Тема: Поколение Р (16+)

[Stihokoshka]

Отныне и навсегда

Мы не умрём ни сегодня, ни завтра, ни через год.
Нас не убьют ни проблемы, ни матери, ни враги.
Нам указали на выход. Случайно нашёлся вход.
Это проверка на прочность. И, может быть, на прогиб...

Нам не нужны ни Мальдивы, ни Ибица, ни Гоа.
Нас не услышат в Паржие. И в Лондоне. Что с того?
Ливень с небес — по минутам, растёкшимся на года.
Мне захлебнуться не страшно. Мне сладко, что я — с тобой.

Сложно любить самолёты. Сложнее любить метро.
Близость земли (или смерти?) личины срывает враз.
Это под силу немногим — увидеть своё нутро
И не отгородиться стеной из дежурных фраз.

Дескать, все люди — уроды, а, значит, и мне туда.
Нет ни любви, ни просвета — унылое бытие...
Знаешь, сгорать — неизбежно. Но стоит ли — со стыда?
Кто-то торопится к смерти. Мы — прячемся от неё.

И не находит. Да, верно, не ищет уже давно.
Есть на планете добыча полегче и пожирней.
Нас укрывают сугробы — а мы прорастаем вновь,
Ветер слагает легенды о силе живых корней.

Небо и землю связали дороги железных птиц.
Силы найти — оторваться. А дальше — уже свои.
Небо умыто слезами — не надо его коптить.
Лучше развеяться пеплом — не дымом. На том стоим…

Мы – одинокие волки в бетонных своих лесах.
Мы — одичавшие боги того, что уже не чтут.
Наши святилища — рельсы и взлётная полоса.
Наша религия — правда и вера в свою мечту.

Наше убежище — сосны. Не райским верны садам,
Не золочёному склепу, где каждый себе кумир.
Мы полюбили друг друга. Отныне и навсегда.
Боги родят человека, который изменит мир.

[Stihokoshka]

Город Д.

Этот город невнятно обозначен на карте,
Перечёркнут крест-накрест — догадайся с трёх раз.
Мы сломались на старте, мы расстреляны в марте —
Дезертирам погоды холода не указ.

Догони, если сможешь — по нефритовым углям,
По распластанным крышам, по распятой воде…
Но по-прежнему чётко перечислены в Googl’е
Населённые пункты, кроме города Д.

И подумаешь — город… Ничего не случилось —
Просто на ночь, как в детстве, оставляют одну.
Упираются крылья — я давно разучилась…
Я к тебе устремляюсь, будто камень ко дну,

Удержи, если сможешь — обескровлены пальцы,
Обесточены нервы… Или просто убей…
Может быть, на излёте научусь улыбаться
Сквозь кровавую наледь на дрожащей губе.

К неизбежному югу направляются льдины,
Я — хвастливый «Титаник», я — добыча зимы…
А счастливые люди обнимают пингвинов,
И бессмертие учит притворяться немым.

Кислорода убийцы захламляют утилем
Небеса и квартиры… Мне прощения нет —
За нейтральные воды, мракобесие штиля
И чужие знамёна на параде планет.

Sms не доходят, заблокирован сервер,
Я как будто бы стёрта со скрижалей весны.
Но оспаривать право быть свободным и первым —
Всё равно, что наутро пересказывать сны…

И, охрипнув от боя, умолкают куранты —
Анемичное солнце, преждевременный день.
Обессилев от ласки, мы почти арестанты,
Мы — заложники жизни в этом городе Д.

Ностальгируют руки и пульсируют вены,
Мы уходим на север по горячим следам.
Обнажённые души прирастают мгновенно,
Понимая, что это — навсегда, навсегда…

[Stihokoshka]

Письмо в рай

...А дорога моя утонула в степях —
Где не видно ни зги, где не слышно оваций...
И не знаю, зачем я живу без тебя,
И зачем убеждаю себя не сорваться?

Мы, возможно, пришли. И, возможно, тупик.
Пьедестал — целомудрен и отдан другому.
Но стоять на подпевке у дикой толпы?
Упаси меня Бог! Лучше пьяному — в омут...

Я давно не читаю солидных томов,
Не молчу — и едва ли от этого сгину.
Как по минному полю — по крышам домов,
Заслонённая небом от выстрела в спину.

...А дорога моя — безыскусная вязь
На солёном снегу, что ещё не истоптан.
Потому мы и дышим с тобой, не боясь,
Что к чертям посылаем накопленный опыт.

Мы могли бы не петь, мы могли бы не пить
И при жизни назваться иконами стиля,
Но мгновения вечности вяжем в снопы,
Всё мечтая о том, чтобы нас не простили.

Чтобы нас не пустили в сердцах на порог
Золотого дворца — осквернённого храма...
Для себя мы не просим ни ровных дорог,
Ни почётного места в концертной программе.

Только, знаешь... Волчицы рождают волчат —
И дичают на воле голодные строки.
Пусть забудут о нас, пусть о нас промолчат —
До последней звезды, до заветного срока.

Здесь никто никому не товарищ, не брат,
Здесь — такая зима, что апрель безотраден,
И стоят иномарки торжественно в ряд —
Как немой караул на фальшивом параде.

Здесь такая зима, что в бреду январи
Одержимы мечтой о губительном лете.
Мы уже проскочили, но кто говорит,
Что тебя и меня не касается это?

А пока выясняется, кто виноват,
Мимо нас продвигается очередь в небыль.
...Я тебе предлагаю, по-прежнему, ад.
Но из этого ада виднеется — небо...

[Stihokoshka]

Самое свежее.

Вокзальное

Не молчи. Слова — они милосерднее,
Чем родные наши вкупе с соседями,
Я давно на волю Божью не сетую
И удар держу — как подлинный дар.
Вот иду одна — пропавшая без вести,
Онемев от боли и неизвестности,
А вокруг толпа, погрязшая в бедности —
И души, и плоти. И никогда

Не поймут они, какого нечистого
Головой о небо бьюсь так неистово,
Никому уже не нужные истины
Облекая в строки — не для красы...
Мне стихи — не что иное, как выстрелы,
И пускай простое кажется выспренним,
Но они как водка — горестно искренни,
А трезвее мыслить — и не проси.

И пока собратья маются планами,
Я дышу тобой — объятая пламенем,
Обнажаю дно, постигшая главное:
Легче выпить залпом, чем по глотку.
Но цежу по каплям беды и радости.
Мы с тобой распяты знаками равенства...
Нет. Моими снами ты не отравишься.
Я тебя в объятьях уволоку

В свой туманный мир, начертанный прописью,
Где удел светила — редкие проблески.
Обними меня — сегодня без робости,
Над последней пропастью, осмелев.
Где, закрыв глаза, по воле Всевышнего
Мы шагнули вниз — и всё-таки выжили,
Хоть сердца дотла прозрением выжжены,
Но шагаем за руки по земле...

[Stihokoshka]

АпокалиПсих

Хлещите пиво, носите «Прада»,
Святите «мерсы», ядрёна вошь!
Совок воскреснет в борьбе за правду —
За ту, что правой не назовёшь.

Поэтов мало. Уродов больше,
Уроды громче орут «Банзай!»
А я взываю: всесильный Боже,
Последний провод не обрезай.

Перезагрузка — конечно, круто,
И был бы чище второй разлив:
Герой фуд-корта не ляжет грудью
На баррикады родной Земли.

Быть может, поздно стучаться в окна,
Ломиться в души... Надсадный лай...
Фанаты манги хотят издохнуть,
Кромсают вены — режим онлайн.

Они стадами уходят в небыль,
Забавы ради — не для побед.
А я наивно смотрю на небо,
И вижу солнце. И вижу свет.

И больно глазу. И горько сердцу.
Стою в маршрутке — примерный шпрот.
А кто-то стонет, что жаждет секса,
Но только гадит — и снова жрёт.

Торговцы верой стригут купоны,
Кресты на пузе — условный знак.
...Мы с ней уснули в пустом вагоне,
И в наши души пришла весна.

И сразу стало тепло и грустно,
Немного страшно — а, вдруг, просплю?..
Не надо, Боже, перезагрузки.
Я слишком сильно её люблю...

[Кай Лерэйн]

Stihokoshka, забыл спросить. Как в паблике вас подписывать, куда давать ссылки? Это важно.

[Stihokoshka]

Елена Лазарева (Стихокошка)
Профиль Вконтакте:
http://vk.com/stihokoshka
Группа Вконтакте:
http://vk.com/vidfront
Блог:
http://snipers.net/DikayaKoshka
Авторская страница: http://litfest.ru/publ/0-0-176-0-17

[Stihokoshka]

То, что живёт во мне

Прости за каждый убитый день —
Несовершенно прожитый врозь.
На небо крылья бросали тень,
Сквозь удушающий запах роз

Озоном грозы дышали вслед,
Мы уходили — не то на юг,
Не то на север. Холодный свет
По нежным скулам — ожогом вьюг.

Мы знали правду о той войне,
Но нашим братьям роднее ложь.
Так много боли живёт во мне,
А ты — прощаешь, и снова ждёшь.

Мы знали то, что никто не знал
И говорили об этом вслух,
Не увязая в обрывках сна,
Не отирая с лица золу.

Я засыпала в твоих руках,
Как спят младенцы, не чуя бед.
А между нами текла река,
Река тепла — от меня к тебе.

Я умирала на той войне,
Но оживала с тобой одной...
И ничего-то важнее нет,
Чем, поднимаясь, упасть на дно

И вновь подняться. И полететь.
Такая сила в моей крови...
Уже не важно, что мы — не те.
Не сомневайся и оборви

Больную память, что обвилась
Библейским змием — и тянет вниз.
А в наших душах — такая власть...
Ты возвращайся — не просто снись...

[Stihokoshka]

То, что живёт во мне-2

Солнце простилось с небом. Морщины глаже.
Мысли дурные — к чёрту. Такая лажа —
Трепетно ждать погоды с чужих морей.
Я повидала много: Восток и Запад,
Комом гнездился в глотке ядрёный запах
Пота и крови... Знаешь, не умереть —

Это такое счастье... Лежать и плакать.
И наплевать уже на чужие флаги —
Свой удержать бы, если кругом война.
Я на твоей груди засыпаю сладко.
Снова по швам на сердце трещат заплатки,
Но лекарей-портных посылаю на...

Милая, всё проходит. Пройдёт и это.
Стало не в духе времени быть поэтом,
Нынче в почёте здесь не творцы — дельцы.
Я умываю руки росой и болью,
Из закромов души извлекаю волю.
Мир — не театр, всё больше жестокий цирк.

Мы так бесстыдно счастливы — даже в пекле.
Мы не спились, не скурвились, не ослепли,
Носит земля — пророчествам вопреки.
Наши случайно ближние — сплошь Кассандры,
Злобно под нос бормочут всё те же мантры:
"Господом вы покараны за грехи..."

Мы же благословенны своей любовью.
Мы присягнули небу — спроси любого,
Кто не боялся нам посмотреть в глаза.
Здесь иногда и холодно, и убого,
Но проросла сквозь пепел частичка Бога —
Значит, капитулирен уже нельзя...

[Tirex]

Мррр. Ты не последний солдат, за нами еще идут.
Плакала от частички Бога. Сентиментальная...

[Stihokoshka]

Сентиментальность - это хорошо. Это - жизнь...

[Stihokoshka]

Путь

Путь самурая — это всего лишь путь.
Участь поэта — более чем судьба.
Курс — в бесконечность. Об остальном — забудь.
В качестве жертвы не предлагай себя.

Не зарекайся от перемены мест.
Не заикайся о переходе вброд.
Не опускайся: вместе — и сразу в месть.
Не полагайся на захудалый род.

Не отрекайся... Кажется, много "не"?
Участь поэта — странное ремесло.
Я убиваю всё, что живёт во мне,
И воскрешаю — в новом порядке слов.

Я не умею руки держать по швам.
Я не желаю — пулей в чужую плоть.
Грезишь о славе? Видишь ли, дело швах.
Славы не будет. Вот тебе полный... лот.

Путь самодержца — это всего лишь бег.
Роскошь поэта — неторопливый шаг.
Мы выбираем из прейскуранта бед
Самые сливки — чтобы могла душа

С небом брататься. Местные не хотят
Близости с теми, кто в пелене оков.
Хрупкое сердце тычется, как дитя,
В нежные груди дымчатых облаков.

Путь пилигрима — это всего лишь торг.
С Господом Богом — или с самим собой.
Участь поэта — самый огромный стог
И за иголку истины вечный бой.

Так не бывает, чтобы сказал — и всё.
Так — не бывает. Если взлетел — держись.
Участь поэта — пуля в чужой висок,
Чтобы казнённый заново выпал в жизнь.

[Tirex]

Вот, вы говорите, осознанный комментарий. А ведь иногда нет иных слов, кроме благодарности.

[Stihokoshka]

А ведь иногда нет иных слов, кроме благодарности.

Да! Иногда бывает именно так...

[Stihokoshka]

Ради тебя

Без тебя — не весна, и пульсируют вены со сбоем.
Значит, снова — война. Значит, я не вернулся из боя...
Снежной коркой сухой угощаю подошвы ботинок,
Приглашая февраль на последний в году поединок.

И слова — не слова, но дышу, немотою не мучась,
И не тягостна мне дезертира влюблённого участь.
В зазеркалье небес, как младенец, гляжусь безмятежно,
Только ради тебя оставаясь прощённым — и здешним.

Я полмира прошёл, я заглядывал в разные бездны,
Не боясь пролететь, промахнуться и сгинуть безвестно.
Я глаза открывал и прозрение чувствовал кожей —
Мы за это с тобой друг на друга всё больше похожи.

Я не ждал от любви ничего — ни надежды, ни веры,
Отвергали меня и подвалы, и высшие сферы,
Всё иначе теперь — потому, что мы стали едины,
И моим полюсам присягают суровые льдины.

Так бывало не раз — города, судьбоносные встречи,
Холода, поезда и наколки на нежных предплечьях,
Не последние мы и не первые, но неизбежно
Прорастаю в тебя, сокращая нелепое «между».

Ни о чём не грусти. Мы счастливые — даже в преддверьи
Беспросветной зимы. В шутовские обряжена перья
Вся планета Земля, но к тебе прижимаюсь ночами,
Понимая, что мы не проспим ни конец, ни начало.

Для кого-то — звезда, для кого-то — ошмёток иного,
Я пою о тебе и о том, что, по сути, не ново,
Но аккорды мои согревают озябшие души,
Прорастают слова, и ненужностью больше не душат.

Я садился на мель. Обо мне говорили: «Утонет...»
Выгорал до золы, воскресая в любимых ладонях,
И одна лишь печаль: так недолги земные дороги...
Мы растопим снега. Мы пройдём. Только полюс — не трогай.