Тема: Поколение Р (16+)

[Stihokoshka]

Мы пришли на закате века
По дорогам седым и ветхим,
Своевольно ломая вехи,
Метка племени — на плече.
Нам на старте даны билеты
В забродившие воды Леты,
И прицепом идёт по следу
Поколение палачей.

Кровожадной эпохи слепок,
И горласты они, и слепы,
Их амброзия — плесень склепов,
И большие у них чины.
Но, рождённые под присягой
На войне за чужие стяги,
Мы, подобно героям саги,
На отвагу обречены.

Обнажённых сердец кумиры
Не стояли по стойке смирно,
Не роняли ни меч, ни лиру,
Не стреляли из-за угла.
Наше время идёт на убыль,
Но любимых целуем в губы
И убожество словом губим,
Разрушая его уклад.

Подставляя друг другу плечи
Без тоски о крестах полегче,
Мы не стонем, что время лечит,
И не вязнем в чужой игре.
Истреблённые Бога ради,
Воскресаем Господней ратью —
Не друзья, но родные братья,
Нам предательство — смертный грех.

Автостопом по бездорожью,
Наобум — в темноте острожной,
А повсюду — всё те же рожи
Дармовые объедки жрут.
Мы не ведаем страха смерти,
И подавятся нами черти,
Словно солнце, упрямо чертим
Предсказуемый свой маршрут.

Подлецов посылаем на хер,
Им презрение — лучший знахарь,
Все в строю — и последний снайпер,
И последний артиллерист.
Загораемся — только троньте,
И на видимом гибнем фронте,
Не прибавится в нашей роте —
Не по кайфу салагам риск.

Поколение «стас михайлов»
Нам хоругвями зло махало,
По команде трусливо хаял
Интернетом прикрытый тролль.
Знают, сволочи — всё, попали,
И не вытравишь нас напалмом,
Прямо в небо бредёт по шпалам
Поколение Рок-н-ролл!

[Stihokoshka]

Настоятельно прошу удалить отсюда мой профиль и этот текст.
Если что, я не напрашивалась к вам в гости. Выступила в Sorry Бабушке, подошли ко мне двое молодых людей: "Будем вербовать вас в свою секту". И бумажку вручают, на которой адрес форума. Я, старая дура, согласилась, поскольку не имею привычки отказывать молодым авторам. Но ведь ребята слышали мои тексты, в том числе и этот. Вопрос: где были их уши?
В общем, не надо никаких предупреждений, наблюдений, правок. У меня одно требование: удаление, поскольку сама я этого сделать не могу. Рок-поэзия иной просто не бывает. Этот текст именно в таком виде звучал в разных городах Украины, России, вошёл в ряд сборников. Он - о тех вещах, которые имеют значение для таких, как я - неформалов "старой закалки". И если кого-то тошнит от мата, то меня от снобизма и чистоплюйства. Рок-н-ролл жив, пока живёт моё поколение, называющие вещи своими именами.

[Tirex]

Это досадное недоразумение, не стоит так рубить с плеча.
Для творчества у нас существуют поблажки по лексике, всё решаемо.
Хороший, сильный автор, классная рифма на знахарь. Нам понравилось, вот и пригласили. Зачем же сразу так?

Амнистия. Первая на моем веку

[Stihokoshka]

Но текст, пожалуйста, удалите. С этой невнятной правкой можно домыслить чёрт-те что...

[Tirex]

Решаем вопрос. Действительно, с правкой можно подумать иное.

[Stihokoshka]

Спасибо за решение проблемы - оно меня устраивает. Думаю, последующие тексты буду добавлять сюда же

[Митсукаке]

Интересно, кто учил Кая редактировать чужие тексты безпроса? Да ещё и ТАКИЕ тексты!

[Кай Лерэйн]

Вообще-то не Кая. Я, как бы, был одним из тех, кто слышал ушами и приглашал лично.

[Stihokoshka]

Это не Кай отредактировал - он как раз всё вернул на место, за что ему спасибо!

[Stihokoshka]

Наше

Наши ангелы спят. Их ряды поредели,
И вплетается боль в неразборчивый почерк,
А наместники Бога пируют в борделе,
Не боясь провалиться сквозь хлипкую почву.

Мы с тобой никогда не играли на деньги
И за деньги мы тоже почти не играли…
И неважно, за что нас поставили к стенке,
Мы бессмертны — не надо Святого Грааля.

С подлецами война и страшна, и нелепа,
Наше кредо — ни выстрела ради забавы.
Переполнена чаша терпения неба,
И уже ничего на весы не добавить.

Наши звёзды бледны, но ещё не угасли.
Наши нервы — прочны, но уже на пределе.
Мы с тобой никогда не мечтали о власти,
Не тиранили душу, заботясь о теле.

Мы читали стихи в кабаках и на сцене,
Мы писали слова и слезами, и кровью,
И пускай этот опыт в бою обесценен,
Мы на правду в сердцах не набросим покрова.

Наши руки тверды, хоть ослаблены пальцы
Искупительной лаской приклада и лиры.
Мы едва ли заставим себя улыбаться
Наблюдая картину крушения мира.

Наши тени — светлы. Наши песенки – спеты,
Но остались ещё нерождённые строки.
Мы — потомки страны смертоносных советов,
Распрямившие крылья. Возможно, до срока.

И послушна струна. Но ладони упрямы.
Истекая в пылу нерастраченной негой.
…Наши души ломают оконные рамы,
Унесённые мартовским призрачным снегом.

[Prince Gorr]

Модераториал от Правителя: Внимание!  Действительно на данный текст (первый в теме) и дальнейшие тексты данного автора (при условии дальнейшего сохранения столь высокого их качества) распространяется послабление правил по поводу присутствия нецензурных слов как неотъемлемой части произведений, так как принудительная цензура их может исказить смысл и стилистику, при этом произведения являются сильными, достойными и близкими по духу этого места.
   При этом настоятельно рекомендую другим авторам не расценивать данное послабление как прецедент и разрешение использования мата в творчестве по поводу и без повода. Мат в Замке был есть и будет запрещен и строго преследуем. Перед тем как считать что "кому-то можно - значит и мне", как минимум мы (администрация Замка) должны быть уверенны, что Ваше произведение является не менее достойным чем вышеприведённые! Если Вы в этом уверены, но мы пока не видели этих произведений - просьба их присылать перед публикацией на добровольную премодерацию, дабы не нарываться на неприятные моменты.
   Кроме того, при публикации подобных произведений отметка "смыслохазард" - обязательна, как и отметка возрастного ценза.
 

[Zamboza]

не знаю, что-то я крамольного особо ничего не заметил. ну было несколько крепковатое словцо, так и стих не про розы и сопли розовые. А сами стихи понравились и очень хотел бы их услышать в песне. Было бы очень и очень как по мне.

[Prince Gorr]

В том то и дело, что в данном случае действительно ничего крамольного. Но правила есть правила, и дабы другим не повадно было писать "матершыну" аргументируя это фразой: "другим можно - значит и мне", приходится так вот "разруливать".  А стихи реально хорошие.

[Yoru no Uta]

Особенно первый... Просто вынул сердце... Читала стих первый раз, но такое чувство, что всегда его знала, потому что все, что написано - уже много раз слышалось и чувствовалось внутри давно-давно... Спасибо автору, что облек в "плоть" такие сильные и искреннии эмоции! С уважением, теперь Ваш почитатель)

И... Нет музыки выше рока! (рок-н-ролла)

[Stihokoshka]

Спасибо за отзывы! Просто я по-другому не пишу, а те, кто меня приглашал, слышали, что я читаю...

[Stihokoshka]

Примазавшимся

А в столице — зима. Рок-н-роллу пророчат гибель.
Из трусливых сердец выгоняют любовь взашей.
И приходят они — то ли рокеры, то ли хиппи,
А на деле — сынки беззастенчивых торгашей.

Всё у них «от кутюр» — и заплаты на видном месте,
И ботинки ценой в полбюджета иной страны…
Так они и ползут — ослеплённые жаждой мести
Всем, кто их обогнал. Чьи идеи — смешны, странны.

Мол, какая душа? Суеверие тёмных предков!
Человек состоит из желудка и потных ног!
Так они и гниют, отравляя душком нередко
Атмосферу Земли, чтобы больше никто не мог

Ни свободно дышать, ни ресницами трогать звёзды,
Ни счастливо пьянеть на руках у своих зазноб…
Вот и видится мне, что однажды взлетит на воздух
Вся планета людей. И по коже ползёт озноб.

Так случалось всегда: одному — неприступный замок,
А другому — весь мир, даже космос — родной очаг.
Ну а зрители — шли, и во всём разбирались сами,
И бродячий поэт был счастливее богача.

А в столице — метель. Да такая, что больно глазу,
И не видно ни зги. Лишь чернеют вдали одни
Вереницы иуд, улетающих бизнес-классом
В преисподнюю, где даже чёрта тошнит от них.

Мне не страшно уже. Не дрожат, как с похмелья, руки.
Чтоб меня перепеть — нужно выпить такой настой
Тишины на слезах, всепрощения на разлуке,
С небом скорбь разделить и помножить её на сто.

А в столице — январь. И по венам – такая стужа,
Что едва ли спасут от заморских портных штаны.
…И приходят они. Прозревая, приходят в ужас
От того, что их дни — вместе с нашими — сочтены.

[Stihokoshka]

Благословение

Зазеркалье кулис, и не нами расписаны роли,
Оголтело не нам аплодируют потные руки...
Мы — наместники Бога любви, красоты, рок-н-ролла!
Мы — служители правды, сокрытой на донышке рюмки.

Мы — поэты, сестра. Мы — отбросы особого сорта,
Потому-то скорее сгорим, но едва ли утонем,
И жлобы всех мастей соберутся почётным эскортом,
Чтобы нас проводить — в захудалом убогом притоне.

Мы — пророки, сестра. Мы предвидели гибель системы,
А система предвидела нашу внезапную гибель...
Якоря бытия — тараканы, казённые стены,
И похмельный синдром, и твои неземные изгибы.

Мы — убийцы, сестра. Мы в себе истребляли героев,
Чтобы каждый солдат на рассвете воскрес дезертиром.
И анафеме нас предавали опричники строя,
И плевали вдогонку певцы золочёных сортиров.

Мы — безумцы, сестра. Мы спасаемся болью и водкой,
Нам привычно по каплям цедить квинтэссенцию счастья.
И пускай тишину разрывают лужёные глотки,
Мы закончимся здесь, дабы в новой эпохе начаться.

Мы — святые, сестра. Мы себя раздаём «на халяву» —
Подходи, налетай! Только, чур, без обмена-возврата.
Я прозрения яд разделю на гранёные главы,
И не дрогнет рука, и по истине хватит на брата.

А вокруг — благодать... И покуда не клюнули в темя,
Будут гадить и жрать, и ночами зубрить Камасутру.
Мы однажды уйдём в плодородную жадную темень,
И вернёмся в своё беспощадно прозрачное утро.

Мир — скопление тел. Он истлеет, как будто и не был,
Ни трущоб, ни дворцов, ни гробниц — лишь солёные песни.
...Я отныне врагов посылаю с порога на небо,
А любимых зову за собой — в неизбежную бездну.

[vedmak]

Я поздравляю вас с сильным автором, леди и джентльмены. Рад, что мудрость победила ханжество - это хороший признак.

[Trinn]

Теперь я точно могу сказать, что поэтическое подразделение в лит гильдии Террона - очень сильное. И снимаю ярлык фиялкового королевства с Террона ))))
Стихи очень сильные (я не поэт, я очень редко использую матерные слова, но в 1-м стихе оно уместно, то есть это инструмент передачи экспрессии)

ПС: Дополню своим видением ситуации (я ж ведь тоже в Совете ) - Если матерное слово (расчлененка, насилие в пределах допустимых Законом наших стран) - инструмент, а не фишка. Как определить, спросите вы - попробуйте заменить на "нормальные" синонимы - если смысл, эмоции и меседж не изменится, это фишка. Если изменится - это инструмент   

[Кай Лерэйн]

Как определить, спросите вы - попробуйте заменить на "нормальные" синонимы - если смысл, эмоции и меседж не изменится, это фишка. Если изменится - это инструмент   

Не думаю, что корректная проверка. Смысл, месседж - понятия субъективные, его может один увидеть там, где другой проглядит, а третий притянет за уши там, где его нет. Вот качество технического исполнения - более четкий критерий. Чувство меры также. Ну и напоследок - тема. Только не то, меняется ли она от замены слов, а в принципе о чем она, окупает ли она использование резких терминов (коими могут быть далеко не только маты. доводилось мне читать стихи, где не было ни одного бранного слова, но метафоры были такие, что по прочтению хотелось прополоскать рот)

[Trinn]

Кай, я про общие моменты, которые не только и не столько Террона касаются. Это скорее для самих авторов. Но в чем-то ты прав, не со всеми материалами может работать начинающий скульптор.

[Stihokoshka]

Вообще-то мат у меня - не основной инструмент))
И критерий уместности употребления лично у меня один: если в процессе написания стихотворения само вырывается...

[Stihokoshka]

Внезапно...

О, Господи!.. Это случилось внезапно,
И твой интригующе девственный запах,
И взгляд пилигрима: с прищуром — на запад,
С надеждой — на север, с тоской — на восток…
Полундра! Влюбилась до дрожи в коленях,
И мы — квинтэссенция двух поколений,
Адепты святой всепрощающей лени,
В лазурной крови генерируем ток.

Я косы остригла, постриглась в задиры,
Меня полюбили чужие квартиры,
Ломлюсь в кинозалы, пивбары и тиры,
Чьи стены ласкали изгибы твои,
Ругаю метро, догоняю трамваи
И двери ударом ноги открываю,
А если наутро проснулась живая —
Целебный осадок делю на двоих.

На реверсе сердца чеканю твой профиль,
Учусь в подреберье вынашивать строфы,
Отсутствие наглости — не катастрофа,
А жалость — единственный мой ревизор…
Тебе ли неведома райская мука,
Когда на излёте последнего звука
Немеет струна, но какая-то сука
В триумф обращает желанный позор?

Слыву среди ближних отъявленной стервой,
Под пальчиком чутким — блуждающим нервом,
Дугой выгибаюсь… Мечтаю быть первой —
Естественно, ради и после тебя.
Строчу sms, оставляю записки,
И дружит гортань с неразбавленным виски,
По-русски хандрю и молчу по-английски,
Блокнот, словно чётки, в руках теребя.

Приходишь под утро — бессовестно трушу,
Бичую себя, как боксёрскую грушу,
И нежность отчаянно рвётся наружу,
И ветер нечаянно рвёт паруса.
А я, на любовь променявшая разум,
Рождаю в агонии каждую фразу,
Но если захочешь избавиться разом —
Ты только с размаху меня не бросай…

[Stihokoshka]

Стихи о конце света

К поэту приходит муза, к соседу приходит белка,
К нардепу приходит призрак разграбленной им страны.
На ветхих воротах рая корявая надпись: «Welcome!»,
Но рай завещали смерти, и все перед ней равны.

Кому-то — медвежий угол, кому-то — весь мир на откуп,
Кому-то ещё немного — и самый последний круг.
А мы выбираем правду, а мы выбираем водку,
А мы выбираем нежность и небо в глазах подруг.

С годами мы только крепче, хотя тяжелеет поступь
И выпито полцистерны за тех, кто ушёл вперёд.
Кому-то — большие сиськи, кому-то — большого босса,
А нам — ничего не надо, и мы переходим вброд.

И нам по колено море, и нам покорятся горы —
За то, что свободны руки, и совестно им грести.
Мы точно не опоздаем на самый последний скорый,
Да только вот нет билетов, но Боженька нас простит.

Кого-то пугает плаха, кого-то пугает воля,
Но ты ничего не бойся, покуда моя рука
Твою согревает руку, и прячутся те, кто возле,
А мы зажигаем звёзды в созвездии Дурака.

Кому-то — кино и немцы, кому-то — постель и кофе,
Кому-то — огарки счастья, кому-то — обрывки пут...
Но каждый из нас по жизни стремится к своей Голгофе,
И правила неизменны: идущий осилит путь.

Кого-то купили оптом, кого-то столкнули лбами,
А кто-то собрал бутылки и в землю зарыл топор.
Я знаю тебя на ощупь, я знаю тебя на память,
Ты знаешь меня навылет, и можешь узнать в упор.

Потомки рабов искусно себе выплетают узы
Из жалких клочков бумаги, и строят сады камней.
К поэту приходит белка. К соседу приходит муза.
К нарпеду приходит совесть. А ты — приходи ко мне..

[Stihokoshka]

Огнеопасно

Огнеопасно. Дожди отреклись от земли.
Ох, не упасть бы... Ошмётками снежной золы
Небо плюётся. Мне льётся в ладони печаль.
Я засыпаю на шёлке родного плеча.

Нежность настигла. А ты — словно вечный маяк.
Чёлку остригла. Косую — почти как моя.
Огнеопасно. Дорога петляет в ночи.
Я не угасну. А мы — по старинке, ничьи.

Сколько ни виться верёвочкам наших дорог —
Чёткими лица не станут. А дальше — порог.
Без остановки — и рельсы уходят на юг.
И расцветают ожоги дыхания вьюг

Алым на коже. Чего же ты медлишь? Вперёд!
Прошлое — следом. Но только не дальше ворот.
Прошлое — снегом, усталым, уже неживым.
Ты прикоснёшься губами к моим ножевым

И не проснёшься одна — непременной со мной.
Эту любовь невпопад называют земной.
Эта любовь добровольно упала с небес...
Радость моя, королева счастливых невест!

Обручены — оправданий не ищем давно.
Обречены на бессмертие, и не дано
Права на подлость, неверность. Наверное, мы
Первыми станем, кто выжил в объятьях зимы,

Кто не сломался и вышел из этой игры.
Я не устану вторгаться в иные миры
В поисках места, где будет уютно вдвоём...
Реки Вселенной стекают в один водоём,

И не напрасно пустынны его берега.
Огнеопасно. Свобода ещё дорога,
Но отрекаюсь — во имя тебя и меня.
Мы — прощены. Ничего не желаю менять...

[Stihokoshka]

Весна

Мы пережили ещё одну зиму
И наступило ещё одно утро,
Если не вместе — то невыносимо
Ждать, по секундам считая минуты.

Город гудит — потревоженный улей.
Мы на мечты обменяли обиды.
Мы опоздали, но всё же рискнули
Вовремя выйти и просто увидеть

Танец предсмертный апрельского снега
И торжество запоздалой капели...
Первыми пулями падаем с неба,
Пишем заметки — и чёрным, и белым.

Пишем признания — только не каясь,
Как мемуары строчат президенты...
Нежные пальцы губами лаская,
Я распускаю смущения ленты.

Мне не пристало робеть и бояться —
Хрупкому воину в ржавых доспехах.
Люди увязли в своём потреблядстве,
Люди отравлены жаждой успеха.

Кровью — не малой, но лишь бы не личной...
Милая, спой мне священную песню —
Здесь, на развалинах, на пепелище,
Я проиграю, но всё же воскресну.

Вспомни, мы тоже когда-то висели
Прямо над бездной — на стропах надежды.
Так и живу я с тех пор под прицелом,
Не вылезая из чёрной одежды.

Дни с каждым годом как будто длиннее —
Жизни иные бывают короче.
Ты — приезжай. Без тебя — леденею.
Всё остальное — читай между строчек.

[Кай Лерэйн]

Stihokoshka, как вы отнесетесь к возможности появиться в нашем стихопаблике?

[Stihokoshka]

Положительно.

[Tirex]

Злободневно

Вкусные метафоры, нежные и красивые.

Вопрос такой: какие даты написания у этих вещей? Они пишутся в тот же день, что и выкладываются, или как-то иначе?

Как вообще так получилось, что ты пишешь, давно ли?
Уж прости за такое любопытство вроде не переступила порог корректности.

[Stihokoshka]

Поколение Р - прошлогодний текст. "Внезапно" - достаточно давний. Остальные - этого года. "Весна" - написан в день опубликования. Пишу с двенадцати лет, серьёзно отношусь к творчеству лет с двадцати. Выкалдываю здесь старые тексты, чтобы люди мели представление о моём творчестве. Все они периодически читаются на литературных вечерах и всё ещё актуальны для меня
Пишу исключительно по вдохновению, не "выдавливаю" из себя строки.
Не извиняйтесь - я открыта для общения

[Stihokoshka]

Отныне и навсегда

Мы не умрём ни сегодня, ни завтра, ни через год.
Нас не убьют ни проблемы, ни матери, ни враги.
Нам указали на выход. Случайно нашёлся вход.
Это проверка на прочность. И, может быть, на прогиб...

Нам не нужны ни Мальдивы, ни Ибица, ни Гоа.
Нас не услышат в Паржие. И в Лондоне. Что с того?
Ливень с небес — по минутам, растёкшимся на года.
Мне захлебнуться не страшно. Мне сладко, что я — с тобой.

Сложно любить самолёты. Сложнее любить метро.
Близость земли (или смерти?) личины срывает враз.
Это под силу немногим — увидеть своё нутро
И не отгородиться стеной из дежурных фраз.

Дескать, все люди — уроды, а, значит, и мне туда.
Нет ни любви, ни просвета — унылое бытие...
Знаешь, сгорать — неизбежно. Но стоит ли — со стыда?
Кто-то торопится к смерти. Мы — прячемся от неё.

И не находит. Да, верно, не ищет уже давно.
Есть на планете добыча полегче и пожирней.
Нас укрывают сугробы — а мы прорастаем вновь,
Ветер слагает легенды о силе живых корней.

Небо и землю связали дороги железных птиц.
Силы найти — оторваться. А дальше — уже свои.
Небо умыто слезами — не надо его коптить.
Лучше развеяться пеплом — не дымом. На том стоим…

Мы – одинокие волки в бетонных своих лесах.
Мы — одичавшие боги того, что уже не чтут.
Наши святилища — рельсы и взлётная полоса.
Наша религия — правда и вера в свою мечту.

Наше убежище — сосны. Не райским верны садам,
Не золочёному склепу, где каждый себе кумир.
Мы полюбили друг друга. Отныне и навсегда.
Боги родят человека, который изменит мир.

[Stihokoshka]

Город Д.

Этот город невнятно обозначен на карте,
Перечёркнут крест-накрест — догадайся с трёх раз.
Мы сломались на старте, мы расстреляны в марте —
Дезертирам погоды холода не указ.

Догони, если сможешь — по нефритовым углям,
По распластанным крышам, по распятой воде…
Но по-прежнему чётко перечислены в Googl’е
Населённые пункты, кроме города Д.

И подумаешь — город… Ничего не случилось —
Просто на ночь, как в детстве, оставляют одну.
Упираются крылья — я давно разучилась…
Я к тебе устремляюсь, будто камень ко дну,

Удержи, если сможешь — обескровлены пальцы,
Обесточены нервы… Или просто убей…
Может быть, на излёте научусь улыбаться
Сквозь кровавую наледь на дрожащей губе.

К неизбежному югу направляются льдины,
Я — хвастливый «Титаник», я — добыча зимы…
А счастливые люди обнимают пингвинов,
И бессмертие учит притворяться немым.

Кислорода убийцы захламляют утилем
Небеса и квартиры… Мне прощения нет —
За нейтральные воды, мракобесие штиля
И чужие знамёна на параде планет.

Sms не доходят, заблокирован сервер,
Я как будто бы стёрта со скрижалей весны.
Но оспаривать право быть свободным и первым —
Всё равно, что наутро пересказывать сны…

И, охрипнув от боя, умолкают куранты —
Анемичное солнце, преждевременный день.
Обессилев от ласки, мы почти арестанты,
Мы — заложники жизни в этом городе Д.

Ностальгируют руки и пульсируют вены,
Мы уходим на север по горячим следам.
Обнажённые души прирастают мгновенно,
Понимая, что это — навсегда, навсегда…

[Stihokoshka]

Письмо в рай

...А дорога моя утонула в степях —
Где не видно ни зги, где не слышно оваций...
И не знаю, зачем я живу без тебя,
И зачем убеждаю себя не сорваться?

Мы, возможно, пришли. И, возможно, тупик.
Пьедестал — целомудрен и отдан другому.
Но стоять на подпевке у дикой толпы?
Упаси меня Бог! Лучше пьяному — в омут...

Я давно не читаю солидных томов,
Не молчу — и едва ли от этого сгину.
Как по минному полю — по крышам домов,
Заслонённая небом от выстрела в спину.

...А дорога моя — безыскусная вязь
На солёном снегу, что ещё не истоптан.
Потому мы и дышим с тобой, не боясь,
Что к чертям посылаем накопленный опыт.

Мы могли бы не петь, мы могли бы не пить
И при жизни назваться иконами стиля,
Но мгновения вечности вяжем в снопы,
Всё мечтая о том, чтобы нас не простили.

Чтобы нас не пустили в сердцах на порог
Золотого дворца — осквернённого храма...
Для себя мы не просим ни ровных дорог,
Ни почётного места в концертной программе.

Только, знаешь... Волчицы рождают волчат —
И дичают на воле голодные строки.
Пусть забудут о нас, пусть о нас промолчат —
До последней звезды, до заветного срока.

Здесь никто никому не товарищ, не брат,
Здесь — такая зима, что апрель безотраден,
И стоят иномарки торжественно в ряд —
Как немой караул на фальшивом параде.

Здесь такая зима, что в бреду январи
Одержимы мечтой о губительном лете.
Мы уже проскочили, но кто говорит,
Что тебя и меня не касается это?

А пока выясняется, кто виноват,
Мимо нас продвигается очередь в небыль.
...Я тебе предлагаю, по-прежнему, ад.
Но из этого ада виднеется — небо...

[Stihokoshka]

Самое свежее.

Вокзальное

Не молчи. Слова — они милосерднее,
Чем родные наши вкупе с соседями,
Я давно на волю Божью не сетую
И удар держу — как подлинный дар.
Вот иду одна — пропавшая без вести,
Онемев от боли и неизвестности,
А вокруг толпа, погрязшая в бедности —
И души, и плоти. И никогда

Не поймут они, какого нечистого
Головой о небо бьюсь так неистово,
Никому уже не нужные истины
Облекая в строки — не для красы...
Мне стихи — не что иное, как выстрелы,
И пускай простое кажется выспренним,
Но они как водка — горестно искренни,
А трезвее мыслить — и не проси.

И пока собратья маются планами,
Я дышу тобой — объятая пламенем,
Обнажаю дно, постигшая главное:
Легче выпить залпом, чем по глотку.
Но цежу по каплям беды и радости.
Мы с тобой распяты знаками равенства...
Нет. Моими снами ты не отравишься.
Я тебя в объятьях уволоку

В свой туманный мир, начертанный прописью,
Где удел светила — редкие проблески.
Обними меня — сегодня без робости,
Над последней пропастью, осмелев.
Где, закрыв глаза, по воле Всевышнего
Мы шагнули вниз — и всё-таки выжили,
Хоть сердца дотла прозрением выжжены,
Но шагаем за руки по земле...

[Stihokoshka]

АпокалиПсих

Хлещите пиво, носите «Прада»,
Святите «мерсы», ядрёна вошь!
Совок воскреснет в борьбе за правду —
За ту, что правой не назовёшь.

Поэтов мало. Уродов больше,
Уроды громче орут «Банзай!»
А я взываю: всесильный Боже,
Последний провод не обрезай.

Перезагрузка — конечно, круто,
И был бы чище второй разлив:
Герой фуд-корта не ляжет грудью
На баррикады родной Земли.

Быть может, поздно стучаться в окна,
Ломиться в души... Надсадный лай...
Фанаты манги хотят издохнуть,
Кромсают вены — режим онлайн.

Они стадами уходят в небыль,
Забавы ради — не для побед.
А я наивно смотрю на небо,
И вижу солнце. И вижу свет.

И больно глазу. И горько сердцу.
Стою в маршрутке — примерный шпрот.
А кто-то стонет, что жаждет секса,
Но только гадит — и снова жрёт.

Торговцы верой стригут купоны,
Кресты на пузе — условный знак.
...Мы с ней уснули в пустом вагоне,
И в наши души пришла весна.

И сразу стало тепло и грустно,
Немного страшно — а, вдруг, просплю?..
Не надо, Боже, перезагрузки.
Я слишком сильно её люблю...

[Кай Лерэйн]

Stihokoshka, забыл спросить. Как в паблике вас подписывать, куда давать ссылки? Это важно.

[Stihokoshka]

Елена Лазарева (Стихокошка)
Профиль Вконтакте:
http://vk.com/stihokoshka
Группа Вконтакте:
http://vk.com/vidfront
Блог:
http://snipers.net/DikayaKoshka
Авторская страница: http://litfest.ru/publ/0-0-176-0-17

[Stihokoshka]

То, что живёт во мне

Прости за каждый убитый день —
Несовершенно прожитый врозь.
На небо крылья бросали тень,
Сквозь удушающий запах роз

Озоном грозы дышали вслед,
Мы уходили — не то на юг,
Не то на север. Холодный свет
По нежным скулам — ожогом вьюг.

Мы знали правду о той войне,
Но нашим братьям роднее ложь.
Так много боли живёт во мне,
А ты — прощаешь, и снова ждёшь.

Мы знали то, что никто не знал
И говорили об этом вслух,
Не увязая в обрывках сна,
Не отирая с лица золу.

Я засыпала в твоих руках,
Как спят младенцы, не чуя бед.
А между нами текла река,
Река тепла — от меня к тебе.

Я умирала на той войне,
Но оживала с тобой одной...
И ничего-то важнее нет,
Чем, поднимаясь, упасть на дно

И вновь подняться. И полететь.
Такая сила в моей крови...
Уже не важно, что мы — не те.
Не сомневайся и оборви

Больную память, что обвилась
Библейским змием — и тянет вниз.
А в наших душах — такая власть...
Ты возвращайся — не просто снись...

[Stihokoshka]

То, что живёт во мне-2

Солнце простилось с небом. Морщины глаже.
Мысли дурные — к чёрту. Такая лажа —
Трепетно ждать погоды с чужих морей.
Я повидала много: Восток и Запад,
Комом гнездился в глотке ядрёный запах
Пота и крови... Знаешь, не умереть —

Это такое счастье... Лежать и плакать.
И наплевать уже на чужие флаги —
Свой удержать бы, если кругом война.
Я на твоей груди засыпаю сладко.
Снова по швам на сердце трещат заплатки,
Но лекарей-портных посылаю на...

Милая, всё проходит. Пройдёт и это.
Стало не в духе времени быть поэтом,
Нынче в почёте здесь не творцы — дельцы.
Я умываю руки росой и болью,
Из закромов души извлекаю волю.
Мир — не театр, всё больше жестокий цирк.

Мы так бесстыдно счастливы — даже в пекле.
Мы не спились, не скурвились, не ослепли,
Носит земля — пророчествам вопреки.
Наши случайно ближние — сплошь Кассандры,
Злобно под нос бормочут всё те же мантры:
"Господом вы покараны за грехи..."

Мы же благословенны своей любовью.
Мы присягнули небу — спроси любого,
Кто не боялся нам посмотреть в глаза.
Здесь иногда и холодно, и убого,
Но проросла сквозь пепел частичка Бога —
Значит, капитулирен уже нельзя...

[Tirex]

Мррр. Ты не последний солдат, за нами еще идут.
Плакала от частички Бога. Сентиментальная...

[Stihokoshka]

Сентиментальность - это хорошо. Это - жизнь...

[Stihokoshka]

Путь

Путь самурая — это всего лишь путь.
Участь поэта — более чем судьба.
Курс — в бесконечность. Об остальном — забудь.
В качестве жертвы не предлагай себя.

Не зарекайся от перемены мест.
Не заикайся о переходе вброд.
Не опускайся: вместе — и сразу в месть.
Не полагайся на захудалый род.

Не отрекайся... Кажется, много "не"?
Участь поэта — странное ремесло.
Я убиваю всё, что живёт во мне,
И воскрешаю — в новом порядке слов.

Я не умею руки держать по швам.
Я не желаю — пулей в чужую плоть.
Грезишь о славе? Видишь ли, дело швах.
Славы не будет. Вот тебе полный... лот.

Путь самодержца — это всего лишь бег.
Роскошь поэта — неторопливый шаг.
Мы выбираем из прейскуранта бед
Самые сливки — чтобы могла душа

С небом брататься. Местные не хотят
Близости с теми, кто в пелене оков.
Хрупкое сердце тычется, как дитя,
В нежные груди дымчатых облаков.

Путь пилигрима — это всего лишь торг.
С Господом Богом — или с самим собой.
Участь поэта — самый огромный стог
И за иголку истины вечный бой.

Так не бывает, чтобы сказал — и всё.
Так — не бывает. Если взлетел — держись.
Участь поэта — пуля в чужой висок,
Чтобы казнённый заново выпал в жизнь.

[Tirex]

Вот, вы говорите, осознанный комментарий. А ведь иногда нет иных слов, кроме благодарности.

[Stihokoshka]

А ведь иногда нет иных слов, кроме благодарности.

Да! Иногда бывает именно так...

[Stihokoshka]

Ради тебя

Без тебя — не весна, и пульсируют вены со сбоем.
Значит, снова — война. Значит, я не вернулся из боя...
Снежной коркой сухой угощаю подошвы ботинок,
Приглашая февраль на последний в году поединок.

И слова — не слова, но дышу, немотою не мучась,
И не тягостна мне дезертира влюблённого участь.
В зазеркалье небес, как младенец, гляжусь безмятежно,
Только ради тебя оставаясь прощённым — и здешним.

Я полмира прошёл, я заглядывал в разные бездны,
Не боясь пролететь, промахнуться и сгинуть безвестно.
Я глаза открывал и прозрение чувствовал кожей —
Мы за это с тобой друг на друга всё больше похожи.

Я не ждал от любви ничего — ни надежды, ни веры,
Отвергали меня и подвалы, и высшие сферы,
Всё иначе теперь — потому, что мы стали едины,
И моим полюсам присягают суровые льдины.

Так бывало не раз — города, судьбоносные встречи,
Холода, поезда и наколки на нежных предплечьях,
Не последние мы и не первые, но неизбежно
Прорастаю в тебя, сокращая нелепое «между».

Ни о чём не грусти. Мы счастливые — даже в преддверьи
Беспросветной зимы. В шутовские обряжена перья
Вся планета Земля, но к тебе прижимаюсь ночами,
Понимая, что мы не проспим ни конец, ни начало.

Для кого-то — звезда, для кого-то — ошмёток иного,
Я пою о тебе и о том, что, по сути, не ново,
Но аккорды мои согревают озябшие души,
Прорастают слова, и ненужностью больше не душат.

Я садился на мель. Обо мне говорили: «Утонет...»
Выгорал до золы, воскресая в любимых ладонях,
И одна лишь печаль: так недолги земные дороги...
Мы растопим снега. Мы пройдём. Только полюс — не трогай.

[Stihokoshka]

Ночь с понедельника на воскресенье

Здесь рыбы плывут головами на север,
А реки текут от восхода луны,
И в ночь с понедельника на воскресенье
Мы неизлечимо друг другом больны.

Какая досада — враги околели!
Какая отрада — не сдали свои...
Две нежных окружности белых коленей —
Печать бесконечности первой любви.

В глубоком запое и разум, и совесть,
Я думаю сердцем, а вижу душой.
Когда-нибудь мы обретём невесомость,
Но станет прочнее невидимый шов.

В глубоком запасе отвага и вера,
Шагаю на ощупь с пустого крыльца.
Мне вряд ли дано финишировать первым,
А если и первым — скорее, с конца.

Не бойся ненужности собственных песен,
Не майся, не кайся, родился — живи.
Но только однажды становится тесен
Спасительный кокон, хоть хрупок на вид.

Я в этой глуши даже Богом не узнан,
Стареющим солнцем завещан тебе,
Давно между нами не грубые узы,
А небо — седое, как древний Тибет.

Оно неслучайно становится близким —
Оно растворяется в нашей крови...
Качаются ветки и падают листья
В преддверии снега, реви — не реви.

Здесь птицы летят без оглядки на север,
Сгущаются краски и гаснут огни...
А в ночь с понедельника на воскресенье
Мы, сбросив покровы, остались одни.

[Stihokoshka]

Одному актёру

А в рюкзаке — бутылка. В заначке — ствол.
Не для красы. Не ради пустой бравады.
Пусть побеждает вкусное шутовство —
После "поллитры" моей ядовитой правды.

Пусть фейерверком пошлым гремят бои,
Вместо снарядов градом летят петарды...
Мы оставляем выстрелы для своих.
Если ночуем — там, где сердечно рады.

Мы наливаем тем, кто осилит сто —
Залпом. И не поморщится. Не закусит.
Мы из "чего Бог даст" накрываем стол,
И в закромах — почти эротично пусто.

Мы не крутые — просто таков расклад,
Мы не на дне — всего лишь, в сухом остатке.
Силы ещё достаточно для броска,
Хоть выбивать с размаху уже не сладко.

Хоть выпивать со скуки — уже попса.
Наша цистерна — рядышком, на запасном...
Здесь — не кутузка. Здесь выбираешь сам
Цену и срок. Слюной истекают пасти

Тех, кто давно сошёл, как апрельский снег.
Чьи самолёты — сбиты. Чьё дело — крышка.
Мне потому и плачется по весне,
Что не берёт рифмованных слов отрыжка.

Им всё до фени — завтра ли, через год
Вместо небес накроет интимным местом.
Я завожу будильник. Опять в поход.
Кто-то ещё терзается жаждой мести,

Мы — наливаем. Близость магнитов губ
Неотвратима. Плотно задёрни шторы.
Славно капитулирую — не могу
Жизнь превращать в театр одного актёра.

[Stihokoshka]

Дикая собака динго

Не ходи туда — не марай ботинки,
Обнажая дно, не ступай по льду.
Что ты воешь дикой собакой динго
У чужого племени на виду?

Ты взошла над миром звездой полярной,
Напоила мёдом седую степь...
А похабным ртам — перпендикулярно
С кем делить изволишь свою постель.

Только нам, любимая, параллельно —
Я тебя целую, и мне тепло.
Для меня сегодня цветут аллеи,
На плите дымит ароматный плов,

За окном каштаны — покрыты ветки
Первомайским инеем. Ночь — мечта...
А давай, нагрянем на ужин к Светке
Или к Машке — пить и стихи читать?

У моей души — немудрёный ключик:
Погляди, как смотришь лишь ты одна.
Запускаешь в сердце свои колючки —
Говорю: «Спасибо!» и пью до дна.

И нескоро осень покрасит в рыжий
Городские кроны. В руке — рука.
А давай, сегодня гулять по крышам
И своих политиков не ругать?
 
Опускаюсь вниз. Набираю силу,
И гудит метро, в черноту маня...
За тебя — готова простить Россию,
Хоть она едва ли простит меня.

Ни один из нас во Вселенной не был
Червяком, пылинкой — помилуй Бог...
Я тебя люблю — до седьмого неба.
Я тебя — люблю... А тебе — слабо?

[Stihokoshka]

Здесь...

Здесь верность назначена подвигом ратным
И столько поэтов на метре квадратном,
Что хочется прозы. А лучше — войны...
Что хочется в небо... И каяться — не в чем.
И я утыкаюсь лицом в бесконечность,
Хотя виноват, как всегда, без вины.

Здесь кормят котов и собак в подворотнях,
Здесь голуби — гордые птицы, но вроде
Дающую руку не клюнут они.
И каждый фонарь — указателем в небо
Встаёт на пути. Суеверным я не был —
А будто из вечности светят огни.

Здесь дни сероваты, а ночи — прозрачны,
И мы ничего друг от друга не спрячем —
Ты просто не слушай случайных людей.
Мы тоже могли бы — мечи на орала,
Да только порою спасают забрала
От этих, чьё солнце увязло в слюде...

Ты — девочка-ангел, я — адское племя,
Но счастливы вместе — какие проблемы?
Мы разные ветки, а корень — один.
И больше никто никого не обгонит,
И больше не будет совместных агоний
У самого края вселенской воды.

Здесь невыполнимое кажется проще,
Здесь древних строений ажурные рощи
Тебя берегут от завистливых глаз.
Покуда мечтают враги о вендетте,
Мы рожицы корчим, как малые дети,
Подонкам, стреляющим из-за угла.

Здесь армия наша уснула в окопах,
Изорваны флаги, изломаны копья —
Над нами горазд потешаться любой.
И выходит в привычку уже — не бояться,
Пускай для кого-то мы — просто паяцы,
Но я даже гордость отдам за любовь.

[Tirex]

Как часто гордость заставляет нас терять самых дорогих людей.
Спасибо.

[Stihokoshka]

И Вам спасибо - за понимание.

[Лила Перегуда]

И столько поэтов на метре квадратном, Что хочется прозы. А лучше — войны...

Ага.

[Stihokoshka]

Лила, писала о конкретном городе. А оказалось - вообще...

[Stihokoshka]

Вот так...

На Крещатике — людно. Вокруг — ни души.
И рефреном внутри — надо жить, надо жить,
Надышать, не дожать, не дождаться, когда
Придадут ускорение. К чёрту — года.

Обнуление. Счётчик по новой трещит.
А поэзия, знаешь, не меч и не щит.
Мы солдаты ещё, но уже не бойцы.
Не сидеть в темноте. Не бояться бацилл.

Не дрожать, не рожать недоношенных строк,
Что попало не пить и не петь у костров,
Если время — стрелять, если время — обрез...
Мы успели вполне. Мы попали под пресс,

Но смогли распрямиться. И сразу — на бис.
И не важно уже, кто кричал: "Становись!"
Мы услышали зов. Мы увидели путь.
И шагнули вперёд. Остальное — забудь.

И вслепую, ползком — без надежды на блиц.
У причала уснули твои корабли.
Доберёмся ли вплавь — не вопрос. Не беда.
Лишь бы только — самим. Лишь бы не наблюдать...

Равнодушие — брешь во вселенской груди.
Ты домой не спеши — ты со мной поброди.
По земле и по небу. И между — а дом...
Всё былое — уснёт. И покроется льдом.

И останется свет. И останется тьма.
Одинокие песни и чьи-то тома.
Но пока — только я. Только ты. Только Бог.
И не наша печаль, что кому-то слабо.

Я тебя дождалась. Я увидела дверь.
Приоткрыла. Вошла. Сотворённому — верь.
Всё для нас, и от слёз отнимается речь.
Я с тобой. Я сумею тебя уберечь.

[Stihokoshka]

Письмо Светке

Нет, она не прощалась, когда уходила в небо,
Но её самолёты играли прощальный туш...
Я к тебе обращаюсь, мой преданный добрый недруг —
Не злорадствуй. Не надо. Лишь эхо апрельских стуж

Да забытое платье на скомканном покрывале
В нашей съёмной квартире... И запах её волос.
Словно с кровью себя из друг друга не вырывали,
Словно это приснилось... И всё-таки нет — сбылось...

Ты — пророчица, Светка. Ты знала, что это будет.
Я, наверное, тоже. А вера — ещё жива.
Я тебя попрекала фальшивой улыбкой Будды,
Но сердечные раны училась не зашивать.

Мне твои аргументы — что мёртвому ингалятор.
Я не стану мудрее. И выше. И что ещё?
Мы сначала разделись. Потом — натянули латы.
Секунданты гадали, кто первым предъявит счёт.

Знай, они промахнулись — такая была досада:
Дуэлянты вздохнули и молча пошли домой.
Я в тот миг присягнула какому-то кругу ада,
Но сумела воскреснуть — и в ней, и в себе самой.

Только в Киеве, Светка, сегодня гроза и ливень,
И невнятное небо — как будто из ваших мест.
Я уже научилась без радости быть счастливой
И любить без причины. И с шиком плевать на месть.

Мне хотелось напиться. Но знала, что будет мало.
Беспощадная трезвость — не кара, а просто боль.
Я — бродячая кошка, что собственный хвост поймала...
Ей — молчание в помощь, а я — говорю с тобой.

Всё наладится, Светка. Срастаются швы и кости.
Я сердечные раны не стану лечить гнильём
И в холодное утро однажды нагряну в гости.
Вот тогда-то и выпьем — как водится, за неё...

[Hime]

Последнее особенно порадовало. История грустная, которая между двумя - между автором письма и адресатом. И читателю непонятно, что там случилось и кто такая загадочная "она", но тем ценнее стихотворение, что автору удалось донести до незнакомого читателя настроение, а читатель уже сам додумает, что за "она" и что с ней приключилось. Додумает неправильно? А и ладно. Главное, что стихи побудили человека подумать о ситуации, а не просто оценить ритмику, подбор лексики и стиль рифмовки. Это всё на высоте, да, но больше всего покорила именно вплетенная в технику душевность.

[Stihokoshka]

Спасибо - за разделённое настроение. Пусть каждый прочитает по-своему. Услышит и увидит своё.
Когда я это писала, было грустно. И - светло...

[Stihokoshka]

Отстрелялись

Отстрелялись. А после — холодный чай.
Потолок в паутине тюремных трещин.
Ободряю по-дружески: "Не скучай..."
Нет, скучай. Потому, что я тоже грешен —

Я устал от людей, от цепной беды,
От печали, которая без причины...
Мне не нужен злосчастный стакан воды,
Мне претит, чтобы время тянулось чинно.

Отстрелялись... Какие ещё слова —
После выстрела в сердце? Молчи. Так надо.
Что по плану у нас — Петербург, Москва?
На закуску — плоды из чужого сада.

О любви... О любви мы ещё споём.
Только дай отдохнуть — утомились ноги.
Твоего равнодушия водоём —
Хоть и лужа почти, только всё же много...

Не читай, не читай ничего в сети
И звонки отбивай, если снова мама.
Я тебе неспроста говорю "Прости" —
Мы вовеки не будем дружить домами.

Ну, а бывшие наши - давно друзья.
Кроме солнца, таким ничего не светит.
И неважно, кому там и чем грозят —
Я мечтаю о том, что ещё не спето.

Остановки считаю. Считаю дни.
И на небо гляжу. И дышу свободно.
Ты приедешь. Мы будем с тобой одни —
Покорять и мосты, и святые воды...

Острелялись! И можно залечь на дно.
Просто жить. И любить. Не смотри — слабею...
Я тебе позволяю уехать, но
Возвращайся. Мы столько ещё успеем!

[Stihokoshka]

Анемичный ангел

Засыпай, моя малышка.
Память-кошка когти точит.
Если Бог меня не слышит —
Он тебя услышит точно.

В облаках застряли ветки.
Неподкупен берег рая.
Анемичный ангел Светка
Нас с тобой оберегает.

Анемичный ангел Светка
Не уснёт, она несчастна.
Только мы — иной расцветки,
Что встречается нечасто.

На Земле мы — просто небыль.
Хорошо, не небылица.
Гладим кошек, смотри в небо,
Пропускаем чьи-то лица...

Что чужое — сразу мимо.
Острелялись. Как — неважно.
Я зову тебя любимой.
Ты зовёшь меня отважной.

Отстрелялись? Неизбежно.
Не попали — не смертельно.
Знаешь, снайперы — не пешки.
А приклад — не самодельный.

Засыпай, моя малышка.
Вот — плечо. Дыши спокойно.
Расставаться — это слишком,
Даже если всюду — войны.

Ни к чему тебе таблетки,
Что сознание взрывали.
...Анемичный ангел Светка
Нас простила бы едва ли...

[Stihokoshka]

Моя долгожданная

Моя долгожданная...
Печалью согретая,
Простыми секретами...
Мы зреем каштанами

На улицах города,
Которому вверены.
Смеркается. Ветрено.
Я знаю, что скоро ты

Приедешь, и сбудутся
Сказания снежные.
В поэме о нежности
Наш дом — словно буквица.

Вплетаемся стансами
В мелодию дивную
И плавимся льдинами...
Вовек не расстанемся —

Останемся вечными
Цветами небесными,
Неважно, что без году
Неделя беспечному

Умению веровать
В конец беспросветности.
Слезами рассветными
Умоемся первыми,

Сердцами прозрачными
Уткнёмся — бесстрашные —
Друг в друга. Окрашены
Надеждой. Растрачены

Обиды на давнее —
Изменимся вряд ли мы.
Моя ненаглядная,
Мне Господом данная...

[Stihokoshka]

С тобой-2

Вертикально по небу,
Облака разрывая,
Мне не хочется рая,
Потому, что я не был
С тобой...

Догореть бы до пепла —
Умоляю, не раньше...
Я себя не растрачу —
Сохраню всё, что спето
С тобой...

Ну, а после — как прежде,
Парусами по ветру,
Нам подарена вера —
Мы заочно безгрешны
С тобой...

И по струнам любовью
Высекаются песни,
Наше счастье — не пресно,
Нам не нужно слепого
С тобой...

Наше зрячее счастье
Горизонты ломает,
В январе или в мае
Мы друг к другу причастны
С тобой...

И никто не виновен,
И никто не наказан,
Мы — особая каста,
Нас не вытравишь новым
С тобой.

Перемены нам сладки —
Что эпохи, что места,
Не питаемся местью
И не гадим украдкой
С тобой...

Фотографии лета
В потаённом альбоме,
Нам приказано в омут,
Но опять без билета —
С тобой...

[Stihokoshka]

К тебе

Я созреваю небесным яблоком,
Проецируюсь тёмным облаком
На атлас твоего плеча.
Я отпускаю свои кораблики,
Не меняясь душой, но обликом
Всё древнее. Моя печаль

В том, что, гуляя по кромке пропасти
Мы никак не окрепнем крыльями,
Чтоб на вдохе — и сразу ввысь.
Я прижимаюсь к тебе без робости,
Потаённое всё открыла я,
А наружу — сама прорвись.

Ты постоянна и переменчива,
За незыблемость я не ратую,
За плечом — терпеливый бес.
Мы расставаниями помечены,
И утратами, и возвратами —
Непременно к самим себе.

Я выгораю до самой сущности,
Не бинтую ожоги платьями,
А доспехами — в самый раз.
Ты — до исхода моя попутчица,
Не награда и не проклятие,
И неважно, какая мразь

Нам в беззащитные спины целится,
Я укрою тебя, любимая —
Сочной мякоти не видать.
Ты — расстояний моих владелица,
Иногда проезжаю мимо я
Нужной станции — не беда.

Спи. А планета — она вращается,
Нам неведома горечь зависти,
Наше общее — крепкий ствол.
Ночь. И покуда мы возвращаемся,
Воплощается Божий замысел —
Нелогичности торжество.

[Stihokoshka]

Квест с аллюзиями

Дома. Истома. Истопник-забвение. Мы — в дрова.
Кома. Оскома. Осколки недавнего. Ты права.
Каши полезные. Кашель. По лезвию — за тобой.
Гоблины, големы... Стыдно ли голыми — если в бой?

Квесты, рок-фесты... Сиеста — но вместо ночного сна.
Хостелы-хосписы... Господи, не отрекись от нас!
Не воскреси меня — прежнюю — там где осталась я...
Небо мятежное раны латает усталостью.

Мы одурманены яблочной нежностью — не жалей.
Кто завлекает обманчивой внешностью — не жилец.
Вновь обнажаю начинку — пожалуйста. Глубже — дно.
Нам разгореться степными пожарами суждено.

Нам — разнотравьем, отравой, отрадой больной души.
Город-ограда едва ли обрадует, но — дыши.
Мысью — по древу. Немыслимо древнее в нас поёт.
Крылья раскрыть бы — отсутствие времени настаёт.

Ближе и ближе... Однажды смогли же раздуть огонь.
Глупая — в губы... Погубишь — не страшно. Держи ладонь.
Лето. Билеты сданы. Мы задержимся — в тишине.
И от судьбы не прикрыться одеждами — даже мне.

Я не сумела остаться единственной — не рыдай.
Грудью на груды обломков — нудистская ерунда.
Звери. Преддверие. Верю. Фееерия. Фейерверк...
Бездна. Беспамятство. Дальше — без паузы. Только вверх.

[Stihokoshka]

Без права

Неправда. Мы не убиваем друг друга.
Уже не проруха. Уже не порнуха,
А просто обычная наша работа,
Мы — штатные черти. До крови. До пота.

Кому-то — охота, кому-то — неволя,
Не пойман. Не воин. Ни поля. Ни боли.
Ни боя. Рутина. Резина. Трясина.
Тебя обнимаю — как небо. Как сына.

Как дочь. Как чужой никогда не обнимет.
В бессоницу разума вписано имя.
Святые — в исподнем. Ханжи — в преисподней.
Мы — белая гвардия, черная сотня,

Мы — чёртова дюжина, войско Господне.
Настанет конец, но не станет свободней
И легче не станет. И лепет не лечит.
Усталые крылья ложатся на плечи.

Люби же — запоем, взахлёб, задыхаясь.
Не каясь и не отрекаясь. Не хаос —
Творение нашей предательской лени.
Иным — эшафоты. А мы — на колени?

Не надо. Ты знаешь, как ласковы губы
На грани погибели. Прошлое — в кубе.
В квадрате — грядущее. В точке отсчёта
На нас возлагается важное что-то.

Мы — пленники племени. Стражники страха.
Мы сыты по горло не порохом — прахом.
Какие поминки? По минной пустыне,
На трапы. На трон. А нутро — не остынет.

Иди же. И дышим — натужно, но прочно.
Мельчают не мысли — единственно почерк.
Моё беспросветное горькое счастье —
Без правок. Без правил. Без права прощаться...