Тема: Странные Сказания

[Эльнар]

  ВОЛКОДАВ

Мне сегодня дарили девять колец.
Я же сказала – я лишь сражаюсь мечем
И сила, и власть мне теперь нипочем,
Но все же пора под венец.

Мне сегодня дарили сотню ромашек,
Две сотни трав и столько же вод.
Я ж говорила – я мужа пожду еще год,
А еще я вздыхала так тяжко.

Мне сегодня дарили два ожерелья.
Одно из рубинов. Второе – сосна и янтарь.
Я ж говорила, что лучше построю алтарь
Богу войны и была не в своей тарелке.

Мне сегодня дарили тридевять звезд.
Я говорила – я всю ночь буду ткать полотно
И на звезды все ваши мне все равно.
Не соткут они к мужу мне мост.

Мне сегодня дарили тридевять лун.
Я же сказала – ну что мне здесь делать,
Мне – лишь отдать тебе девы часть тела
И ушла я вещи стирать за валун.

Мне сегодня дарили. А просто так. Задаром
Щеночка серого. Ну что с него толку?
Но я подарок взяла. А всюду, вокруг меня Волки.
Я же щенка нарекла Волкодавом

[Лила Перегуда]

Это не по Семеновой?

[Кай Лерэйн]

Не до самой глубины, но зацепило. Не идеально технически, но с душой и атмосферой.
Пиши еще)

[Bohemienne]

Волкодавский цикл нежно люблю, если это таки по нему:-)
У Вас местами замечательная, красочная, осязаемая архаика - все эти ожерелья из янтаря и сосны, две сотни трав, тридевять звезд и ткать полотно - так могли бы говорить девы в первоисточнике, верю. Притом есть технические огрехи, но тут Библиотека, так что я не буду заострять внимание. Только вот выражение "не в своей тарелке" - оно здесь как серпом... по косе.
За 2 первых строки в каждом четверостишии ловите спасибку.

[Эльнар]

 

Лоза

С моей крови прорастала лоза винограда. «Быть» – для меня большая награда. С моей крови прорастали розы льдистые. Я вспоминаю, что мне не выстоять.
 
 Нам не выстоять. Нам – тем разбитым в дребезги. Мне – со своей верностью, а тебе – с неверием. Виноград зарастает тернием.
 
 Мне не хватает терпения. Мне со своим виноградом б в забвение. Заплести мне бы кровь или розы льдистые. Я вспоминаю, что мне не выстоять.
 
 Променял ты меня на ворона и скрылся за дальними горами. А я ушла за тобой в перевалы, где буря разбушевалась. И спускалася я в лабиринты пещеры. Как тонок путь! Как он неверен! Какая тонкая грань и алая кровь. Я буду подниматься… И буду падать вновь.
 
 Оплетала я кровью-лозою клетку. Перевал в снегу даже летом. Оплетала я кровью-лозою дом. Хочу я навеки остаться в нем.
 
 Заплетала я кровью-лозою небо. Я забыла как «быть», зато знаю как «не быть». Сплетала я с крови чашу, вино – с винограда. Мне ты всегда был наградой.
 
 С моей крови прорастала лоза винограда. На правду, мне даже «не быть» - награда. Мне б раствориться в слове (надписи) «Небыль» на оплетенном кровью-лозою небе.
 
 Прорастала с крови моей лоза винограда. Мне той лозой прорости – награда. И, оплетая лозою небо и звезды льдистые, я вспоминаю, что мне не выстоять.

Но нам ведь выстоять.

[Эльнар]

Закатная Песня или Наемнику

Залив пылает ярко-алым,
 Горит, как дальний свод Вальхаллы
 И плачут чайки: крики над морем
 И только они знают о горе.
 
 А я стою, гляжу в закат
 И плачу: «Где же ты, мой брат?
 Куда уносят ветры тех,
 Кто отказался от утех,
 
 Кто меч взял в руки и ушел?»…
 Волна ласкает ближний мол…
 «Ты твердым был, любимый брат,
 Как мол. Но взят и ты в закат.
 
 Ушел, любимый брат, в закат…
 В крови, не смотришь ты назад.
 Ты в дар лишь меч просил, я помню»
 А волны алые, как кровью
 
 Ласкают берег. И заря,
 Как свет кусочка янтаря,
 Встает в заливе ярко-алым,
 Горит, как дальний свод Вальхаллы
 
 Кровав закат... «Мой брат,
 У чьих стоишь сейчас ты врат?
 Ведь если нужно, и я уйду в закат,
 Наемник, мой любимый брат».

[Эльнар]

* * *

  От дыма костров сильно слезятся глаза. Шахматная доска. Кто-то из нас вместо ферзя. Нас – это друзей или давно врагов? Скажите, прошу, ответ, если есть таков.

Я на этой войне… Завтра будет вторая луна. Моя дева в доме своем одна. Алый плащ треплет западный ветер. Мне остались войско и меч, но не осталась вера.

Веру ты у меня украл вчера. На разведке я увидел тебя у чужого костра. Но я ни о чем не жалею. Головни костра медленно тлеют. И гаснут, оставляя меня во тьме. Не верил, что смогу я от горя неметь, но теперь мне пришлось поверить. Как ты стал таким зверем?

Мы ведь вместе росли там, где сливались речки. Был острым мой меч и грозны твои речи. Но этот покой был не вечен. Всему конец был намечен. Мы клялись защищать короля (пусть будет пухом ему земля). И я помню – приходит вечер, а на небе звезды как свечи…

А потом ты исчез, как призрак. Я искал тебя, но все присно. Я отдал тебе все, ничего не осталось. А жизнь моя ведь такая малость.

А потом наш король погиб, и королей тогда стало три. И мы на разных сторонах, мой друг и брат. Нет тебе больше путей назад.

Хватит играть с собой в прядки и от судьбы убегать без оглядки. Я видел тебя вчера в кровавом бою. Казалось, я молился за жизнь твою.

Я все отдал, ничего не осталось. А наши жизни такая малость. Я завтра тебя найду и все нити порву.

 Но главное, кто первым посмеет спустить тетиву.
 

[Странник]

Я так понимаю, что весь текст подан как прямая речь? Тогда скобки немного не к месту. имхо.

[Эльнар]

 Каждый абзац - это просто отдельная строфа, такой себе фриформ. Хотя текст и от первого лица.
 В классическую форму сейчас мысли как-то не очень  укладываются.

[Странник]

Я не к форме пристаю, а к тому, что в прямой речи - скобки нельзя. 

[Эльнар]

В канун Рождества

В канун Рождества оживают детские страхи и несказанные слова. В канун Рождества – что лесть, что правда – все молва.

В канун Рождества нельзя стоять под омЕлой. Снег в канун Рождества кажется мелом. В канун Рождества зима приходит непрошено. В канун Рождества – снег под рукой мелким крошевом. В канун Рождества вечер рисует на небе черным с примесью синего, сокрывая Звезду. Плохо в канун Рождества слабым или бессилым – их страхи обязательно найдут.

В канун Рождества омелА обжигает пальцы. В канун Рождества я разучился бояться. В канун Рождества венок с омелой вместо короны. В канун  Рождества на дальних полях вороны. В канун Рождества все страна в тенях и бликах огня. А над страною я – ее князь.

В канун Рождества омЕла ложится на белые локоны, приукрашая белый наряд. В канун Рождества я устаю счетные книги сверять и иду к народу, надевая лишь белое. А после стою под омЕлою, смотря в черные небеса, как в озеру или чашу.

- Мы празднуем.       
- Воля Ваша!

Пусть же страна в огне или же я на дне, пусть же будут не сказаны все слова. Так пусть же все будет в канун Рождества.

Снег под рукой – крошевом или мелом, но я, нарушая любой запрет, стою под омЕлой. Пусть оживают детские сказки и несказанные слова.
Но не в этот канун Рождества.

[Кай Лерэйн]

Очень атмосферно, в целом понравилось. Единственное "но" - мне показалось немного перебор с повторениями "в канун рожденства". От этого в целом довольно высокоуровненвое произведение немного "теряет градус".

[Странник]

это распространённый ход. иногда бывает дико к месту.

[Эльнар]

Безмолвные стражи

Безмолвные стражи предпоследнего рубежа. Невозможно руки разжать и меч или лук отпустить. Стражей вместе вяжет горя нить. И им давно уже нечего терять и поздно уже возвращаться. Стереть о шершавые стены пальцы до алой крови, что во тьме черна. У каждого были дочь, сестра, мать или жена. Но в ночь, когда на Север приходит слепая тьма, укрывая реки леса и дома, ожно или склониться, или бежать. И некому будет колосья жать. И никто не прийдет к дереву бело-красномы. И не будет петь или смеяться радостно. Не будет учить сына стрелять из лука. Приходит тьма и грядет разлука.

Все молили бежать сестер, жен и метерей, но нет никого их смелей. Ведь братья, мужья, сыны и отцы не бегут, взяв коня под уздцы. Они – стражи предпоследнего рубежа. Да, пораженья нельзя избежать, и слепая тьма пройдет сквозь рубеж предпоследний, но что защитникам? Спасенные ведь их леди и им умирать не страшно, сражаясь со тьмой слепой. Когда тетива играет, все забывай и пой.

Безмолвные стражи последнего рубежа. Невозможно руки разжать. Пока они есть – есть цель, свет и три камня: камень-вода, камень-огонь и камень-звезда. Они не позволят им кануть.

Безмолвные стражи обоих рубежей будут бороться со тьмой до конца. И, нет, они не песен хотят. Они не откроют лица. Пусть и предпоследний рубеж падет и близко поражение. Но будет искриться звездой небосвод.

Последний рубеж охраняют женщины.
Он никогда не падет.

[Prince Gorr]

Пророчество? Очень похоже...