицы безлюдны.
- Все так нескладно, Варций. Все так нескладно, ведь взгляни: ты, мой старый друг вынуждаешь быть принять сторону твоих врагов. Не скажу, что не верю тебе и твоим планам, что бы они там не скрывали. Но как твердит старая пословица, у последней черты будь честен с собой. А как я могу быть честным, если не знаю правды?
  - Брось, - небрежно отмахнулся герцог, - Я ведь пришел к тебе за мудрым советом и помощью друга, а  вместо ответов ты разводишь вопросы как грибы по дождю. В конце концов, еще не все потеряно. И не все складывается, как я предполагаю. Официально Андреус отстранился от нашего конфликта, но чутье мне подсказывает, что все-таки именно он сыграет ключевую роль. Дело даже не во мне и моей жизни. Уж больно молчалив наш Сумеречный герцог. Правда, недавно он заговорил. Нет, не удивляйся, заговорил в письменной форме. Прислал два письма, в коих уклончиво предлагал содружество между нашими домами. Писал что-то там о мрачных временах раздора, о политике. Даже тебя упомянул, хотя и,  не в лучших красках, - Варций хитро сверкнул глазами, - вполне возможно, мои дела не столь плачевны. В прочем, верить его словам я бы стал в последнюю очередь.
  Ветер переменился, со стороны города потянуло сквозняком, принесшим сладковатый запах хлебной выпечки. Город начинал просыпаться чем Кларик был несколько опечален.
- Будь осторожен, герцог. Я буду держать тебя в курсе всех известных мне событий. Помогу чем смогу, но сам понимаешь….
Он отвел взгляд от лежащего на столе свертка. Старые доспехи герцога….
На лице читалась плохо скрытая надежда.
- Может, все-таки откроешь подземелья…. Послушай, не говори сразу нет, ведь именно этого от тебя требуют. Генетическое угасание благородных – глупость, да пусть хоть захлебнуться им!!!
  Де Вард оперся на стол и внимательно посмотрел на друга.
- Ты же наперед знаешь мой ответ. Хотел бы, но судьба моего дома - хранить катакомбы запечатанными. В былые времена они и так доставили Велебрии хлопот и смертей. Таков указ Патриарха. Не будь я герцогом Десятого Дома, коль нарушу его.
Беоций встал, одернул отвороты серого кафтана и замер, словно что-то припомнив.
- Да, вот еще что. Я точно не уверен, но мне кажется, что Эсиний намекал о ТВ о тебеоей просьбе….
Герцог стремительно подскочил к удивленному мильтианцу и схватил его за плечо.
- Да, точно. Он, что-то писал о подземельях. И в его словах читался явный, хотя и завуалированный интерес. Я не знаю, чем это может помочь, но так, на всякий случай, прими к сведенью. Андреусу это тоже интересно. Да, и между прочим, тогда появляется смысл в его негативных отзывах. Он словно хочет в союзе со мной быть туда допущенным, а ты с остальными Домами - мол, нет! Хэх, старику порой надо озвучивать мысли, чтоб разобраться в библиотеке своего увядшего ума. 
И без того озабоченный Кларик окончательно помрачнел. Известие Беоция было тревожным:
- Тебе пора. Уже почти рассвело, не стоит показывать возможным шпикам, что меж нами есть какие-то сношения.
- Я помню, сам же это придумал. Официально, ты мне противник. Странная дружба у нас выходит, правда, дружище?
Кларик пытался что-то вставить, но герцог перебил, снимая с вешалки-рогов перевязь шпаги.   
- А знаешь, по правде говоря я рад этому. Невзирая на долг, обязанности и статус, мы смогли стать хорошими друзьями. Значит, еще не все потеряно для этого прогнившего, увязшего в эгоизме и алчности, мира.
Он взял шляпу, развернулся было к выходу, но остановился, словно почувствовав нечто, уже на самом пороге.
- Выполни мою просьбу.
Герцог наклонил голову, растрепав седые собранные в хвост волосы по широкой спине. В его темно-коричневых глазах непривычно подрагивали отблески тлеющих лучей.
- Отдай доспехи Гергио. Подготовь его, когда придет время.
Кларик вытянулся, протягивая руку для пожатия.
- Не сомневайся, Беоций. Сделаю все, что в моих силах. Клянусь.
Герцог ответил на рукопожатие, долго-долго смотрел в глаза мильтианцу, затем коротко кивнул.
- Спасибо, друг.
- Прощай, де Вард.  До свиданья.



День грозил закончиться, еще не начавшись. Гергио проснулся от ужасной головной боли.  Была ли виной шальная выпивка низов городской клоаки, или же плохое настроение в купе с горестными мыслями, так осточертевших разуму, что он готов был взорваться. Непонятно. И от этого непонимания голова болела еще больше.   
Юноша открыл глаза и пробежал взглядом по комнате. Было уже светло. Солнце слепило в единственное окно комнаты, ярко сверкало на пластинах валяющегося на полу с вечера доспеха, играло на полированной поверхности секретера.
Как давно он не просыпался так поздно? С одиннадцати лет статус баронета, а затем и прямого наследника обязывали его начинать день вместе с восходом солнца и тратить все выигранное у сна время на боевую подготовку. Затем был патриарший университет: уж там спать вообще не приходилось. Создавалось впечатление, что здесь испытывают тебя на прочность. Ни один простолюдин не выдержал бы тамошней нагрузки. Гергио застонал, вспоминая степень физического напряжения. Интеллектуальный труд лекций давал возможность отдохнуть телу, но от этого не становилось легче.
А теперь он вкушал самую большую роскошь аристократической юности: сон. И вкушал он ее в полном объеме.
Однако, голова все равно болела.   
Вчерашний разговор с отцом, ворох событий, убийства, драка в баре, Палома….
Гергио мучительно застонал, нелепо взмахнул руками и вывалился из постели. Удар выбил воздух из легких. Но вставать все равно не  хотелось. Не было желания. 
С далекой главной площади донесся звон колоколов. Частый и триумфальный, как бьют только во время празднества.
 «День Кондотьерии! Празник наемников и кондотьеров, молодых людей которые покидают столицу, дабы служить в наеме и становиться мужчинами!»
Мысль была порохом, а ущемленное эго послужило искрой.  Вместе, они словно взрывом подбросили баронета с пола.
- Не пристало наследнику валяться! - тарахтел он себе под нос, пытаясь отыскать свою одежду и парадную шпагу, - сегодня особый день. Пусть не мой, но главный праздник Велебрии! Будет присутствовать этот негодяй Генрих, наследник Вирков, чтоб у него ножны намокли. А я буду! Стану гордо, поприветствую взмахом шляпы едущих на континент баронетов и прочих благородных. Всем покажу, что не просто так остаюсь еще на год и понимаю тайный замысел решения отца!
Гергио остановился.
Забвение подери, а ведь он до сих пор не знал, что же на самом деле побудило Беоция не выдать ему рекомендательное письмо. Вчерашний разговор, конечно, убедил в том, что это вовсе не понт маразма, и герцог в здравом уме принял это решение. Да вот от этого легче почему то не становилось.
Спазм моментально сковал его мысли. Думать было действительно больно.
Он кое-как оделся, обрушив оружейную стойку пока пытался снять богато инкрустированную золотом и камнями шпагу на золоченой перевязи, задорной руганью выгнал прибежавшую на грохот прислугу, и уставился в зеркало. Вид был не блестящий: волосы взъерошены, синяки под глазами…. Что бы там ни было, но баронет очевидно должен выглядеть получше. Более эффектно, что ли.
Криво улыбнувшись, юноша собрал непослушные волосы в хвост, кое как перевязал его бантом, сорвал с крючка шляпу и рванул по коридору, который проводил его чередой окон из восточного крыла к центральной мраморной лестнице.
Внутренний двор был наполнен суетой. Чем-то бессмысленным и обыденным занималась прислуга. Пьер Обевон, - иммигрант из континента, главный конюшный и пожалуй – самый заядлый пьяница в столице, приветственно сорвал с лысины берет.
- Куда, милсдарь, спешите? Ах, что то я, совершенно запамятовал. Парад же! Сейчас вам гнедого в сбрую одену.
Он шлепнул берет обратно на лысину, поправил забившиеся в ненужные места, штаны и  вразвалочку засеменил к пристройке:
- А то ж ведь, вчера чистили наших лошадок. Так я велел всю сбрую….
Гергио хищно зарычал, но от проклятий удержался.
- Пьер, я ценю твои истории, но нынче безумно спешу!  Я и так опоздал. Эти слуги опочивальные ни на что не способны, даже разбудить вовремя!
- Эмм.., - замялся старик, стаскивая парадное седло со стержня-вешалки, - так вы же покуда свою ниверситету кончили, так и больше не велели тревожить. Вот я и решил, надо бы вашу служанку, Этли, выгулять. А то ж вовсе бедная, воздуха свежего не видывает.
Не смотря на злость и спешку, Гергио рассмеялся. Старик репертуара не менял. Даже сейчас, как в годы его детства, конюх умудрялся без труда соблазнять всех подряд, а потом невозмутимо отвечать указующему на пузатый животик очередной девицы, персту: «Дык, мы же просто гуляли. Скажи же, Гамелька!»
Наконец, гнедой жеребец: гордость Пьера и подарок Гергио на двадцатилетие, был оседлан,  получил в бока шпорами и вырвался из тени уютной стайни. Прямо в суетящийся, гомонящий и бьющий фонтанами дневного света, город.
Весело зазвенели подковы.
Улицы столицы были закрыты для лошадей и всадников – во избежание чрезмерного задерьмления. Все-таки Велебрия славилась чистотой не только своих традиций, но и улиц.  Лишь благородные и особо уполномоченные могли пользоваться услугами конного транспорта, да и то, по особым случаям. Сегодня был один из них: Праздник Кондотьеров.
Велебрия ликовала. Проносясь по людным улицам, виляя меж лавками и спешащими убраться с дороги людьми, Гергио не мог не заметить пестрых цветов на окнах, красочных лент под арками переулков и высоких террас Эль-Пико. Гирлянды пересекали улицы, модные цвета платьев и более выдержанные – камзолов, пытались вторить их тонам. Всюду был смех, веселые крики и утренний, предпраздничный гомон. И даже ругань едва не угодивших под копыта его конЯ зевак звучала неубедительно.
Когда цветущий флагами Башенный мост Серпентиния, и узкие старинные улочки родного Эль-Пико остались позади, Гергио открылась картина настоящей подготовки к триумфу. Вдоль широкого проспекта Доблестных, ведущего аж до Площади Согласия и дальше – к Капиларию, выстроились шеренги солдат регулярной армии. Легендарные терции были во всем великолепии. Баронет подавил противоречащее этикету желание начать глазеть по сторонам: пытаясь высмотреть в лицах неподвижно стоящих мушкетер, салютующих оружием пикинер и сверкающих доспехами алебардщиков лицо брата Керронния, запомнившегося ему со старого семейного портрета. Нельзя, традиция не велит…. 
Мимо этой живой, сверкающей кирасами, морионами и оружием галереи сновали туда-сюда посыльные, мелькали цветные плащи Благородных Домов, открыто и важно вышагивали вдоль улиц вездесущие карабинеры, демонстративно позвякивая цепочками детекторов они окидывали надменными и пристальными взглядом прохожих.
Гергио пустил коня рысцой, съехав с центра улицы. Теперь можно было распустить фамильный плащ и, не смотря на все кривотолки, светло приветствовать знакомых. И незнакомых тоже.
При последней мысли боль вернулось в голову. Восторг быстрой езды прошел, и теперь к юноше вновь вернулось чувство собственной неуместности. Конечно, он знал, зачем приехал, что не мог поступить иначе дабы не дать лишнего повода врагам и недругам обвинить его в малодушии или отсутствии такта. Но в то же время здесь он был лишний. Ведь сколько раз в юности Гергио представлял себя едущим по проспекту на коне, высоко поднимающем копыта в торжественном шаге! И он, и конь покрыты доспехами, сверкающими ярче солнца. И пышно триумфует среди иных плащей фиолетовый цвет Вардаллл, оглашая всем: вот, едет будущий герой песен и сказаний, наследник древнего рода, доблестный и неустрашимый Гергио! И его лик скоро будет вписан  в череду Великих, на знаменитых фресках главного зала Патрония…. 
- Тьфу, - опомнившись, сплюнул баронет, и добавил про себя, - ну вот, замечтался как ребенок.
Колокола стихли. Появившиеся словно под земли военизированные патрули принялись методично оттеснять толпу простолюдинов в начало и конец проспекта, освобождая его центральную часть вместе с площадью Согласия для представителей благородный семейств.
Кто-то упал, ойкнул и завыл под стальным ботинком напирающего алебардщика.  Покатилась по мостовой разбрасывая яблоки кошелка, заплакал ребенок.
Гергио невольно поморщился. Та часть праздника которая отпускалась «наведению порядка», его никогда не устраивала. Не взирая на врожденное чувство надменности по отношению к неблагородным, ему было неприятно смотреть как страдают эти, в общем-то неплохие, а может даже хороши люди.
- Мне приятно видеть вас на параде, баронет, - раздался подле спокойный уверенный голос герцога.
Гергио радостно обернулся. Ему было приятно увидеть отца подле себя.
Беоций был эффектен. Он хоть и не имел публичных склонностей, но когда облачался в изукрашенную богатым узором кирасу, фиолетовый плащ, отороченный крашенным соболиным мехом и роскошные ботфорты с золотыми пряжками поверх свободный бархатных штанов, то вряд ли кто мог бы усомниться: перед ним глава Великого Дома воплоти!
Но нынче помпезности добавляла роскошная шляпа с белоснежным плюмажем кучерявых перьев и боевая шпага. Ну и конечно – огромный эсельветский скакун гнедой масти, хоть и состарившийся, но все еще достаточно сильный для «настоящего дела», - как любил повторять конюх Обевон. 
- Отец, - Гергио даже растерялся, охваченный зрелищем, - вы просто….
- Не в пору вам, милейший, - ткнул герцог сына пальцем в  грудь и рассмеялся, - могли бы хоть в чем-то брать пример со своего старика!
Смех Беоция был заразителен, и баронет не смог удержаться. Они не часто бывали вдвоем, а последнее время встречи стали еще реже. И теперь, невзирая на все невзгоды и противоречия, они опять были вместе. Как одна семья. И Гергио теперь мог себе честно признаться – ему действительно приятно.
Звонкий колокол отмерял двенадцать ударов. Беоций дернул поводья и сделал знак Гергио. Начиналась первая часть парада, когда герцоги и их наследники должны были собраться в приветственную колонну вдоль площади.
Баронет вздернул верх шляпы и поправил портупею. Их место – место де Вардов было традиционно крайним. Возможно, в этом таился скрытый символизм.
Герцоги поприветствовали их. В прочем - более сдержанно и холодно чем обычно, это слегка насторожило юношу. Но приветливый вид отца вселял уверенность, и он сам отсалютовал, стараясь не замечать открытого презрения в глазах присутствующих баронетов. Когда его скакун поравнялся с конем Генриха….
- Неужели, - раздался знакомыми противный Гергио шепот, -  а я уж беспокоился о вашем здравии, юный де Вард.
Баронет задорно хмыкнул.
- Что-то вы уж больно боязливы, сударь. Коли чужие болячки могут вас испугать, уж не знаю….
И тут-то до Гергио дошло. Генрих должен быть в другой колонне. Не приветствовать, но самому гарцевать с триумфом по гладким плитам площади. Что-то помешало ему. Что же?
Остальные колкости юноша пропустил мимо ушей, оставив недруга слегка обескураженным,  но равнодушным.
 Главный колокол пробил. Еще, и еще раз, сотрясая воздух подобно залпу береговой батареи - единственный раз в году, когда колокол Патрония заговорил не для обозначения времени.
Гигантское здание, Патроний: пять сотен колонн фасадной галереи высотой в два этажа обнимали площадь с юга. Над масштабным двухэтажным корпусом возвышался огромный купол зала Совета, за которым острым и сравнительно изящным шпилем высилась Патриаршая Башня.
Но теперь все взоры были прикованы  к балкону, нависшему над грандиозной мраморной лестницей, ведущей к огромному парадному входу в здание. На балконе появился сам Патриарх.
Вопреки слухам о болезни, голос Властителя был тверд.
- Господа кондотьеры! Те, кто уже покрыл свое имя и цвет Дома боевой славой, и кто только готовиться сделать это!
Усиленный акустикой подковообразного фасада, слова Патриарха прокатились по площади звучным эхом.
- Сегодня, мы почитаем древнейшую из традиций. Праздник вступления юношей во взрослую жизнь. Пришествие нового поколения, продолжение великого пути нашего народа! И памятуя славное прошлое, я хочу воззвать к ним словами священного гимна!
Гвардейский оркестр Первой Патриаршей Терции ударил мелкой барабанной дробью. Весенней ласточкой запела скрипка.
- И телом и шпагой служить ты обязан!
На улицу мерным шагом выкатила длинная процессия. Колонна всадников в полном вооружении, при родовых гербах и цветах фамилий шла торжественным строем. Сверкали парадные доспехи и оружие.
- Тому, к кому словом и златом привязан!
В первых рядах шли юные баронеты - кондотьеры. Сверстники Гергио и Генриха, высоко вздымающие знамена фамилий Хнак с символическим якорем на синем поле, Хиам с закрытым архаичным шлемом посреди сплошного серебристого полотнища, Халс ведомый тугим свертком в оранжевых тонах стяга и Линн – золоченое поле, покрытое боевым цепом.
- Уста твои правду пусть только рекут!
Гергио не заметил, как сам стал нашептывать слова под дробь барабанов и негромкий, но дружный хор собравшихся.
- О подвигах славных пусть мысль берегут!
Юноша поймал на себе взгляд отца. Он не привык к такому вниманию со стороны герцога, и потому растерялся. Что-то было в этом не так. Что-то трагичное, мрачное.
- Люби, и ты будешь любимым всегда!
Колонна выкатила на площадь в полном составе, с завидной выправкой перестроилась и остановилась. Каждый кондотьер был во главе своего отряда из сорока - пятидесяти таких же юношей младших семей. Кондотьеры и их кассионарии…. Баронеты выехали вперед, обнажив шпаги.
- Свет чистого сердца не гаснет в годах!
Площадь разразилась приветственными криками, когда сверкающие в полуденных лучах клинки отсолютовали Патриарху.
Мушкетерская сотня притерциатов дала залп. Ей гулким эхом вторили канонадой далекие батареи военного и торгового портов, их гомон подхватили орудия форта Рондиньи, прикрывающий столицу от нападений с суши. Толпа благородных и простолюдинов взорвалась радостными криками.
У Гергио засосало под ложечкой. Сколько раз он видел апофеоз парада, но всегда чувствовал одно и то же: восторг и восхищение. Теперь же он был так близок к тому, чтобы салютовать сейчас Патриарху уже кондотьером. Судьба распорядилась иначе.  Он принял волю отца, и строю приветствующих они были вместе.   
Велебрия торжествовала.
Я переступил границу. А за ней....

Оффлайн Афродита

  • Активность: 0%
  • Сообщений: 621
  • Спасибок получено: 2
  • Язык мой - враг мой!!!!
    • Просмотр профиля
Re: Рондашьер. Роман.
« Ответ #20 : Июля 18, 2011, 12:43:32 »
*Обнаружив седьмую главу, довольно потирает лапки*
Каждый понедельник чувствую себя Робинзоном Крузо ... скучаю по пятнице!!!

Оффлайн Tirex

  • Графиня Терронская
  • Хранитель Замка
  • Активность: 0%
  • Сообщений: 3141
  • Спасибок получено: 98
  • Подпись под аватаром
    • Просмотр профиля
Re: Рондашьер. Роман.
« Ответ #21 : Ноября 15, 2011, 14:48:10 »
Свершилось...

Требую продолжения банкета!
Я прочитала всё, что было в файле, но там концовки нет. Где моя концовка? Она в природе существует?

По размаху ставлю этот роман в один ряд с Властелином.
Да где ж твое что, раз знаешь - как? Алхимик, где ж твое золото?
(с) Марина Цветаева. Поэт о критике

«Случайно запевший театральный пожарный критике не подлежит»
В.Шкловский