! Добро пожаловать в
Сегодня Марта 28, 2024, 13:45:24

Автор Тема: зарисовки  (Прочитано 3499 раз)

0 Жителей и 1 Гость просматривают эту тему.

Оффлайн Mary-Joe

  • Активность: 0%
  • Сообщений: 55
  • Спасибок получено: 43
    • Просмотр профиля
зарисовки
« : Марта 28, 2013, 16:20:09 »
Они очень короткие и появляются достаточно часто, чтобы не создавать для каждой отдельную тему, только сорить буду.

Юный Фридрих

Я своими глазами видел, как он споткнулся и упал с лестницы. Его никто не толкал. Я же видел... я видел, клянусь, я смотрел прямо ему в спину! Или моего взгляда оказалось достаточно, чтобы соскользнула его узкая ладонь с перил, чтобы дрогнули длинные тощие ноги, обтянутые клетчатой тканью брюк, чтобы пошатнулся он и полетел кубарем, ломая кости, хрящи и суставы тщедушного тела?
  Cкрипка с порванными струнами дожидается своего неуклюжего хозяина в закрытом чехле у меня на кресле. Я допиваю молоко и разбиваю стакан оземь, а он не бьется и откатывается к дальней стене. Меня трясет лихорадка отчаяния и бесконечной растерянности. Я не знаю, когда cмогу снова собрать себя, сотворить себя заново. Я не стакан. Я разбился на тысячи осколков вместе с ним, там, на витой лестнице старого университетского корпуса.
  Иногда я заставляю себя выходить на улицу, но не могу идти дальше моста. Останавливаюсь и долго, часами смотрю, как алые, золотые, багряные листья проплывают вниз по реке. Однажды я принес на плечах пальто кленовую веточку. Выбрасывать так не хотелось. Я вложил её между страниц книги и спрятал на самую высокую полку, а потом сел в кресло и мучительно сухо зарыдал.
  А недавно я вспомнил, каким он был до падения. Я хочу сказать, вы же не знаете, каким он был - о чем вам говорит его фотография? Вы не смотрите на фотографию. Всех отпугивает черная лента. А я внезапно взглянул и остро вспомнил его сумасбродную улыбку, его яркие смеющиеся глаза, ямочки на его щеках, как крепко прижимал он к худощавой груди книги, как любил открывать утреннюю газету и наугад читать первую попавшуюся статью, а потом пересказывал её мне. Я вспомнил, конечно, и то, как он дико кричал и выл вечерами в слепящей одури, как сотрясались его плечи, как боль светилась в его обычно смеющихся глазах и как приходилось мне силою сдерживать его, чтоб не калечил себя. Однако спасло меня именно воспоминание о его сумасбродной улыбке и ясных зеленых глазах.
  Был ли он сумасшедшим? Я отвечаю на вопрос, я знаю, я должен был оставить вам догадаться самим, а сейчас просто не могу - я должен объяснить, что - да. Был. Я признавал это всегда, хоть и смягчал милосердно, говоря, что он немного болен. Не в себе. Иногда. Почему я терпел? Потому что я не терпел. Когда любишь, нет необходимости терпеть, я переживал его боль и буйство вместе с ним, а потом вместе с ним же смеялся и любил солнечный свет, кленовые листья и быструю речную воду под мостом.
  Увы, я слишком привык разделять одну жизнь на двоих, и, когда разбился юный Фридрих, разбилась и часть моего сердца - самая сокровенная, жизнелюбивая, чувствительная часть.
Edvardum occidere nolite timere bonum est

Оффлайн Tirex

  • Графиня Терронская
  • Хранитель Замка
  • Активность: 0%
  • Сообщений: 3141
  • Спасибок получено: 98
  • Подпись под аватаром
    • Просмотр профиля
Re: зарисовки
« Ответ #1 : Марта 29, 2013, 18:00:02 »
Очень живая и атмосферная зарисовка.
Напомнила смыслохазардовую "Я с тобой" автора Yoru no Uta. Отличный автор, кстати, искренне рекомендую.
Есть некоторые чисто стилистические предложения, если позволишь, я вышлю их тебе в личку.
Как ты работаешь над такими произведениями? Они сами приходят, или ты целенаправленно прописываешь каждый поворот сюжета?
Каких авторов ты читаешь? Кого считаешь для себя эталоном?
Да где ж твое что, раз знаешь - как? Алхимик, где ж твое золото?
(с) Марина Цветаева. Поэт о критике

«Случайно запевший театральный пожарный критике не подлежит»
В.Шкловский

Оффлайн Mary-Joe

  • Активность: 0%
  • Сообщений: 55
  • Спасибок получено: 43
    • Просмотр профиля
Re: зарисовки
« Ответ #2 : Марта 29, 2013, 19:19:40 »
Спасибо.
Читала произведения Yoru no Uta, уже многих, на самом деле, читала, и хотела бы снова поблагодарить тебя за приглашение на форум, он как открытие - оказавшийся под боком параллельный мир талантливых людей.
Конечно, высылай, с радостью ознакомлюсь.
Я над ними не работаю, я их выплескиваю, как банку с краской на стену. Их очень сложно редактировать, потому что пишутся они в состоянии полубезумном.
Читаю многих и подряд, но с пишущими совсем короткие рассказы знакома мало. Кажется, с ходу только Грина и могу привести как пример, хотя и со значительным "но".
Edvardum occidere nolite timere bonum est

Оффлайн Tirex

  • Графиня Терронская
  • Хранитель Замка
  • Активность: 0%
  • Сообщений: 3141
  • Спасибок получено: 98
  • Подпись под аватаром
    • Просмотр профиля
Re: зарисовки
« Ответ #3 : Марта 30, 2013, 23:48:30 »
Здорово, я рада :)
Интересно было бы почитать отзывы на произведения, ну что уж там, на свои тоже  ::).

То есть, это работа чистого вдохновения. Ценно. Как ты добиваешься этого вдохновения? Оно приходит само, или ты специально что-то для этого делаешь?

Рассматриваешь ли ты вариант работы над осознанными произведениями?

Да где ж твое что, раз знаешь - как? Алхимик, где ж твое золото?
(с) Марина Цветаева. Поэт о критике

«Случайно запевший театральный пожарный критике не подлежит»
В.Шкловский

Оффлайн Mary-Joe

  • Активность: 0%
  • Сообщений: 55
  • Спасибок получено: 43
    • Просмотр профиля
Re: зарисовки
« Ответ #4 : Марта 31, 2013, 11:53:29 »
Пока не чувствую себя вправе) но скоро осмелею
Его невозможно добиться специально, это как удар молнии Колфера. Начиная писать, я редко догадываюсь, чем все закончится.
А я и работаю. Точнее не работаю, но делаю вид, что работаю :) Я придумываю миры, и некоторые из них описываю, хотя в который раз уже спотыкаюсь о свою неспособность писать сколько-нибудь длинные тексты.
Да вот, собственно, более или менее осознанное произведение - я продумывала и идею, и имена и характеры персонажей, прежде чем начать писать. Мне только стоит, наверное, заметить, что я не всегда убиваю персонажей ;)

Роза Недля
Медок затих у меня на руках. Я продолжал его укачивать, время от времени поглаживая по светлым вьющимся волосам. Не помню, говорил ли я что-то или молчал; может быть, шептал лихорадочно его по-летнему теплое, прогретое всеобщей любовью имя или жестокой тишиной забивал свое рвущееся наружу горе. О, я не мог себе позволить даже стона! Я прощался с Медком как воин, а чувствовал себя просто дерзким мальчишкой, ввязавшимся не в свою войну.
Это была ни моя, ни его война; эта война была ничьей. Я не винил и Чивера, который недоуменно смотрел то на свой револьвер, то на умиротворенное лицо Медка. Единственным виноватым здесь был я, потому что именно я начал это безумие и не смог остановиться, когда ещё была возможность. А ведь Медок предупреждал меня.
Мы сражались во имя розы Недля! Мы верили в лозунги нашей Революции, как дитя слепо верит словам матери! Садовник стал нашим новым богом, хотя мы отказывались верить в богов, считая их разрушителями человеческого сознания. Наши идеалы в конце концов обернулись против нас самих, наши враги плюнули нам в лицо нашей собственной слюной. Мы думали, что они ошибаются; никто не ошибался так непростительно, как мы сами. Мы слишком много на себя взяли, решившись изменять лицо мира с оружием в руках. Подумать только, первыми словами Садовника, которые подхватили его подавленные братья, были о любви, о справедливости и равенстве, он призывал нас простить своих врагов и отречься от ими избранных путей достижения цели. Что же сделали мы? Верно. Поступили наоборот.
– Кёрц, – прохрипел Чивер Вембри, подходя ближе. – Кёрц, что же я наделал?
Я поднял голову и уставился на маленького Чивера, казавшегося ещё меньше оттого, что он сгорбился под нелегкой ношей случайного убийства. Если бы я мог найти слова, я сказал бы ему, что он просто оступился и что я на него не сержусь. Но из-за того, что мне не было дозволено кричать, я не смог вымолвить ни слова. Слишком больно было говорить.
Осторожно положил тело Медка (тело!) на землю, я встал. Меня немного подташнивало; я не ел уже два дня, с тех самых пор, как нас забаррикадировали в подвале. Я оглянулся. Улица была пуста и упиралась в тупик, кирпичная стена была в несколько слоев размалевана девизами Революции – от подлинных цитат Садовника до вольных интерпретаций с использованием матерных слов. Я много раз прежде смотрел на эту и другие стены, а видел, кажется, впервые. Мне казалось, что они как фольклор, способ выразить свои убеждения. Я был неправ. Это были зеркала, и мы себе в лицо тыкали своим невежеством и вульгарностью. Как могли мы превратить прекрасные идеи Садовника в оружие у себя на поясе, в кровь у себя на руках, в грязные слова, срывающиеся с наших языков!
– Идем, Чи. Нас ждут в штабе.
Чивер семенил за мной, такой маленький, настолько маленький и испуганный. Он был вскормлен Революцией, он был ею взлелеян; разве не тысячи таких же, как Чивер Вембри, согбенных трусов вышли на улицу, чувствуя себя вправе бить и калечить, жаждущих расплаты за свои обиды? Мелкие склочники, скупые торгаши, приземленные и недалекие, они крепко прижились среди Шипов, будучи первыми при разделе добычи и последними в атаке. Я невольно сплюнул, думая, как же я умудрился принять его и даже назвать своим братом. Не оттого ли последние недели у меня был мерзкий привкус во рту?
Завернув за угол, я остановился. Возможно, не стоило бросать Медка. Ах нет, нет, что я. Мы никогда не забирали тела умерших товарищей. Мы любим не телесную оболочку, а душу, так что не стоило возиться с разлагающимся трупом. Меня снова затошнило; я не мог примириться с тем, что Медок перестал быть Медком. То есть он был собой, но только в прошедшем времени. Упущенном времени.
Я не думал о том, что делаю, когда вытащил из кобуры револьвер, развернулся и выстрелил. Внутри меня всколыхнулась дикая яростная радость, когда Чивер свел глаза к переносице, пытаясь разглядеть пулю, засевшую у него во лбу, и когда он повалился на землю. А потом меня охватило меланхолическое разочарование. Очередным убийством я не добился ничего. Я не мог ничего этим добиться.
Штаб тоже перестал быть штабом. На меня издалека глядели черные окна; у крыльца сиротливо виднелась беспорядочно сваленная в груды обожженная мебель. Я хотел подойти ближе, под ногами у меня захрустело стекло, я протянул руку и был остановлен тихим строгим голосом Верч.
– Его взорвали вчера вечером.
– Кто выжил?..
– Я. И Пейк, но его сильно ранило. Он ушел до рассвета. А где твои?
– Мертвы.
– Все?..
– Да.
– Как вы выбрались?
– Не все ли равно, как мы выбрались, если все погибли?

Мы шли по аллее цветущих акаций и курили. Окутанный сигаретным дымом, я почти не ощущал удушающе-сладкого запаха весны. Мне было так легко и больно одновременно, что я иногда пошатывался и хватал Верч за плечо, чтобы удержаться в вертикальном положении.
– Знаешь, что я думаю, Верч Вепле?
– Что всему конец?
– Что всему был конец с самого начала. Мы все неправильно поняли. Мы боролись не потому, что хотели перемен. Мы отчаянно желали занять их место. Разве думали мы о равенстве, когда убивали их женщин и детей? Нет! Мы хотели завладеть, подчинить, сломать. Мы ошиблись и поплатились за свою ошибку.
– Мне так хотелось тебя ударить.
– Ударь.
– Уже не хочется. Ты все понял сам.
– Слишком поздно.
– Лучше, чем никогда.
Я улыбнулся, затушил сигарету и взял её под руку. Мы сделали ещё несколько шагов, прежде чем нас догнали сначала лай, потом собаки, потом крики людей и, наконец, пули.
Edvardum occidere nolite timere bonum est

Оффлайн Tirex

  • Графиня Терронская
  • Хранитель Замка
  • Активность: 0%
  • Сообщений: 3141
  • Спасибок получено: 98
  • Подпись под аватаром
    • Просмотр профиля
Re: зарисовки
« Ответ #5 : Апреля 01, 2013, 18:42:31 »
Ничего себе не вправе? Чтобы у нас все были так не вправе, как ты.
Очень сильное произведение. Здравое и взрослое по своей сути.
Интересный ход - не прорисовывать детали, очень такой мужской. А вот наличие массы размышлений - это наше женское, да.
Когда-нибудь ты научишься через действия персонажей подводить читателя к выводам, которые сейчас лежат голые на тексте. Но от этого ни не становятся менее прекрасными. Всему свое время. Текст очень хорош, я вижу в тебе огромный потенциал, дальше всё будет зависеть исключительно от тебя. Продолжай писать.
Да где ж твое что, раз знаешь - как? Алхимик, где ж твое золото?
(с) Марина Цветаева. Поэт о критике

«Случайно запевший театральный пожарный критике не подлежит»
В.Шкловский

Оффлайн Mary-Joe

  • Активность: 0%
  • Сообщений: 55
  • Спасибок получено: 43
    • Просмотр профиля
Re: зарисовки
« Ответ #6 : Апреля 02, 2013, 22:04:13 »
Спасибо:)
Действительно очень надеюсь научиться этому. Ещё раз спасибо.
Edvardum occidere nolite timere bonum est

Оффлайн Mary-Joe

  • Активность: 0%
  • Сообщений: 55
  • Спасибок получено: 43
    • Просмотр профиля
Re: зарисовки
« Ответ #7 : Мая 09, 2013, 09:17:56 »
Одуванчиковый пух



  День свернулся в клубок, укутался потухающим солнечным светом и приготовился уснуть. Я покачивался, стоя на мосту, слева направо, как маятник, а то вперед и назад, с пяток на носки и наоборот. Не вспомню точно, какую мелодию я напевал себе под нос; что-то, наверняка всем знакомое, а может, и придуманное мною самим, со мной так бывает иногда. Руки я держал в карманах и ощупывал пальцами собранные там камешки; они скользили и никак не ловились в ладонь. 
  Люди проходили мимо; некоторые из них подходили ближе и смотрели вниз; иные перелезали по ту сторону перил и распахивали полы пальто, чтобы вобрать в себя теплый воздух и вытряхнуть пыль, собранную на дорогах. Кто-то спрыгивал и выныривал под мостом, отфыркиваясь и хохоча; прыгали по одиночке и парами, и там, в воде, плыли к берегу или дурачились, хватаясь кончиками пальцев ног за мелкую гальку, а течение сносило их вниз, безжалостное и бесконечное. 
  Я стоял на мосте и натягивал на себя запахи цветущих кустарников. Из беловатных облаков шел дождь из одуванчикового пуха, он скользил на воздушных потоках, застревал в волосах и таял у меня на губах. Спустя некоторое время я опустился на колени и приложил лоб к холодному ржавому железу моста, надеясь ослабить боль; насколько легким и невесомым был этот вечер, настолько же тяжелым и грузным я чувствовал себя; свинец разливался по моим венам, притягивал меня к земле и не давал сойти с места - я мог только наклоняться все ниже и ниже. Я уже лежал на животе, вытянувшись во всю ширину моста; я положил подборок на руки и продолжил глядеть вниз, на плескающихся людей. Где-то вдалеке слышен был нежный перезвон мелких бубенчиков, а течение уносило охапки одуванчикового пуха, который падал с небес. 
  Слово возникало у меня в голове и погасало. Я мысленно зажег свечу и поднес его к каменным пещерам у себя внутри, чтобы осветить это слово, вырезанное на их стенах везде и повсюду. Среди рисунков животных и абстрактных линий я разобрал его и рассмеялся - тоже мысленно. Это славное слово, не несущее никакого значения само по себе было "смысл". Смысл! Я задул свечу и мой внутренний мир погрузился во мрак. Это короткое слово порой сползало со стен каменных пещер и принималось бродить в полном мраке по ним, спотыкаясь о нагромождения всяческого хлама, безуспешно пытаясь найти выход. Но бывало, что оно дремало абсолютно мирно, удовлетворенное тем ответом, какое я мог дать ему; собственно, в такое время ответа не требовалось вовсе.
  Я сорвал неказистый одуванчик, растущий под перилами моста и заложил его за ухо. Найденное мною слово пробудило много других, и сейчас они переплетались, и все новые слова служили первому. Я сплевывал одуванчиковый пух и целовал аметистовые шарики браслета, а мягкий вечер убаюкивал мое растревоженное одуванчиковым дождем естество.
Edvardum occidere nolite timere bonum est

За это сообщение автора поблагодарили:


Оффлайн Tirex

  • Графиня Терронская
  • Хранитель Замка
  • Активность: 0%
  • Сообщений: 3141
  • Спасибок получено: 98
  • Подпись под аватаром
    • Просмотр профиля
Re: зарисовки
« Ответ #8 : Марта 20, 2014, 02:02:42 »
А что было дальше?  ^_^  ???
Да где ж твое что, раз знаешь - как? Алхимик, где ж твое золото?
(с) Марина Цветаева. Поэт о критике

«Случайно запевший театральный пожарный критике не подлежит»
В.Шкловский