Тема: Специально для гильдмастера Tirex.

[Хольгер Виксон]

Cпециально для Tirex стихи Марии Семёновой.



***
 Если жизнь покатилась к дурной полосе,
 На закате особенно черного дня
 Я скажу: "Ну и что? А подите вы все!
 Лишь бы дома, как прежде, любили меня!"

 Если дома хоть кто-то мне искренне рад,
 Если с визгом навстречу бросается пес,
 Это будет награда превыше наград,
 Что бы прожитый день на хвосте ни принес.

 Если кошка, мурлыча, прижмется к душе,
 Этот теплый комок - оборона от бед,
 И Вселенная сразу начнет хорошеть,
 И растает, исчезнет недоброго след.

 Ну а если чей дом - это просто ночлег,
 Не согретый биением верных сердец,
 Беззащитен на свете такой человек,
 Кто не сеет добра - тот ему и не жнец.

 
***
Незаметно и молча
Подкатилась беда...
И затих колокольчик,
Отзвенел навсегда.

Без упреков и жалоб
Улетела душа.
Вот и всё. И не стало
Моего малыша.

На тропинках, которых
Ты уже не пройдешь,
Слышен шёпот и шорох-
Начинается дождь,

По полям где ты не был,
Я хожу и молчу.

Потускневшее небо
Для чего-то копчу.

Вслед за мной только ветер
Носит лап топоток.
Говорят ты на свете
Не последний щенок.

Запищат в одночасье
Дети братьев, сестер...
Опустевший матрасик
Поглощает костёр.

За клюбящимся дымом
В ту страну впереди
Я приду, мой любимый.
Ты меня подожди...
 


     ****
     Всякому хочется жить. Но бывает, поверь, 
     Жизнь отдают, изумиться забыв дешевизне.
     В безднах души просыпается зверь.
     Тёмный убийца. И помысла нету о жизни.
     Гибель стояла в бою у тебя за плечом...
     Ты не боялся её. И судьбу не просил ни о чём.
     
     
     Что нам до жизни, коль служит расплатою Честь,
     Та, что рубиться заставит и мёртвые руки!
     Что нам до смерти и мук, если есть
     Ради кого принимать даже смертные муки?
     Тех, кто в жестоком бою не гадал, что почём,
     Боги, бывает, хранят и Своим ограждают мечом.
     
     Кончится бой, и тогда только время найдёшь
     Каждому голосу жизни как чуду дивиться.
     Тихо баюкает дерево дождь.
     Звонко поёт, окликая подругу, синица.
     Вешнее солнце капель пробудило лучом...
     Павших друзей помяни. И живи. И не плачь ни о чём.

     
      ***
     Когда восстанет род на род,
     За преступление отмщая,
     Попомнят люди чёрный год
     И внукам кротость завещают.
     
     Коль чести нет, пусть лютый страж -
     Надёжный страх - прочистит разум!
     И потому обычай наш -
     Платить за всё. Сполна. И сразу!
     
     …Но всё ж противится душа
     И жалость гасит гнев наследный...
     Убить легко. А воскрешать -
     Сей светлый дар нам свыше не дан.
     
     Окончен бой. Свершилась месть...
     Но как на деле, не для виду,
     Черту под прошлое подвесть,
     Забыв про древнюю обиду?
     
     Как станешь ты смотреть в глаза
     И жить забор в забор с соседом,
     Над кем всего лишь день назад
     Хмельную праздновал победу?
     
     Чтоб не тянулась эта нить,
     Сплетаясь в саваны для гроба,
     Быть может, лучше всё простить?
     И не отмщать? И жить без злобы?..
     
     …Попробуй это докажи
     Тому, чей сын уже не встанет!
     А те, кого оставил жить,
     Тебя же вздёрнут на аркане...
     
 
     ***
     На могилах стихают столетий шаги.
     Здесь давно примирились былые враги.
     Их минует горячечных дней череда:
     За порогом земным остаётся вражда,
     И ничтожная ревность о том, кто силней,
     Растворилась в дыму погребальных огней.
     Об утраченных царствах никто не скорбит -
     Там, где Вечность, не место для мелких обид.
     
     …А наследников мчит по земле суета,
     И клянутся, болезные, с пеной у рта,
     На могилах клянутся в безумном бреду
     До последнего вздоха продолжить вражду:
     Неприятелей давних мечу и огню
     Безо всякой пощады предать на корню
     И в сраженьях вернуть золотые венцы...
     Ибо так сыновьям завещали отцы.
     
     
     ***
     По морю, а может, по небу, вдали от земли,
     Где сизая дымка прозрачной легла пеленой,
     Как светлые тени, проходят порой корабли,
     Куда и откуда - нам этого знать не дано.
     
     На палубах, верно, хлопочут десятки людей,
     И кто-то вздыхает о жизни, потраченной зря,
     И пленники стонут по трюмам, в вонючей воде,
     И крысы друг дружку грызут за кусок сухаря.
     
     Но с нашего мыса, где чайки бранятся без слов,
     Где пёстрая галька шуршит под ударом волны,
     Мы видим плывущие вдаль миражи парусов,
     Нам плача не слышно, и слёзы рабов - не видны.
     
     А им, с кораблей, разорённый не виден причал
     И дохлая рыба, гниющая между камней, -
     Лишь свежая зелень в глубоких расселинах скал
     Да быстрая речка. И радуга в небе над ней...
     

     ***
     И когда твоё сердце захлестнёт темнота
     И душа онемеет в беспросветной тоске,
     Ты подумай: а может, где-то ждёт тебя Та,
     Что выходит навстречу со свечою в руке?
     
     Эта искра разгонит навалившийся мрак
     И проложит тропинку в непогожей ночи...
     Ты поверь: в далеке вот-вот зажжётся маяк,
     Словно крепкие руки, простирая лучи.
     
     Ты не знаешь, когда он осенит горизонт
     И откуда прольётся избавительный свет.
     Просто верь! Эта вера - твой крепчайший заслон.
     Даже думать не смей, что Той, единственной - нет…

     
     ***
     Гудящее море с ветрами боролось,
     По палубе брызги стеля,
     Когда мы услышали сорванный голос,
     Донёсшийся с мачты: „Земля!..“
     
     В разорванных тучах проглянуло небо,
     И солнце метнуло лучи,
     И берег, похожий на зыбкую небыль,
     Жемчужный туман облачил.
     
     Был с нами на судне однин северянин,
     Он руки вперёд протянул:
     „Утёсы в снегу!.. Вот мой берег буранный,
     Где я расцелую жену!..“
     
     Вскричал уроженец далёкого юга,
     Смолёных канатов черней:
     „Я вижу пустыню! Там плачет подруга;
     Мы скоро обнимемся с ней!“
     
     И третий, с востока, заплакать готовый,
     Всем телом к форштевню приник:
     Он видел вдали заострённые кровли
     И слышал, как шепчет тростник.
     
     „Мой город!..“ - восторженным криком я вторил,
     Неистовой радостью пьян:
     Гранитная крепость вставала из моря,
     И башни пронзали туман.
     
     Но спряталось солнце, и в отблесках молний
     Седой океан опустел.
     Лишь мерно катились железные волны,
     Да ветер над ними свистел...

     
     ***
     Иногда происходят-таки чудеса:
     Взяли с улицы в дом беспризорного пса.
     Искупав, расчесали - и к морде седой
     Пододвинули миску со вкусной едой.
     Вполовину измерив свой жизненный круг,
     Он постиг благодать человеческих рук.
     И, впервые найдя по душе уголок,
     На уютной лежанке свернулся в клубок...
     
     Так оно и пошло. Стал он жить-поживать,
     Стал по улице чинно с Хозяйкой гулять.
     Поводок и ошейник - немалая честь:
     „У меня теперь тоже Хозяева есть!
     Я не тот, что вчера, - подзаборная голь.
     Я себе Своего Человека завёл!“
     И Хозяйка гордилась. Достигнута цель -
     Только ей покорялся могучий кобель...
     
     А потом на прогулке, от дома вдали,
     Трое наглых верзил к ней в лесу подошли.
     И услышали над головой небеса,
     Как она призывала любимого пса...
     
     Вот вам первый исход. Спрятав хвост между ног,
     Кобелина трусливо рванул наутёк.
     Без оглядки бежал он сквозь зимнюю тьму:
     „Этак, братцы, недолго пропасть самому!
     Ну и что, если с ней приключится беда?
     Я другую Хозяйку найду без труда.
     Ту, что будет ласкать, подзывая к столу,
     И матрасик постелит в кухонном углу...“
     
     А второй был на первый исход непохож.
     Пёс клыки показал им, и каждый - как нож!
     „Кто тут смеет обидеть Хозяйку мою?
     Подходите - померимся в честном бою!
     Я пощаду давать не намерен врагу!
     Я Хозяйку, покуда живой, - сберегу!
     Это право и честь, это высший закон,
     Мне завещанный с первоначальных времён!“
     
     А теперь отвечай, правоверный народ:
     Сообразнее с жизнью который исход?

     
     ***
     Из-за пазухи вынув щенка-сироту,
     Обратился Хозяин со словом к коту:
     „Вот что, серый! На время забудь про мышей:
     Позаботиться надобно о малыше.
     Будешь дядькой кутёнку, пока подрастёт?“ -
     „Мур-мур-мяу!“ - согласно ответствовал кот.
     И тотчас озадачился множеством дел -
     Обогрел, и утешил, и песенку спел.
     А потом о науках пошёл разговор:
     Как из блюдечка пить, как проситься на двор,
     Как гонять петуха и сварливых гусей...
     Время быстро бежало для новых друзей.
     За весною весна, за метелью метель...
     Вместо плаксы щенка стал красавец кобель.
     И, всему отведя в этой жизни черёд,
     Под садовым кустом упокоился кот.
     Долго гладил Хозяин притихшего пса...
     А потом произнёс, поглядев в небеса:
     „Все мы смертны, лохматый... Но знай, что душа
     Очень скоро в другого войдёт малыша!“
     Пёс послушал, как будто понять его мог,
     И... под вечер котёнка домой приволок.
     Тоже - серого! С белым пятном на груди!...
     Дескать, старого, Хозяин, меня не суди!
     Видишь, маленький плачет? Налей молока!
     Я же котику дядькой побуду пока...
   

***
Одинокая птица над полем кружит,
 Догоревшее солнце уходит с небес.
 Если шкура сера и клыки что ножи,
 Не чести меня волком, стремящимся в лес.
 Лопоухий щенок любит вкус молока,
 А не крови, бегущей из порванных жил.
 Если вздыблена шерсть, если страшен оскал,
 Расспроси–ка сначала меня, как я жил.
 Я в кромешной ночи, как в трясине, тонул,
 Забывая, каков над землей небосвод.
 Там я собственной крови с избытком хлебнул
 До чужой лишь потом докатился черед.
 Я сидел на цепи и в капкан попадал,
 Но к ярму привыкать не хотел и не мог.
 И ошейника нет, чтобы я не сломал,
 И цепи, чтобы мой задержала рывок.
 Не бывает на свете тропы без конца
 И следов, что навеки ушли в темноту.
 И еще не бывает, чтоб я стервеца
 Не настиг на тропе и не взял на лету.
 Я бояться отвык голубого клинка
 И стрелы с тетивы за четыре шага.
 Я боюсь одного – умереть до прыжка,
 Не услышав, как лопнет хребет у врага.
 Вот бы где–нибудь в доме светил огонек,
 Вот бы кто–нибудь ждал меня там, вдалеке...
 Я бы спрятал клыки и улегся у ног.
 Я б тихонько притронулся к детской щеке.
 Я бы верно служил, и хранил, и берег –
 Просто так, за любовь – улыбнувшихся мне..
 ... Но не ждут, и по–прежнему путь одинок,
 И охота завыть, вскинув морду к луне.


***
 Расскажу я вам, люди,
 Не совсем чтоб о чуде -
 Будет прост мой недолгий рассказ.
 В рыжей шкуре я бегал
 И любил человека:
 Это счастьем зовётся у нас.
 Сын старинной породы,
 Я нанизывал годы,
 Ликовал, отмечая весну.
 Время мчалось недаром -
 Стал я сивым и старым
 И однажды навеки уснул.
 Вытер слезы хозяин:
 “Больше ты не залаешь,
 Не примчишься, как прежде, на зов.
 Спи спокойно, мой милый...”
 Но какая могила
 Удержала собачью любовь?
 Убегать беззаботно,
 Оставлять без присмотра
 Тех, кого на земле защищал?!
 Да когда так бывало,
 Чтоб меня не дозвались,
 Чтоб на выручку я опоздал?..
 ... А потом было вот что.
 Как-то зимнею ночью
 Возвращался хозяин домой.
 Я - по обыкновенью -
 Бестелесною тенью
 Провожал, укрываемый тьмой.
 Было тихо вначале,
 Только сосны шептали
 Да позёмка мела под луной...
 Недоступную взгляду
 Я почуял засаду
 У развилки дороги лесной!
 “Что, хозяин, мне делать?
 Мне, лишённому тела,
 Как тебе на подмогу успеть?..”
 Я рванулся из тени,
 Из нездешних владений,
 И возник перед ним на тропе!
 Перед смертью-старухой
 Я не ползал на брюхе,
 Не скулил, не просился назад.
 Под напором свирепым
 Просто лопнули цепи -
 “Поспеши, мой хозяин и брат!”
 Изумлён нашей встречей,
 Он пошёл, не переча,
 Доверяя любимому псу,
 По тропе безымянной
 Прочь от тех окаянных,
 Затаившихся в тёмном лесу.
 И до самого дома
 По дороге знакомой
 Мы дошли, точно в прежние дни.
 Как бывало - бок о бок...
 Лишь следы по сугробам
 На двоих оставались одни...


 ***
 Порою люди, не желая зла,
 Вершат настолько черные дела,
 Что до таких блистательных идей
 Не вдруг дойдёт и записной злодей.

 Один решил «раскрыть тебе глаза»
 И о любимой сплетню рассказал.
 Другой тебя «приятельски» поддел —
 А ты от той подначки поседел.

 Подумал третий, что державы, друг
 Обязан доносить на всех вокруг.
 И вот — донёс… За безобидный взор
 Тебе прочитан смертный приговор.
 И жизнь твоя приблизилась к черте…
 А ведь никто худого не хотел.

 Порою люди, не желая зла,
 Вершат настолько чёрные дела…


 ***
 Это было давно,
 Да запомнилось людям навек.
 Жил в деревне лесной
 Старый дед с бородою как снег.
 Кособочился тын
 Пустоватого дома вокруг:
 Рано умерли сын
 И невестка, но радовал внук.
 Для него и трудил
 Себя дед, на печи не лежал,
 На охоту ходил
 И хорошую лайку держал.
 Внук любил наблюдать,
 Как возились щенки во дворе:
 Чисто рыжие — в мать
 И в породу её матерей.
 Но однажды, когда
 По-весеннему капало с крыш,
 Вот ещё ерунда! —
 Родился чёрно-пегий малыш.
 «Знать, породе конец! —
 Молвил дед. — Утоплю поутру...»
 Тут взмолился малец:
 «Я себе его, дед, заберу!
 Пусть побудет пока,
 Пусть со всеми сосёт молоко...»
 Но пронять старика
 Оказалось не так-то легко.
 Вот рассвет заалел...
 Снились внуку охота и лес,
 Дед ушанку надел
 И в тяжёлые валенки влез.
 Снился внуку привал
 И пятнистая шёрстка дружка...
 Дед за шиворот взял
 И в котомку упрятал щенка.
 «Ишь, собрался куда!
 Это с пегим-то, слыхана речь!
 Что щенок? Ерунда!
 Наше дело — породу беречь.
 Ну, поплачет чуток,
 А назавтра забудет о чём...»
 ... И скулящий мешок
 Канул в воду, покинув плечо...
 «Вот и ладно...» Хотел
 Возвращаться он в избу свою,
 Тут внучок подоспел —
 И с разбега — бултых в полынью!
 «Что ты делаешь, дед!
 Я же с ним на охоту хотел...»
 Внук двенадцати лет
 Удался не по возрасту смел.
 Только ахнул старик...
 Не успел даже прянуть вперёд,
 А течение вмиг
 Утянуло мальчонку под лёд.
 Разбежались круги
 В равнодушной холодной воде...
 Вот такие торги
 И такая цена ерунде.
 Без хозяина двор,
 Догнивает обрушенный кров...
 ... А в деревне с тех пор
 Никогда не топили щенков.


 ***
 Шла девчонка по лесу морозной зимой.
 Из гостей возвращалась на лыжах домой.
 И всего-то идти оставалось версту —
 Да попался навстречу косматый шатун.
 Отощалый, забывший о вкусе добыч...
 Неожиданно встретивший лёгкую дичь...
 Тут беги не беги — пропадёшь всё равно:
 Разорвёт и сожрёт под корявой сосной.
 Обомлела девчонка, закрыла глаза...
 Оттого и не сразу приметила пса.
 И откуда он там появился, тот пёс?
 Может, вовсе с небес? Или из-за берёз?
 Он мохнатой стрелой перепрыгнул сугроб!
 Людоеда-медведя отбросил и сгрёб!..
 Под покровом лесным, у девчонкиных ног
 По кровавой поляне катался клубок.
 Две железные пасти роняли слюну:
 Посильнее схватить!.. Побольнее рвануть!..
 Эхо грозного рыка дробилось вдали.
 Когти шкуру пороли и воздух секли,
 Оставляя следы на древесной коре...
 Только смерть прервала поединок зверей.
 Потревоженный иней с ветвей облетал.
 Морщил морду медвежью застывший оскал.
 Невозможной победе всю душу отдав,
 Чуть живой распластался в снегу волкодав...
 И тогда-то, заслышав о помощи крик,
 Появился из леса охотник-старик.
 Оглядевшись, качнул он седой головой:
 «Век живу, а подобное вижу впервой!
 Ну и пёс!.. Это ж надо — свалил шатуна!
 Да подобных собак на сто тысяч одна!
 Но сумеет ли жить — вот чего не пойму...
 Ты ли, внученька, будешь хозяйка ему?»

 Вот вам первый исход. «Нет, — сказала она. —
 Не видала его я до этого дня...»
 И охотник со вздохом промолвил: «Ну что ж...»
 И из ножен достал остро вспыхнувший нож...

 А второй не чета был такому исход.
 «Мой! — она закричала, бросаясь вперёд. —
 Коль сумел заступиться — отныне он мой!
 Помоги отнести его, старче, домой!»

 А теперь отвечай, правоверный народ:
 Сообразнее с жизнью который исход?


 ***
 Жила-поживала когда-то большая семья.
 Настала пора переезда в иные края.
 Когда же мешки с барахлом выносили во двор,
 У взрослых с детьми разгорелся нешуточный спор.
 И «против» и «за» раздавались у них голоса —
 Везти или нет им с собою дворового пса.

 А тот, чьих зубов опасался полуночный вор,
 Лежал и внимательно слушал людской разговор.
 «Я стал им не нужен... Зачем притворяться живым?»
 И больше не поднял с натруженных лап головы.

 Спустя поколение снова настал переезд
 На поиски более щедрых и солнечных мест.
 И бывшие дети решали над грудой мешков —
 Везти или нет им с собою своих стариков.


***
«Оборотень, оборотень, серая, шерстка.
 Почему ты начал сторониться людей?»

 «Люди мягко стелят, только спать жестко.
 Завиляй хвостом – тут и быть беде».

 «Оборотень, оборотень, ведь не все – волки!
 Есть гостеприимные в деревне дворы…»

 «Может быть, и есть, но искать их долго,
 Да и там с испугу – за топоры».

 «Оборотень, оборотень, мягкая шубка!
 Как же ты зимой, когда снег и лед?»

 «Я не пропаду, покуда есть зубы.
 А и пропаду – никто не вздохнет».

 «Оборотень, оборотень, а если охотник
 Выследит тебя, занося копье?..»

 «Я без всякой жалости порву ему глотку,
 И пускай ликует над ним воронье».

 «Оборотень, оборотень, лесной спаситель!
 Сгинул в темной чаше мой лиходей.
 Что ж ты заступился – или не видел,
 Что и я сама из рода людей?
 Оборотень, оборотень, дай ушки поглажу!
 Не противна женская тебе рука?..
 Как я посмотрю, не больно ты страшен.
 Ляг к огню, я свежего налью молока.
 Оставайся здесь и живи…»

 …а серая
 Шкура потихоньку сползает с плеча.
 Вот и нету больше лютого зверя…

 «Как же мне теперь тебя величать?..»


***
Одинокая птица над полем кружит.
Догоревшее солнце уходит с небес.
Если шкура сера и клыки что ножи,
Не чести меня волком, стремящимся в лес.

Лопоухий щенок любит вкус молока,
А не крови, бегущей из порванных жил.
Если вздыблена шерсть, если страшен оскал,
Расспроси-ка сначала меня, как я жил.

Я в кромешной ночи, как в трясине, тонул,
Забывая, каков над землёй небосвод.
Там я собственной крови с избытком хлебнул -
До чужой лишь потом докатился черед.

Я сидел на цепи и в капкан попадал,
Но к ярму привыкать не хотел и не мог.
И ошейника нет, чтобы я не сломал,
И цепи, чтобы мой задержала рывок.

Не бывает на свете тропы без конца
И следов, что навеки ушли в темноту.
И ещё не бывает, чтоб я стервеца
Не настиг на тропе и не взял на лету.

Я бояться отвык голубого клинка
И стрелы с тетивы за четыре шага.
Я боюсь одного - умереть до прыжка,
Не услышав, как лопнет хребет у врага.

Вот бы где-нибудь в доме светил огонёк,
Вот бы кто-нибудь ждал меня там, вдалеке…
Я бы спрятал клыки и улегся у ног.
Я б тихонько притронулся к детской щеке.

Я бы верно служил, - и хранил, и берёг,
Просто так, за любовь! - улыбнувшихся мне…
…Но не ждут, и по-прежнему путь одинок,
И охота завыть, вскинув морду к луне.


Мать
Где ты, Мать?
Как мне встретить Тебя, как узнать?
Почему далеко до родного крыльца?
Почему не могу даже толком припомнить лица?..
Кто обрёк нас друг друга по свету искать?

Где наш дом?
Отражаются звёзды в реке подо льдом.
Я утраты считать разучился давно.
Не сыскать ни следа, и на сердце темно...
Кто судил нашу жизнь беззаконным, жестоким судом?

Отзовись!
Может быть, мы у разных племён родились?
Может, разных Богов праотцы призывали в бою?
Всё равно я узнаю Тебя. И колени склоню.
Я скажу: "Здравствуй, Мать. Я пришёл. Вот рука –
Обопрись..."

 
Книга жизни
C младенческого крика
До самого "прости"
Таинственную книгу
Слагаем по пути.

Теснятся чьи-то лица
За каждою строкой...
Мы чёркаем страницы
Бестрепетной рукой.

Мы веселы и правы,
Мы скачем напрямик...
Размашистые главы
Заносятся в дневник.

А если и помаркой
Испорчена строка -
Ни холодно, ни жарко
Нам с этого пока.

Успеем возвратиться,
Попридержать коней...
Подумаешь страница!
Их много в книге дней.

Что гоже, что негоже
И кто кому должник?
Когда-нибудь попозже
Исправим черновик...

...Но поздно, милый, поздно.
Не отыскать мостов.
И делается грозным
Шуршание листов.

Обиженные люди,
Забытые долги...
Поправлено не будет
В минувшем не строки.

Кому мы, обещая,
Солгали без стыда,
Уходят не прощаясь,
Уходят навсегда.

Кого мы оттолкнули,
Кого мы подвели...
Корявых загогулин
Напрасно не скобли.

И наша повесть мчится
К финалу... А потом
Последняя страница
Накроет пухлый том.

И так же, запоздало
Стирая слёзы с глаз,
Как мы иных, бывало, -
Другие вспомнят нас.
 
 
Божий суд
Весёлый колдун тебе ворожил
До века не знать утрат.
Словца поперёк тебе не скажи,
А скажешь – будешь не рад.

Богатство и удаль – залог удач,
А ты и богат, и смел.
А под ноги кто-то попался – плачь!
Когда ты кого жалел?

Отвага мужчин, девичья краса,
Едва пожелал – твоя!
Но всё же нашла на камень коса:
Тебе повстречался я.

Тебе не поладить со мной добром,
Как водится меж людьми.
В гробу я видал твоё серебро,
А силой – поди сломи!

Не будет пощады или ничьей,
Не кликнешь наёмных слуг:
С тобой нас рассудит пара мечей
И Правда, что в силе рук.

Богатство и власть остались вовне:
Теперь отдувайся сам.
Кому из нас, тебе или мне,
Оставят жизнь Небеса?

В священном кругу лишь Правда в чести
И меч – глашатай её.
Из этого круга двоим пути
Не быть. Кричит вороньё.


***
На могилах стихают столетий шаги.
Здесь давно примирились былые враги.
Их минует горячечных дней череда:
За порогом земным остаётся вражда,
И ничтожная ревность о том, кто сильней,
Растворилась в дыму погребальных огней.
Об утраченных царствах никто не скорбит –
Там, где Вечность, не место для мелких обид.

...А наследников по земле суета,
И клянутся, болезные, с пеной у рта,
На могилах клянутся в безумном бреду
До последнего вздоха продолжить вражду:
Неприятелей давних мечу и огню
Безо всякой пощады предать на корню
И в сраженьях вернуть золотые венцы.
Ибо так сыновьям завещали отцы.

 
Невольник
Утратив в неволе надежду и солнечный свет,
Душа замирает, и сердце смолкает в груди.
И кто-то шепнёт: "Всё равно избавления нет..."
Кто сломленным умер в темнице – ты их не суди.

И тех не суди, кто, не вынеся груза цепей,
Спастись не умея и тщась досадить палачам,
Все счёты покончил в один из безрадостных дней...
Не лучше ли сразу конец – и себе, и цепям?

Не смей укорять их за то, что они не смогли
С таким совладать, что не снилось тебе самому.
На собственной шкуре попробуй сперва кандалы...
А впрочем, не стану такого желать никому.

Я знал и иных – кто оковы едва замечал,
Строку за строкой составляя в рудничной пыли
Трактат о любви и о битве вселенских начал...
Те люди – что солнца: они и во мраке светлы.

Я был не таков. Я был зол и отчаянно горд.
Я знал, для чего меня Боги от смерти хранят.
Сперва отомстить за измену, за лютный разор –
Тогда только пращуры примут с почётом меня.

Я смертью за смерть расплатился и кровью за кровь.
За всех, кто до срока ушёл в беспредельную тьму.
За всех, превращённых в клубки из когтей и клыков...
Такого я тоже не стану желать никому.


***
Всякому хочется жить. Но бывает, поверь, --
Жизнь отдают, изумиться забыв дешевизне.
В безднах души просыпается зверь.
Тёмный убийца. И помысла нету о жизни.
Гибель стояла в бою у тебя за плечом...
Ты не боялся её. И судьбу не просил ни о чём.

Что нам до жизни, коль служит расплатою Честь,
Та, что рубиться заставит и мёртвые руки!
Что нам до смерти и мук, если есть
Ради кого принимать даже смертные муки?
Тех, кто в жестоком бою не гадал, что почём,
Боги, бывает, хранят и Своим ограждают мечом.

Кончится бой, и тогда только время найдёшь
Каждому голосу жизни как чуду дивиться.
Тихо баюкает дерево дождь.
Звонко поёт, окликая подругу, синица.
Вешнее солнце капель пробудило лучом...
Павших друзей помяни. И живи. И не плач ни о чём.


***
Я всякое видел и думал, что знаю, как жить.
Но мне объяснили: не тем я молился Богам.
Я должен был жизнь на добро и любовь положить,
А я предпочёл разменять на отмщенье врагам.

Воздастся врагам, мне сказали. Не ты, так другой
Над ними свершит приговор справедливой судьбы.
А ты бы кому-то помог распроститься с тоской,
Надежду узреть и о горе навеки забыть.

Ты грешен, сказали, ты книг золотых не читал.
Ты только сражаться науку одну превзошёл.
Когда воцарится на этой земле Доброта,
Такие, как вы, не воссядут за праздничный стол.

Чем Зло сокрушать, мне сказали, ты лучше беречь
Свободы и правды крупицы в душе научись...
Но те, на кого поднимал я свой мстительный меч,
Уже не загубят ничью беззащитную жизнь.

Я буду смотреть издалёка на пир мудрецов.
Пир праведных душ, не замаранных чёрной виной.
И тем буду счастлив, поскольку, в конце-то концов,
Туда соберутся однажды спасённые мной.


***
Ты – всё за книгой, в чистом и высоком,
А я привык тереться меж людьми.
Тебя тревожат глупость и жестокость,
А я – мне что! Меня поди пройми.

Различье наше – в чём-то самом главном.
Я хмур и зол. Ты – светоч доброты.
Тебе не стать как я, а мне подавно,
Мой славный друг, не сделаться как ты.

Твою учёность превзойдут едва ли,
А дело к драке – тут меня держись.
И, может статься, Боги не дремали,
Таких несхожих выпуская в жизнь?..

 
Своими, своими руками
Идём в поводу мимолётных желаний,
Как дети, что ищут забавы,
Последствия нынешних наших деяний
Не пробуем даже представить.
А после рыдаем в жестокой печали:
"Судьба! Что ж ты сделала с нами!.."
Забыв в ослепленье, как ей помогали
Своими, своими руками.

За всякое дело придётся ответить,
Неправду не спрячешь в потёмках:
Сегодняшний грех через десять столетий
Пребольно ударит потомка.
А значит, не траться на гневные речи,
Впустую торгуясь с Богами,
Коль сам посадил себе лихо на плечи
Своими, своими руками.

Не жди от судьбы милосердных подачек
И не удивляйся подвохам,
Не жди, что от жалости кто-то заплачет,
Дерись до последнего вздоха!
И, может, твой внук, от далёкого деда
Сокрыт, отгорожен веками,
Сумеет добиться хоть малой победы
Своими, своими руками.

 
Младший брат
Я когда-нибудь стану героем, как ты.
Пусть не сразу, но всё-таки я научусь.
Ты велел не бояться ночной темноты.
Это глупо – бояться. И я не боюсь.

Если встретится недруг в далёком пути
Или яростный зверь на тропинке лесной –
Попрошу их с дороги моей отойти!
Я не ведаю страха, пока ты со мной.

Я от грозного ветра не спрячу лицо
И в суде не смолчу, где безвинных винят.
Это очень легко – быть лихим храбрецом,
Если ты за спиною стоишь у меня.

Только даром судьба ничего не даёт...
Не проси – не допросишься вечных наград.
Я не знаю когда, но однажды уйдёт
И оставит меня мой защитник, мой брат.

Кто тогда поспешит на отчаянный зов!
Но у края, в кольце занесённых мечей,
Если дрогнет душа, я почувствую вновь
Побратима ладонь у себя на плече.

И такой же мальчонка прижмётся к ногам,
Как теперешний я, слабосилен и мал,
И впервые не станет бояться врага,
Потому что героя малец повстречал.


Месть
Когда восстанет род на род,
За преступление отмщая,
Попомнят люди чёрный год
И внукам кротость завещают.

Коль чести нет, пусть лютный страж –
Надёжный страх – прочистит разум!
И потому обычай наш –
Платить за всё. Сполна. И сразу!

...Но всё ж противится душа
И жалость гасит гнев наследный...
Убить легко. А воскрешать –
Сей светлый дар нам свыше не дан...

Окончен бой. Свершилась месть...
Но как на деле, не для виду,
Черту под прошлое подвесть,
Забыв про древнюю обиду?

Как станешь ты смотреть в глаза
И жить забор в забор с соседом,
Над кем всего лишь день назад
Хмельную праздновал победу?

Чтоб не тянулась эта нить,
Сплетаясь в саваны для гроба,
Быть может, лучше всё простить?
И не отмщать? И жить без злобы?..

...Попробуй это докажи
Тому, чей сын уже не встанет!
А те, кого оставил жить,
Тебя же вздёрнут на аркане...

 
Дорога
Не строй у дороги себе избы:
Любовь из дома уйдёт.
И сам не минуешь горькой судьбы,
Шагая за поворот.

Идёш ли ты сам, силком ли ведут –
Дороге разницы нет!
И тысячи ног сейчас же затрут
В пыли оставшийся след.

Дорога тебя научит беречь
Пожатье дружеских рук:
На каждую из подаренных встреч
Придётся сотня разлук.

Научит ценить лесного костра
Убогий ночной приют...
Она не бывает к людям добра,
Как в песнях про то поют.

Белёсая пыль покрыла висок,
Метель за спиной кружит.
А горизонт всё так же далёк,
Далёк и недостижим.

И сердце порой сжимает тоска
Под тихий голос певца...
Вот так и поймёшь, что жизнь коротка,
Но нет дороге конца.

Следы прошедших по ней вчера
Она окутала тьмой...
Она лишь тогда бывает добра,
Когда ведёт нас домой.

 
Песня надежды
О чем вы нам, вещие струны, споете?
О славном герое, что в небо ушел.
Он был, как и мы, человеком из плоти
И крови горячей. Он чувствовал боль.

Как мы, он годами не видел рассвета,
Не видел ромашек на горном лугу,
Чтоб кровью политые мог самоцветы
Хозяин дороже продать на торгу...

Во тьме о свободе и солнце мечтал он,
Как все мы, как все. Но послушай певца:
Стучало в нем сердце иного закала –
Такого и смерть не согнет до конца.

О нем мы расскажем всем тем, кто не верит,
Что доблесть поможет избегнуть оков.
Свернувшего шею двуногому зверю,
Его мы прозвали Грозою Волков...

Он знал, что свобода лишь кровью берется,
И взял ее кровью. Но все же потом
Мы видели, как его встретило солнце,
Пылавшее в небе над горным хребтом.

Мы видели, как уходил он все выше
По белым снегам, по хрустальному льду,
И был человеческий голос не слышен,
Но ветер донес нам: «Я снова приду».

Нам в лица дышало морозною пылью,
И ветер холодный был слаще вина.
Мы видели в небе могучие крылья,
И тьма подземелий была не страшна...

Кровавую стежку засыпало снегом,
Но память, как солнце, горит над пургой:
Ведь что удалось одному человеку,
Когда–нибудь сможет осилить другой.

Священный рассвет над горами восходит,
Вовек не погасят его палачи!
Отныне мы знаем дорогу к свободе,
И Песня Надежды во мраке звучит!

 
Жизнь и смерть
Покуда живёшь, поневоле в бессмертие веришь.
А жизнь оборвётся – и мир не заметит потери.
Не вздрогнет луна, не осыпятся звёзды с небес...
Единый листок упадёт, но останется лес.

В младенчестве сам себе кажешся пупом Вселенной,
Венцом и зерцалом, вершиной людских поколений,
Единственным "Я", для которого мир сотворён:
Случится исчезнуть – тотчас же исчезнет и он.
Но вот впереди распахнутся последние двери,
Погаснет сознанье – и мир не заметит потери.

Ты ревностью бредишь, ты шепчешь заветное имя,
На свадьбе чужой веселишься с гостями чужими,
Ты занят делами, ты грезишь о чём-то желанном,
О завтрашнем дне рассуждаешь, как будто о данном,
Как будто вся вечность лежит у тебя впереди...
А сердце вдруг – раз! – и споткнулось в груди.

Кому-то за звёздами, там, за последним пределом,
Мгновения жизни твоей исчислять надоело,
И всё, под ногой пустота, и окончен разбег,
И нет человека, – а точно ли был человек?..
И нет ни мечты, ни надежд, ни любовного бреда,
Одно Поражение стёрло былые победы.
Ты думал: вот-вот полечу, только крылья оперил!
А крылья сломались – и мир не заметил потери.

 
Сказка со счастливым концом
Эта подлая жизнь не раз и не два
Окунала меня в кровищу лицом.
Потому я давно не верю в слова,
И особенно – в сказки со счастливым концом.

Надо ладить с людьми! Проживёшь сто лет,
Не погибнув за некий свет впереди.
Четверть столько протянет сказавший "нет":
Уж его-то судьба навряд ли станет щадить!

Если выжил герой всему вопреки
И с победой пришёл в родительский дом,
Это – просто чтоб мы не сдохли с тоски,
Это – светлая сказка со счастливым концом.

Если прочь отступил пощадивший враг
Или честно сражается грудь на грудь –
Не смешите меня! Не бывало так,
Чтобы враг отказался ножик в спину воткнуть.

Если новый рассвет встаёт из-за крыш
И любовь обручальным сплелась кольцом,
Это – просто чтоб ты не плакал, малыш,
Это – добрая сказка со счастливым концом.

Если в гибельный миг прокричал "Держись!"
И собой заслонил подоспевший друг –
Это тоже всё бред, ибо учит жизнь:
Не примчатся друзья – им, как всегда, недосуг.

Но зачем этот бред не даёт прожить,
От несчастий чужих отводя лицо?..
А затем, чтоб другому помочь сложить
Рукотворную сказку со счастливым концом.


***
Где-то у вас соловьи посходили с ума.
Радуга в небе, и солнце, и сполохи гроз...
А у меня всё никак не проходит зима.
А у меня всё метели, снега да мороз.

Где я прошел, те дорожки давно замели
Мёртвые листья да снег над пожухлой травой...
Белые крылья мелькают в далёкой дали.
Чёрные крылья - над самой моей головой.

Я бы поверил своей незакатной звезде.
Я раздобыл бы к вам, люди, обратный билет.
Серые сумерки гаснут, едва поредев.
Серое небо в себя не пускает рассвет...

С каждой зимою всё больше жестоких потерь,
Только растёт и растёт неоплаченный счёт.
Белые крылья всё дальше относит метель.
Чёрные крылья почти задевают плечо.

Отсветы гаснут, грядёт окончание дня.
Кто-то уснёт и увидит волшебные сны
О негасимой надежде... А здесь у меня -
Осень да осень. И больше не будет весны.

Как помолиться, чтоб сбылся несбыточный, сон?
Ляжет прямая дорога, светла и чиста...
Белые крылья скрывает седой горизонт.
Чёрные крылья всё ниже, все ниже свистят...


  ***
 С младенческого крика
 До самого «прости»
 Таинственную книгу
 Слагаем по пути.

 Теснятся чьи-то лица
 За каждою строкой...
 Мы чёркаем страницы
 Бестрепетной рукой.
 Мы веселы и правы,
 Мы скачем напрямик...
 Размашистые главы
 Заносятся в дневник.
 А если и помаркой
 Испорчена строка —
 Ни холодно ни жарко
 Нам с этого пока.
 Успеем возвратиться,
 Попридержать коней...
 Подумаешь, страница!
 Их много в книге дней.
 Что гоже, что негоже
 И кто кому должник?
 Когда-нибудь попозже
Исправим черновик...
 ...Но поздно, милый, поздно.
 Не отыскать мостов.
 И делается грозным
 Шуршание листов.
 Обиженные люди,
 Забытые долги...
 Поправлено не будет
 В минувшем ни строки.
 Кому мы, обещая,
 Солгали без стыда,
 Уходят не прощаясь,
 Уходят навсегда.
 Кого мы оттолкнули,
 Кого мы подвели...
 Корявых загогулин
 Напрасно не скобли.
 И наша повесть мчится
 К финалу... А потом
 Последняя страница
 Покроет пухлый том.
 И так же, запоздало
 Стирая слёзы с глаз,
 Как мы иных, бывало, —
 Другие вспомнят нас.


 ***
 В низкое небо смотрят глазницы
 Улиц пустых и гулких дворов.
 Медленный вихрь листает страницы
 Воспоминаний, мыслей и слов.
 Не передвинешь — названы сроки,
 И не возьмёшь с собой за порог
 Писем забытых жёлтые строки
 Б траурных лентах старых дорог.
 Холодно что-то стало на свете…
 Всё обретает истинный вид:
 Милой улыбки нет на портрете —
 Злая усмешка губы кривит.
 А ведь когда-то — дальше от края —
 Думал. -что- вечно будешь. Любим…
 Саваном пыли след заметает
 Времени ветер — неумолим.


Всадник.
 Была любимая,
 Горел очаг.
 Теперь зови меня
 Несущим мрак.
 Чужого паруса
 Растаял след…
 С тех пор я больше не считал ни месяцев, ни лет!

 Была любимая
 И звезд лучи.
 Теперь зови меня
 Скалой в ночи!
 Я просыпаюсь в шторм, и вновь вперед –
 По гребням исполинских волн мой конь меня несет!

 Была любимая
 И степь весной.
 Теперь зови меня
 Кошмарным сном!
 Дробится палуба
 И киль трещит.
 Проклятье не поможет, и мольба не защитит!

 Была любимая
 И снег в горах.
 Теперь зови меня
 Дарящим страх!
 Поставит выплывший на карте знак,
 Меня там больше нет, я ускакал назад во мрак!

 Была любимая
 И смех, и грусть.
 Теперь зови меня – не отзовусь.
 Пока чиста морских небес лазурь,
 Я сплю и вижу прошлое во сне – до новых бурь.

 
Песнь Смерти.
 Торопится время, течет, как песок,
 Незваная Гостья спешит на порог.
 С деревьев мороз обрывает наряд,
 Но юные листья из почек глядят.

 Доколе другим улыбнется заря,
 Незваная Гостья, ликуешь ты зря!
 Доколе к устам приникают уста,
 Над Жизнью тебе не видать торжества!

 Незваная Гостья, в великом бою
 Найдется управа на силу твою.
 Кому-то навеешь последние сны,
 Но спящие зерна дождутся весны.

 Незваная Гостья, повсюду твой след,
 Но здесь ты вовек не узнаешь побед.
 Раскинутых крыльев безжизнен излом,
 Но мертвый орел остается орлом...

 Незваная Гостья, ты слышишь мой смех?
 Бояться тебя - это все-таки грех,
 Никто не опустит испуганных глаз,
 А солнце на небе взойдет и без нас...

 Доколе над нами горит синева,
 Лишь Жизнь, а не гибель пребудет права,
 Вовеки тебе не бывать ко двору,
 Незваная Гостья, на нашем пиру!

 Покуда мой меч надо мною поет
 И дух не забыл, что такое полет,
 Я буду идти, вызывая на бой,
 Незваная Гостья, - смеясь над тобой!

[Chuuuu]

Необычная фамилия, никогда не встречал...

[Хольгер Виксон]

Необычная фамилия, никогда не встречал...

Не в обиду будет сказано, но основополагателя славянской фентези знать надо. Книги у неё... Друг у друга, помню, из рук вырывали. А на фильм по её книге ходили кодлой человек в 30. Правда фильм оказался гадостью, благодаря придурку-режисёру. Семёнова даже свою фамилию из титров просила убрать.

[Tirex]

 
Польстили мне прямо.
Тут, знаете, кто-то может и приревновать
Так приятно, спасибо большое, перечитаю обязательно.

Извините, вам запрещён просмотр содержимого спойлеров.

[Хольгер Виксон]

Спасибо, исправил. Не за что,

[Chuuuu]

Необычная фамилия, никогда не встречал...

Не в обиду будет сказано, но основополагателя славянской фентези знать надо. Книги у неё... Друг у друга, помню, из рук вырывали. А на фильм по её книге ходили кодлой человек в 30. Правда фильм оказался гадостью, благодаря придурку-режисёру. Семёнова даже свою фамилию из титров просила убрать.

Семёнову знаю, Сенёнову к сожалению нет. Но я уже понял, что это один и тот же человек

[Хольгер Виксон]

Упс, очепятка!

[FrejR]

Замечательные стихи, спасибо что выложили)
Одна из моих любимых песен у Мельницы Песнь волка как раз на стихи Семёновой )

[Tirex]

Пффф, Хелависа реализовывает мои идеи до того, как они у меня появляются!!!