Такой себе этюд в полусне...
Крах. Разрушение. Анигиляция. Можно было бы сказать, что во всем этом виноват он один, но некому было судить об этом. Вселенной, в том виде, в котором она существовала ранее, больше не существовало. В тех сотнях существенных измерений, о которых было известно не осталось ни одной более-менее сложной системы. Кроме него. Конечно, где-то в том бесконечном количестве измерений, которые он посчитал несущественными, остались отголоски, отражения, даже целые части этого мира, И они наверняка дадут как-то о себе знать. Но его сейчас не волновали такие мелочи.
Он сделал это все он один. Он осознавал свои деяния, и тем не менее не винил себя. Он относился к этому как к неизбежному и самопроизвольному коллапсу. Он был уверен, что был лишь инструментом, и его действия, как и сам конец мира были предрешены. Нет, скорее он убеждал себя в том что он прав. Весь прежний мир был сейчас либо частью его, либо ничем. И ему было одиноко.
Время было подвластно ему, он мог все. И одновременно не мог ничего. Он боялся. Он боялся себя, и боялся того, что он мог перестать быть собой. Он боялся созидания и ненавидел разрушение. И не имели сроков его муки на грани абсолюта и пустоты.
"Я обречен?" - вопросил он в никуда.
"Ты свободен" - послышался ответ.
